Злая сучка некроотдела(с)
Название: Последний шаг
Фандом: ориджинал
Автор: Bermuda Cross
Бета: Chibik_Kawaii
Рейтинг: PG-13
Жанры: фем, мистика, драма.
Размер: мини
Саммари: Когда отчаяние достигает своего пика, все остальное теряет былое значение. Что значат люди вокруг, когда рядом нет той, с чьей душой сплелась твоя собственная? Зачем нужны аплодисменты и овации, когда единственные и столь необходимые слова поддержки не услышать больше никогда? Когда безумие накрывает с головой, больше всего хочется сделать тот самый последний шаг. Но кто сказал, что он единственно верный?
читать дальше«Среди кипарисов, что на высоком холме, до сих пор гуляет твой голос. Он соткан из ветра и переливов певчих птиц, и этот ветер я чувствую в своих волосах, ощущаю его где-то внутри.
Я слышу тебя. Ощущаю твои прикосновения, что когда-то согревали меня. Ты помнишь ту дорогу, по которой мы шли в полной темноте? Вокруг нас десятки миль из холмов и каменистых равнин, а нам только и оставалось надеяться на то, что мы встретим по пути хоть какую-нибудь хижину. Мне было страшно и холодно, да и тебе тоже в твоем светлом кружевном платье, которое ты, совершенно не подумав, надела перед самым выездом из дома. И я ругала тебя за эту беспечность, а ты лишь смеялась в ответ, а потом, в этой непроглядной темноте держала меня за руку, напоминая, что мы не одиноки в этом мире. У нас есть мы.
Были.
Сейчас у меня есть лишь блеск софитов и шум на сцене, и зрительный зал, словно живой организм, ждущий чего-то. Быть может моего триумфа, быть может, позора и забытых реплик.
Но самое важное то, что меня не ждешь ты.
Через несколько минут я выйду на сцену, чтобы услышать аплодисменты, чтобы вжиться в роль, в которой ты, несомненно, хотела бы меня видеть. И я не ошибусь ни в одной реплике, не допущу и лишнего жеста. Заставлю зрителей широко распахнуть глаза и запомнить меня такой – в алом платье, среди роскошных декораций, и в окружении лучших актеров.
Но это будет лишь через несколько минут.
А сейчас я закончу это письмо, адресованное лишь тебе и всему миру одновременно. Закончу тем, что признаюсь в собственном безумии, в видениях, мучающих меня каждый миг моей жизни, будь то сон или явь. Закончу его словами о том, насколько сильно я люблю тебя, моя прекрасная юная девочка в светлом кружевном платье.
А всем остальным скажу – не любите меня.
Э.В.»
Эмилия отложила в сторону карандаш, не перечитывая написанное письмо, сложила его втрое и небрежно бросила на столик. Подняв глаза, она посмотрела в висящее на стене зеркало, и поняла, что практически не узнает себя. В смотрящей на нее светловолосой девушке не было ничего от прежней Эмилии Вернер – ни былого блеска в серых глазах, ни яркой улыбки, которой когда-то она одаривала близких людей. Лишь тень себя самой, в которой яркого были лишь густо накрашенные ресницы, алые губы и платье под цвет ним, в котором ей нужно выходить на театральную сцену. Только красивая маска осталась от нее, да холодная пустота вместо души.
За дверью гримерки уже слышатся оклики режиссера и ассистента, а значит, уже через пять минут придется смыть с лица печать тоски и грусти и улыбаться, играть для всех тех людей в зале, среди которых не будет только одного, но самого дорогого человека. Единственной, ради кого она хотела бы играть любые роли.
Среди сотен людей, что собрались сегодня увидеть премьеру драмы, наверняка есть настоящие ценители искусства, люди, тонко чувствующие переживания героев. Но большинство же зрителей - богема с ее блеском и роскошью. И ни тем, ни другим нет дела до того, какую драму Эмилия Вернер носит в себе, они ценят лишь игру и наблюдают за сюжетом.
Они смотрят, как девушка в красном платье выходит и встает лицом к замершему в ожидании залу, не замечая, как невольно ищет она среди зрителей ту единственную. И замирает на несколько секунд, когда сталкивается с взглядом родных теплых карих глаз, словно подернутых туманной дымкой. Вся фигура той, на кого она смотрит, пропитана этим туманом, соткана из него.
Эмилия говорит, повторяя слово в слово написанную автором пьесы речь своей героини, не очень уверенно, на ее взгляд, вкладывая требуемые эмоции. Ее героиня должна заплакать и это самый непростой момент для актрисы. Потому что она разучилась плакать, привыкнув к жизни эмоциональном вакууме.
Так проще существовать в реальности.
Она играет для нее. Так внезапно ушедшей, покинувшей ее навсегда, оставившей в одиночестве, но смотрящей из зала прямо в глаза. Ее любимая девочка стоит немного в стороне, так близко, и так далеко одновременно.
И разум Эмилии кричит, что это неправда, пытаясь образумить слепое и безумное сердце, которое рвется втрое сильнее туда, где все еще жива юная Анна Саммерс.
В их счастливое, безмятежное лето, когда вокруг не было искусственных декораций и пугающего одиночества. Лишь голубоватая дымка в горах, да дорожная пыль, солнечный свет сквозь неплотные облака, мягким светом окрашивающий кипарисы в золото.
Туда, где они смеялись, держались за руки и кружились на брусчатой дорожке перед старым отелем, фотографировались на старый пленочный фотоаппарат. Тогда они еще не знали, насколько коротким будет их счастье.
«Поцелуй меня» - звонкий голос Анны, теребящей край светлого платья, до сих пор стоит в ее ушах. Он громкий настолько, что актриса, играющая свою роль, не слышит слов партнера, отвечая инстинктивно словами, которые она выжгла в своей памяти.
«Поцелуй меня в последний раз» - этих слов Эмилия слышать не хочет, старается спрятать их как можно дальше в глубину своей памяти, забыть, стереть, представить, что не было того дня, когда любимая девушка уходила от нее навсегда, медленно угасая от болезни.
Бывало, раньше, расположившись на ковре у камина, они рассуждали о смерти, представляя, как уходят вместе по тёмной, пустынной дороге, не обращая внимания на проезжающие мимо автомобили. Или же совершают последний прыжок с холма навстречу вечности. Они хотели умереть молодыми, чтобы не смотреть, как медленно разрушается этот мир на их глазах.
Но в реальности есть лишь шум тех самых аплодисментов и единственный взгляд из толпы, ради которого Эмилия и выходила на эту сцену. Знала, что увидит ее снова, как уже сотни раз видела среди толпы людей, или в своем опустевшем доме на берегу реки.
Наверное, это и есть безумие в самой опасной его форме – осознавать, что Анны больше нет рядом, но продолжать видеть ее в каждом человеке, слышать ее голос в своей голове. Иногда эти воспоминания, спонтанные и легкие, как паутинка, а иногда... Иногда она слышит голос, при том так четко, будто Анна, живая и здоровая, стоит совсем рядом. Предупреждает и радуется за ее успехи, которым сама Вернер уже давно перестала придавать значение.
Отчаяние и сумасшествие, да слабая надежда на то, что душа любимой девушки еще рядом с ней, она не покинула ее окончательно, - это все, что у нее осталось. И мягкий, легкий поцелуй, который она чувствует на своих губах в тот момент, когда вокруг слышатся овации и крики «Браво», после которого по щекам Эмилии таки катятся слезы, на этот раз настоящие, а не требуемые по роли.
Стремясь уйти от излишнего внимания поклонников, Эмилия скрывается за кулисами и, захватив из гримерки лишь ключи от старого «Форда», выходит на улицу, вдыхая запах надвигающегося дождя. Уже в машине она замечает рядом с собой Анну, все так же нежно улыбающуюся ей. Эмилия знает, что это всего лишь призрак, плод больного воображения, которому так сильно хочется сказать тихое «Спасибо».
Она шепчет это слова снова и снова, поворачивая ключ и заводя машину, ощущая, как болезненно сжимается от тоски сердце. И нет сил жить дальше без нее, каждый день прокручивая в голове счастливые воспоминания. Без нее никогда не повторятся прогулки по парку под луной и тихие разговоры, без Анны начавшийся дождь не прекратится никогда.
Есть только один путь, начинающийся на старой улочке за театром, и продолжающийся на безлюдной широкой дороге, ведущей к каменному мосту с его тусклыми фонарями.
Путь этот закончится коротким прыжком в ту самую вечность, о которой они мечтали вдвоем. И путь этот почти завершен, осталось лишь стереть со щек соленые дорожки и расправить смявшееся платье.
Эмилия уже почти готова сделать свой последний шаг – прекрасная, несмотря на испорченную прическу, яркая в своем алом платье, намокшем под неприятным мелким дождем. Всего лишь шаг, после которого будет короткое ощущение полета и исчезнет, наконец, это съедающее изнутри чувство отчаяния.
Шаг, который она не успевает сделать, потому что слышит голос Анны совсем рядом. Голос, теплый и такой родной, просит остановиться и не заканчивать свой путь так. Эмилия закрывает глаза, прислушиваясь к непроизнесенным звукам, и замирает на месте на несколько мгновений.
Эмилия Вернер еще не знает, что несколько минут назад наполовину отклеившаяся афиша ее спектакля привлекла внимание темноволосой девушки и заставила подняться на мост, чтобы направиться в сторону театра.
Об этом актриса узнает потом, уже после того, как со спины ее обнимут чьи-то незнакомые руки, а голос, уже совсем другой, растворит в воспоминаниях слова Анны. Эти слова чужие, строгие и уверенные, они не просят, они заставляют отойти от края моста, сделать шаг назад.
И та, что через несколько мгновений уйдет из ее жизни окончательно, лишь улыбнется неповторимой нежной улыбкой и прошепчет что-то, чего Эмилия не расслышит, но поймет, что последний шаг может быть сделан только раз.
Фандом: ориджинал
Автор: Bermuda Cross
Бета: Chibik_Kawaii
Рейтинг: PG-13
Жанры: фем, мистика, драма.
Размер: мини
Саммари: Когда отчаяние достигает своего пика, все остальное теряет былое значение. Что значат люди вокруг, когда рядом нет той, с чьей душой сплелась твоя собственная? Зачем нужны аплодисменты и овации, когда единственные и столь необходимые слова поддержки не услышать больше никогда? Когда безумие накрывает с головой, больше всего хочется сделать тот самый последний шаг. Но кто сказал, что он единственно верный?
читать дальше«Среди кипарисов, что на высоком холме, до сих пор гуляет твой голос. Он соткан из ветра и переливов певчих птиц, и этот ветер я чувствую в своих волосах, ощущаю его где-то внутри.
Я слышу тебя. Ощущаю твои прикосновения, что когда-то согревали меня. Ты помнишь ту дорогу, по которой мы шли в полной темноте? Вокруг нас десятки миль из холмов и каменистых равнин, а нам только и оставалось надеяться на то, что мы встретим по пути хоть какую-нибудь хижину. Мне было страшно и холодно, да и тебе тоже в твоем светлом кружевном платье, которое ты, совершенно не подумав, надела перед самым выездом из дома. И я ругала тебя за эту беспечность, а ты лишь смеялась в ответ, а потом, в этой непроглядной темноте держала меня за руку, напоминая, что мы не одиноки в этом мире. У нас есть мы.
Были.
Сейчас у меня есть лишь блеск софитов и шум на сцене, и зрительный зал, словно живой организм, ждущий чего-то. Быть может моего триумфа, быть может, позора и забытых реплик.
Но самое важное то, что меня не ждешь ты.
Через несколько минут я выйду на сцену, чтобы услышать аплодисменты, чтобы вжиться в роль, в которой ты, несомненно, хотела бы меня видеть. И я не ошибусь ни в одной реплике, не допущу и лишнего жеста. Заставлю зрителей широко распахнуть глаза и запомнить меня такой – в алом платье, среди роскошных декораций, и в окружении лучших актеров.
Но это будет лишь через несколько минут.
А сейчас я закончу это письмо, адресованное лишь тебе и всему миру одновременно. Закончу тем, что признаюсь в собственном безумии, в видениях, мучающих меня каждый миг моей жизни, будь то сон или явь. Закончу его словами о том, насколько сильно я люблю тебя, моя прекрасная юная девочка в светлом кружевном платье.
А всем остальным скажу – не любите меня.
Э.В.»
Эмилия отложила в сторону карандаш, не перечитывая написанное письмо, сложила его втрое и небрежно бросила на столик. Подняв глаза, она посмотрела в висящее на стене зеркало, и поняла, что практически не узнает себя. В смотрящей на нее светловолосой девушке не было ничего от прежней Эмилии Вернер – ни былого блеска в серых глазах, ни яркой улыбки, которой когда-то она одаривала близких людей. Лишь тень себя самой, в которой яркого были лишь густо накрашенные ресницы, алые губы и платье под цвет ним, в котором ей нужно выходить на театральную сцену. Только красивая маска осталась от нее, да холодная пустота вместо души.
За дверью гримерки уже слышатся оклики режиссера и ассистента, а значит, уже через пять минут придется смыть с лица печать тоски и грусти и улыбаться, играть для всех тех людей в зале, среди которых не будет только одного, но самого дорогого человека. Единственной, ради кого она хотела бы играть любые роли.
Среди сотен людей, что собрались сегодня увидеть премьеру драмы, наверняка есть настоящие ценители искусства, люди, тонко чувствующие переживания героев. Но большинство же зрителей - богема с ее блеском и роскошью. И ни тем, ни другим нет дела до того, какую драму Эмилия Вернер носит в себе, они ценят лишь игру и наблюдают за сюжетом.
Они смотрят, как девушка в красном платье выходит и встает лицом к замершему в ожидании залу, не замечая, как невольно ищет она среди зрителей ту единственную. И замирает на несколько секунд, когда сталкивается с взглядом родных теплых карих глаз, словно подернутых туманной дымкой. Вся фигура той, на кого она смотрит, пропитана этим туманом, соткана из него.
Эмилия говорит, повторяя слово в слово написанную автором пьесы речь своей героини, не очень уверенно, на ее взгляд, вкладывая требуемые эмоции. Ее героиня должна заплакать и это самый непростой момент для актрисы. Потому что она разучилась плакать, привыкнув к жизни эмоциональном вакууме.
Так проще существовать в реальности.
Она играет для нее. Так внезапно ушедшей, покинувшей ее навсегда, оставившей в одиночестве, но смотрящей из зала прямо в глаза. Ее любимая девочка стоит немного в стороне, так близко, и так далеко одновременно.
И разум Эмилии кричит, что это неправда, пытаясь образумить слепое и безумное сердце, которое рвется втрое сильнее туда, где все еще жива юная Анна Саммерс.
В их счастливое, безмятежное лето, когда вокруг не было искусственных декораций и пугающего одиночества. Лишь голубоватая дымка в горах, да дорожная пыль, солнечный свет сквозь неплотные облака, мягким светом окрашивающий кипарисы в золото.
Туда, где они смеялись, держались за руки и кружились на брусчатой дорожке перед старым отелем, фотографировались на старый пленочный фотоаппарат. Тогда они еще не знали, насколько коротким будет их счастье.
«Поцелуй меня» - звонкий голос Анны, теребящей край светлого платья, до сих пор стоит в ее ушах. Он громкий настолько, что актриса, играющая свою роль, не слышит слов партнера, отвечая инстинктивно словами, которые она выжгла в своей памяти.
«Поцелуй меня в последний раз» - этих слов Эмилия слышать не хочет, старается спрятать их как можно дальше в глубину своей памяти, забыть, стереть, представить, что не было того дня, когда любимая девушка уходила от нее навсегда, медленно угасая от болезни.
Бывало, раньше, расположившись на ковре у камина, они рассуждали о смерти, представляя, как уходят вместе по тёмной, пустынной дороге, не обращая внимания на проезжающие мимо автомобили. Или же совершают последний прыжок с холма навстречу вечности. Они хотели умереть молодыми, чтобы не смотреть, как медленно разрушается этот мир на их глазах.
Но в реальности есть лишь шум тех самых аплодисментов и единственный взгляд из толпы, ради которого Эмилия и выходила на эту сцену. Знала, что увидит ее снова, как уже сотни раз видела среди толпы людей, или в своем опустевшем доме на берегу реки.
Наверное, это и есть безумие в самой опасной его форме – осознавать, что Анны больше нет рядом, но продолжать видеть ее в каждом человеке, слышать ее голос в своей голове. Иногда эти воспоминания, спонтанные и легкие, как паутинка, а иногда... Иногда она слышит голос, при том так четко, будто Анна, живая и здоровая, стоит совсем рядом. Предупреждает и радуется за ее успехи, которым сама Вернер уже давно перестала придавать значение.
Отчаяние и сумасшествие, да слабая надежда на то, что душа любимой девушки еще рядом с ней, она не покинула ее окончательно, - это все, что у нее осталось. И мягкий, легкий поцелуй, который она чувствует на своих губах в тот момент, когда вокруг слышатся овации и крики «Браво», после которого по щекам Эмилии таки катятся слезы, на этот раз настоящие, а не требуемые по роли.
Стремясь уйти от излишнего внимания поклонников, Эмилия скрывается за кулисами и, захватив из гримерки лишь ключи от старого «Форда», выходит на улицу, вдыхая запах надвигающегося дождя. Уже в машине она замечает рядом с собой Анну, все так же нежно улыбающуюся ей. Эмилия знает, что это всего лишь призрак, плод больного воображения, которому так сильно хочется сказать тихое «Спасибо».
Она шепчет это слова снова и снова, поворачивая ключ и заводя машину, ощущая, как болезненно сжимается от тоски сердце. И нет сил жить дальше без нее, каждый день прокручивая в голове счастливые воспоминания. Без нее никогда не повторятся прогулки по парку под луной и тихие разговоры, без Анны начавшийся дождь не прекратится никогда.
Есть только один путь, начинающийся на старой улочке за театром, и продолжающийся на безлюдной широкой дороге, ведущей к каменному мосту с его тусклыми фонарями.
Путь этот закончится коротким прыжком в ту самую вечность, о которой они мечтали вдвоем. И путь этот почти завершен, осталось лишь стереть со щек соленые дорожки и расправить смявшееся платье.
Эмилия уже почти готова сделать свой последний шаг – прекрасная, несмотря на испорченную прическу, яркая в своем алом платье, намокшем под неприятным мелким дождем. Всего лишь шаг, после которого будет короткое ощущение полета и исчезнет, наконец, это съедающее изнутри чувство отчаяния.
Шаг, который она не успевает сделать, потому что слышит голос Анны совсем рядом. Голос, теплый и такой родной, просит остановиться и не заканчивать свой путь так. Эмилия закрывает глаза, прислушиваясь к непроизнесенным звукам, и замирает на месте на несколько мгновений.
Эмилия Вернер еще не знает, что несколько минут назад наполовину отклеившаяся афиша ее спектакля привлекла внимание темноволосой девушки и заставила подняться на мост, чтобы направиться в сторону театра.
Об этом актриса узнает потом, уже после того, как со спины ее обнимут чьи-то незнакомые руки, а голос, уже совсем другой, растворит в воспоминаниях слова Анны. Эти слова чужие, строгие и уверенные, они не просят, они заставляют отойти от края моста, сделать шаг назад.
И та, что через несколько мгновений уйдет из ее жизни окончательно, лишь улыбнется неповторимой нежной улыбкой и прошепчет что-то, чего Эмилия не расслышит, но поймет, что последний шаг может быть сделан только раз.
@темы: Bermuda Cross, Единоличное, Фанфики
-
-
12.05.2013 в 18:12я всегда за жизнь!
и благодарная за то, как закончился рассказ)
-
-
12.05.2013 в 18:14-
-
12.05.2013 в 18:18слишком жизнь люблю)))
-
-
12.05.2013 в 18:21-
-
12.05.2013 в 18:23в жопе детство не проходящее-
-
12.05.2013 в 18:29