Злая сучка некроотдела(с)
Название: "Ханан"
Авторы: Anita Suchtig, rakkaus
Бета: Orava.
Размер: макси
Статус: закончено
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, романтика, ангст, фэнтези, сказка
Глава 1.Глава 1.
Палящее солнце заходило над Великой Айзерейской пустыней. По горячим пескам медленным шагом шли три десятка верблюдов с поклажей и столько же лошадей, тянущих за собой повозки с товаром. Хаифа размерным шагом ступал по раскаленной почве, ведя за поводья своего мехари*, сильно нагруженного дорогими тканями, купленными на рынке в Тузере. Вот уже с пол-луны караван направлялся оттуда на восток, в столицу могучей державы Гелиси, Астарху. Кочевники почти никогда не задерживались на одном месте больше, чем на несколько суток. Ничего сокровеннее безлюдных и необъятных просторов пустыни для этих людей не было. И ничто не могло сравниться с этим сладким чувством свободы, что ощущали они, находясь среди моря красных песков.
Хаифа вдохнул все еще горячий после знойного дня воздух и скользнул взглядом по верблюдам с товаром, что они везли. Не хватало только потерять что-то в дороге, на счастье другим кочевникам или того хуже, разбойникам, что так часто по пятам следовали за караванами. Вспомнив о пустынных грабителях, юноша чертыхнулся про себя. Вот уже несколько ночей мужчины спят неспокойно. Старика Саида преследуют видения о нападении на караван, только никто не может найти и малейший след преступников, что ужасно настораживало.
- Выжидают, - уверенно говорил торговец золотом Али, перебирая своими сухими и непривычно длинными пальцами четки, сделанные из красного дерева. – Как бы добраться нам до главного караванного пути за пару дней, не то плохо дело будет.
Только верблюды сильно уставали из-за накатившей, будто специально, небывалой жары. И, хотя караван делал привалы глубокой ночью, продолжая свой путь на рассвете, преодолеть оставшееся расстояние за несколько дней казалось невозможным. И это сводило Хаифа с ума. За двадцать лет своей кочевой жизни ему не раз приходилось наблюдать облавы разбойников, и каждый раз эти налеты приносили с собой не только материальные потери, но и смерти многих людей. Однажды, после очередной такой стычки Хаифа потерял мать, поэтому любое воспоминание о разбойниках болью отзывалось в его сердце.
Вскоре с юношей поравнялся упитанный господин, полностью обвешенный золотом и дорогими тканями, на двугорбом верблюде, который считался большим богатством для любого купца. Мужчина приспустил тяжелую складку ткани, что закрывала почти все его лицо, открывая доступ только к глазам, и произнес:
- Мы остановимся вон за тем перевалом. – указал он вдаль морщинистой ладонью, на пальцах которой тут же заблестели рубины и сапфиры. – Будь настороже сегодня ночью… Сдается мне, она будет очень длинной…
Отправив разведчика впереди себя, караван двинулся к горной гряде, которая на сегодняшнюю ночь должна была стать местом отдыха для уставших лошадей и верблюдов. Прошло не более получаса, прежде чем Джавад вернулся, через его седло было перекинуто тело, замотанное в какие-то тряпки. Он скинул его на песок и обратился к Али:
- Он что-то говорит про брошенный неподалеку караван. Не к добру это, господин.
Али оглядел неизвестного и заставил двоих наемников, охраняющих караван, поднять его. Взору Хаифа и остальных предстал немощный старик, израненный, очевидно, напавшими разбойниками.
- Там… - он указал на северо-запад. - На мой караван напали… Моих людей убили и забрали товары… Думали, что я мертв, и не забрали мое золото… Я спрятал его в песках неподалеку.
Глаза Али при слове "золото" загорелись жадным огнем, и, после долгих расспросов и убеждений остальных торговцев, было решено отправиться в сторону, куда показал старик. Его самого взяли с собой, чтобы точнее показывал дорогу. Впрочем, идти оказалось совсем немного, и, повернув за бархан, путники увидели брошенные тюки с поклажей, которая, видимо, не заинтересовала иррингов, одно из самых многочисленных племен, занимающихся разбоем. Брали они в основном лишь драгоценности да угоняли рабов, чтобы продать на невольничьих рынках Астарха или Мефала.
Караванщики спустились со своих коней и верблюдов, разглядывая возможную добычу, как вдруг раздался оклик Джавада, возвестивший о том, что их окружают. Обернувшись, Хаифа увидел на горной гряде, оставшейся чуть поодаль, с десяток всадников, которые медленно спускались к ним. В их руках он заметил кривые сабли иррингов, которые, несмотря на свою нелепую форму, несли мгновенную смерть. Единственный оставшийся верхом, он приказал каравану разворачиваться, не дожидаясь разбойников - все же те были сравнительно далеко, да и спуск со склона нельзя было назвать легким. Но позади их раздался свист - из-за бархана появилось еще несколько десятков всадников. Прав был старик Саид - нападение на караван было неизбежно.
Хаифа потянул поводья на себя, разворачивая верблюда в другую сторону, тем временем придерживая тюрбан свободной рукой. Он уже слышал пока еще отдаленное ржание лошадей, и ему совсем не нравилось это явное преимущество разбойников. Как их могли так легко провести? Даже никто из старших, мудрых и уважаемых людей не заподозрил ничего такого, хотя, наверняка, может и не сталкивались с подобным, да точно слышали от торговцев других караванов… Юноша всмотрелся вдаль, и уже ясно видел пару десятков лошадей, от копыт которых поднимались густые облака пыли. Всадники, сидевшие на этих конях, были хорошо вооружены. И если караванщики еще хоть как-то надеялись отбиться, то теперь стало понятно, что это им не сделать никогда.
Чересчур быстрое нападение иррингов, слишком медлительные и почти бесполезные попытки сопротивления мужчин их каравана – и всего через несколько минут разбойники лишили жизни большинство путешественников и опрокинули почти все тюки с товарами. На песке тут же оказались свертки дорогих тканей, остатки провизии и сундуки, наполненные драгоценностями на продажу. Хаифа старался отбиться как мог, только куда его верблюду до быстрых лошадей иррингов? Кривая сабля одного из нападавших рассекла воздух в миллиметре от юноши, задев подпруги, и парень, не удержавшись, полетел на песок. Его тут же встретила темнота.
Очнувшись же, юноша почувствовал, что малейшее движение яркой вспышкой боли отзывалось в его теле. Однако, несмотря на это, Хаифа все же удалось подняться с холодного каменного пола и даже сесть самостоятельно, правда, не без сильного головокружения, тут же охватившего его. Он осмотрелся по сторонам и увидел спящих людей в полуразорванных грязных лохмотьях вокруг. На их руках красовались цепи, что говорило об их отнюдь не радужном социальном положении. Хаифа закусил обветренную губу до крови, поняв всю беспомощность ситуации. Он, сильный и здоровый воин, не смог защитить тех, кто ему дорог. И даже вместо того, чтобы с честью лежать замертво где-то среди пустынных просторов, он находится здесь, среди живых, да еще и рабов… Это было унизительно, и злость накрыла юношу с головой.
Вскоре начали просыпаться люди. Запуганные, жалкие, они знали, что никак не могут повлиять на свою судьбу, поэтому им не оставалось иного, кроме как подчиниться неизбежному. Хаифа же так просто сдаться не мог. Прекрасно понимая, что это ничего не даст, кроме как с десяток ударов кнутом, он ввязался в словесную перепалку с главарем иррингов, и был лишен, так называемого завтрака, состоящего из корки белого хлеба и мисочки воды.
- Ну и глупец, - отозвались остальные. Только юноша их не слушал. Пока у него есть силы идти против воли судьбы, он будет бороться. Пусть и такими бесполезными методами.
- Сегодня после обеда будут торги, - услышал Хаифа речи одной из девиц. – Сама слышала, как ночью об этом шептались господа…
- Вот бы попасть в гарем к какому-то богатому шейху, - тут же защебетали темноволосые девушки, видимо, всерьез полагая, что таких как они у этого самого «шейха» еще не имеется. Наверняка, как раз богачи и ищут себе какую экзотичную птичку, чтобы скрасить свой гарем и похвастаться перед друзьями интересной находкой. Только Хаифа молчал. Лишь только тихо ухмыльнулся, подслушивая наивные разговоры женщин. Все-таки это неплохо отвлекало от ненужных тяжелых мыслей, что лезли в голову. Сейчас же падать духом было нельзя. Только не показывать свою слабость…
***
Гул толпы раздался над площадью, как только на ней появился самый дорогой товар. Зажиточные господа совсем выбились из сил, ожидая главного, а их наложники же едва стояли на ногах, размахивая пальмовыми ветками для своих хозяев. Жара стояла невыносимая, поэтому на большинстве продаваемых рабов почти не было одежды. Рабыни были небрежно прикрыты полупрозрачной легкой тканью, на деле которая была одета лишь для того, чтобы наиболее выгодно подчеркнуть их природную красоту, нежели скрыть наготу. Мужчин же, награжденных неплохой физической силой, оставили только в набедренных повязках. Зато на кандалы, веревки и цепи торгаши не поскупились, обвесив ими так, что даже стоять было сложно. Только ни один из рабов, в том числе и Хаифа, не подали виду, как тяжело им на самом деле. Гордыня и неприкрытая злость так и плескалась в их глазах, что просто-напросто лишь повышало их цену. Работорговцы остались довольны собой.
Торги начали с женщин. Самой дорогой, что не удивительно, оказалась голубоглазая блондинка с мраморной кожей, невесть откуда взявшаяся в жарких восточных землях. В отличие от остальных, ее стройная фигура была закрыта более плотной тканью, чтобы уберечь нежную кожу от солнечных ожогов. Мужчина лет сорока, невзрачный с виду, дал за нее пять тысяч золотом, отчего Хаифа едва заметно присвистнул - на эти деньги можно купить собственную армию.
Юноша оказался едва ли не последним в своей очереди на продажу, когда находиться на солнце стало просто невыносимо, а все тело ныло, будто после недельной пахоты. В отличие от женщин, мужчин продавали довольно быстро, хотя денег за них платили не меньше. А, бывало, и гораздо больше.
- Продано! – только и вскрикнул не самой приятной наружности торговец, передавая Хаифа страже. Парень так и не понял, как все могло произойти так быстро. Его только и успели вывести на середину площади, поставив под солнце так, что юноше приходилось сильно морщиться в попытке разглядеть хоть что-то. Цепи были натянуты так сильно, что пошевелиться не представлялось возможным. Толпа гудела. В воздухе чувствовалось напряжение. До юноши доходили обрывки цифр, и он удивлялся тому, сколько стоит человеческая жизнь. И вот, его уже передали покупателю – пожилому господину. Сразу было видно, что он не из бедных. Только вот броских одежд этот мужчина, видимо, не любил. Либо же решил, что данное времяпрепровождение не для демонстрации своего благополучия.
- Идем, - коротко бросил он Хаифа, смерив долгим, изучающим взглядом. – И даже не думай идти против меня. Себе дороже будет, - он пошел впереди, ведя юношу за поводок, словно животное. Это было унизительно, хотя, казалось, куда еще больше? Но все-таки Хаифа покорно следовал за господином. Было в нем что-то такое, что не давало юноше ослушаться его. Только вот что – он не понимал.
Они пересекли весь город, прежде чем достигли огромного дворца, поражающего своим величием и роскошью. Двое стражей сопроводили парня в довольно большую комнату с купальней посередине и, не обращая внимания на сопротивление, стащили остатки одежды, после чего, наконец, расстегнули ошейник. Парень тут же потер шею, словно пытаясь избавиться от ощущения беспомощности и унижения. Ему приказали опуститься в воду, ибо, по словам мужчины, купившего его, от Хаифа сильно несло потом, грязью и лошадьми, что было непозволительно при будущем знакомстве с господином. Его купили в подарок никому иному, как самому Анвару, наследнику правящего ныне калифа – по слухам, человеку достаточно жесткому и высокомерному.
Как бы юноша не хотел заупрямиться, желание наконец-то вымыться было настолько велико, что Хаифа передумал противиться, увидев наполненную теплой водой купальню. Слуги, которые привели его сюда, тут же исчезли, не проронив и слова, так что парень, не дожидаясь чьего-либо приглашения, опустился на дно ванны, наконец-то позволяя себе расслабиться. Напряжение отступало, уступая место сонливости, и парень и сам не заметил, когда провалился в легкую дрему. Разбудила его резкая боль, и юноша предпринял неудачную попытку избежать ее, однако сделав себе только хуже... Его еще сильнее потянули за волосы, и наконец он увидел совершенно спокойное, бесстрастное лицо мужчины перед собой.
Он был высок, возможно, даже выше самого Хаифа. Черные тяжелые кудри едва касались плеч, в темных глазах плескалось безразличие и некая презрительность. На вид ему было около двадцати семи лет, возможно, чуть больше. Парень успел разглядеть правильные, хоть и немного резкие черты лица, прямой нос, четко очерченный контур губ. Длинные пальцы были украшены крупными кольцами с драгоценными камнями, темные одежды расшиты золотом.
- Ты раб, которого мне подарили? - до Хаифа донесся властный голос мужчины.
В ответ юноша посмотрел на него с вызовом. Подобного рода обращение сильно задевало его, поэтому он не проронил и слова. Однако незнакомца, похоже, совсем не впечатлило такое поведение. И уже через мгновенье голова Хаифа оказалась под водой. Это было унизительно. Юноша понимал, что не имеет права сказать и слова поперек, что уже говорить про какие-либо действия. Ему только и оставалось, что судорожно хватать воздух, когда его мучитель потянул его за волосы вверх.
- Мне спросить еще раз? – голос оставался бесстрастным, во взгляде лишь презрение и высокомерие.
- Да, это я, - тихим голосом ответил Хаифа, но его тут же запихнули в воду обратно, не дав и малейшего шанса набрать в легкие хоть немного воздуха.
- Ты мой новый раб? – повторил мужчина, когда голова Хаифа вновь показалась над водой.
- Я, - ответил парень и закашлялся. – Да, это я… господин.
- Хорошо, – его, наконец, отпустили, и Хаифу осталось только проводить взглядом удаляющуюся спину мучителя.
Впервые в жизни юноша так ненавидел себя.
*мехари - верблюд
Глава 2.Глава 2.
Будущий калиф прогуливался по оранжерее и рассматривал Астарху. Огромный город раскинулся на краю Айзерейской пустыни, словно райский оазис, привлекающий путников со всего света. Если смотреть вперед, то не увидеть ни конца, ни края этого моря красных песков, но стоит только повернуть голову - и перед глазами открывается сверкающий в лучах яркого солнца океан. Анвар любил свой город, страну и мечтал стать достойным преемником отца - нынешнего калифа Икраама. Вот уже триста лет их род правил Гелиси, великим древним государством, чья история уходила так глубоко, что даже летописи не могли сказать, когда оно возникло. Большинство людей боготворили калифа и его семью, приносили богатые дары за то, что государство продолжало процветать, ни на минуту не теряя былого могущества. Нет, Гелиси не были чужды междоусобные распри и борьба за власть, претензии на трон со стороны тех, кто не считал Икраама законным правителем. Но раз за разом мятежи сходили на нет, сохраняя устоявшийся государственный уклад, и больше всего в жизни Анвару хотелось, чтобы при его правительстве все оставалось также, как и сейчас. Только бы не подвести отца и родину.
- Вижу, мой подарок тебе не понравился, - раздался сзади голос Динара, преданного своей державе воина и гражданина. Однажды он спас правителя страны от смерти в бою, с тех пор у калифа нет человека ближе и вернее, чем этот. Анвар так же, как и отец, доверял этому господину, и часто спрашивал его советов, когда повелитель не мог выделить ему времени. С самого детства у него словно было двое отцов, достойных для подражания, и он всегда лез из кожи вон, чтобы заслужить похвалу от них обоих. - А я так старался выбрать того, кто будет тебе по душе.
Анвар повернулся к говорившему, убрал упавшую на лоб черную прядь и улыбнулся мужчине:
- Ты ошибаешься, раб хорош. Молод, красив, горяч, как и все люди пустыни, и непокорен, словно песчаная буря. Но ты знаешь, как я отношусь к подобного рода подаркам – раб он или нет, это не отменяет того, что он живой человек, со своими мыслями и желаниями. Мне же, будучи наследником калифа, приходится указывать им на их место, заставлять слушать приказы и наказывать за неповиновение, чтобы не допустить даже малейшего сомнения насчет того, кто является их господином.
- Ты слишком мягок. Когда займешь место отца, тебе придется быть жестоким, - мужчина с нажимом произнес последнее слово. - Неужели ты думаешь, что калифу Икрааму тоже все нравится? Нет. Но в стране должен быть порядок, а иначе... иначе приходится жертвовать чем-то дорогим, - голос Динара заметно надломился. Прошло столько лет, а он до сих пор не мог говорить о случившемся спокойно.
- Я понимаю, Динар. И не собираюсь противостоять сложившимся традициям и устоям, потакать собственной жалости к тем, кого судьба сделала невольниками, – голос Анвара был как всегда спокоен и невозмутим – в правильности своих слов и суждений он не сомневался.
Динар одобрительно кивнул.
- Рад, что ты понимаешь. И вообще, хватит думать об этом! - мужчина весело улыбнулся и приобнял Анвара за плечи. - Нечего забивать голову всякой ерундой. Ведь сегодня такой день! Ты уже придумал, кто будет сопровождать тебя на приеме? Я слышал, что приедут галийские музыканты… - продолжал болтать Динар.
Губы будущего калифа тронула усмешка -- Аль-Вахад, один из самых ярких и шумных праздников, с размахом отмечаемых в как в Гелиси, так и соседнем Ирхмаане, откуда родом Динар. Там его называли Рашу, что значило «солнце». Однако со временем там этот праздник стал терять свой былой блеск, и даже самые оживленные гуляния не могли сравниться с празднованием в Гелиси. Испокон веков жители этих земель преклонялись перед могуществом небесного светила, Гели, как называли его они. И в единственный день в году, Аль-Вахад, праздник рождения солнца, неизменно выражали богам благодарность за подаренное чудо.. Анвар перевел взгляд направо, увидев там сидящего и, очевидно, задумавшегося о чем-то Хаифа. «А почему нет?» - подумал мужчина, и кивнул в сторону раба:
- Как думаешь, он будет достойно смотреться рядом с сыном калифа?
Динар усмехнулся:
- Только не порть мальчишке настроение уж очень сильно. Вижу, что он еще до сих пор до конца не понимает, что теперь твоя игрушка, - мужчина похлопал Анвара по плечу и ушел. С лица будущего калифа сошла улыбка. Последняя фраза Динара показалась ему жуткой.
- Хаифа! - позвал он и, подождав, пока парень не повернется, поманил его к себе пальцем. Но тот даже не двинулся с места. Анвар удивленно приподнял бровь и сложил руки на груди, словно решая, что делать дальше. В итоге, бросив на раба недовольный взгляд, калиф вышел из оранжереи и направился в сторону балкона, где и заметил нахала. Не дожидаясь, пока тот встанет с перил, мужчина быстро приблизился к нему и с силой дернул на себя. Спустя мгновенье Хаифа почувствовал холодную сталь острого кинжала возле своего горла.
- Ты испытываешь мое терпение, мальчишка, - прошипел Анвар у него над самым ухом. – Советую слушаться меня сразу, а не то…
- Убивай. Я не боюсь смерти, - холодно ответили ему.
Сегодняшний день подходил к своему логическому завершению, и желание жить угасало вместе с ним. Чем сегодня только не приходилось заниматься Хаифа. Он даже не думал, что способен выполнять некоторые вещи. Но чего не сделаешь ради хоть какой-то еды. Особенно тогда, когда уже более суток во рту не было и корки хлеба. Нет, юноша был приятно удивлен отношением к царской прислуге. Не было той хладной жестокости, которую он ожидал, но и никаких поблажек или милосердия. Скорее, к рабам здесь относились нейтрально, а тем более к собственности калифа младшего. Здесь Анвара боготворил буквально каждый питомец, не говоря уже о людях. Все говорили, что он человек справедливый, но если это на деле было так, то Хаифа не понимал, почему он держит рабов. Разве это справедливо, что их судьбы принадлежат не им, а их хозяевам? Хаифа ненавидел себя буквально с каждой минутой сильнее. Казалось, каждый его вдох и выдох разил унижением. Юноша чувствовал, что дает слабину, говоря такие слова своему противнику, однако, вместе с тем, в них чувствовалась и какая-то сила. Пускай он умрет как трус от руки самого ненавистного для него человека, тем не менее, так и не преклонив голову перед ним.
Калиф хмыкнул, услышав подобные слова от парня. Хотя, собственно, попроси его Хаифа о пощаде, он бы сильно разочаровался в нем и, возможно, перерезал бы горло, не задумываясь. Поэтому сейчас мужчина лишь провел лезвием по гладкой коже, оставляя небольшую царапину.
- Это было бы слишком просто, Хаифа. Не разочаровывай меня, пытаясь найти самый легкий выход из всей этой ситуации.
- Не разочарую, - усмехнулся парень. - Мой господин, - тут же не без нотки ехидства в голосе добавил он.
- Хорошо, - Анвар спрятал кинжал и отошел на шаг назад, не отрывая взгляда от своего наложника.
В целом парень выглядел очень даже неплохо - достаточно высокого роста миловидный молодой человек, довольно стройный и подтянутый. Под одеждой безошибочно угадывались контуры мышц - не таких, как у дворцовой стражи, которые были похожи на несгибаемые горы из-за постоянных тренировок, а, скорее, полученные естественным путем. Загорелую кожу выгодно оттеняли темно-каштановые непослушные волосы, которые хоть и были коротко подстрижены, все равно слегка вились. А вот серо-зеленые глаза, которые были большой редкостью в здешних землях, очень понравились калифу. Он даже представил, какого цвета одежды лучше подобрать Хаифа, чтобы она сочеталась с таким щедрым даром богов.
– Ты знаешь, какой праздник сегодня?
Раб хмыкнул, посмотрев на калифа, словно на умалишенного.
- Я хочу, чтобы ты сопровождал меня на праздновании Аль-Вахада, – продолжил калиф, не дожидаясь ответа от наложника.
- Мое мнение, я так понимаю, тебя не интересует?
- Отчего же. Просто я не думаю, что ты откажешься от возможности оценить количество стражи, охраняющей дворец, рассмотреть возможные варианты своего побега… Я даже представлю тебя, как своего личного стража, а не раба.
- С чего ты решил, что я хочу убежать? – парень с вызовом посмотрел на калифа. – Есть множество других способов снова стать свободным… - он широко улыбнулся. – Учитывая повсеместную любовь к тебе, думаю, проблем с поиском сопровождающего не найдется. Зачем же брать с собой строптивого раба?
- А что, разве ты не мечтаешь о побеге? Каким бы ни был способ, исход одинаков – больше всего на свете ты хочешь оказаться снова оказаться на свободе. – Анвар усмехнулся. – Что же касается уступок, расценивай их как хочешь, не думаю, что ты хотел бы выйти на городскую площадь с рабским ошейником на шее. Хотя, я могу обеспечить и это.
- Я вообще не хочу выходить на городскую площадь бок о бок с таким человеком, как ты!
- Вот даже как? И чем же я тебя так не устраиваю, Хаифа? Тебя могли продать на рудники, на которых ты загнулся бы через пару лет, или стражем в гарем, где сделали бы евнухом. Для тебя предпочтительнее такие перспективы? – голос Анвара оставался спокойным, в нем слышалась легкая ирония. – В любом случае, выбора у тебя все равно нет, ты идешь со мной. Только определись, в качестве кого идешь.
- Это решать не мне… мой господин, - юноша отвесил смешливый поклон, не отрывая гневного взгляда от калифа. – На все Ваша воля.
- Найди Латифа, он поможет с одеждой и объяснит правила поведения личного стража. Ты свободен, - Анвар указал парню на дверь.
Латиф нашелся сразу. Даже не зная его, юноша никогда бы не прошел мимо этого раба, не обратив на него внимания. Тронутая легким загаром молочного цвета кожа и волосы цвета золота, собранные в косу, притягивали взгляд. Парень был высок, быть может, даже выше самого Хаифа, с точеными чертами лица и хорошо сложенным стройным телом. Когда юноша сказал, кто и зачем послал его к Латифу, тот только улыбнулся и тут же потащил юношу в одну из ближайших комнат, где оказалась целая гора одежды. Хаифа удивленно наблюдал, как парень перебирает многочисленные туники, шаровары, придирчиво выбирая среди, казалось, совершенно похожих вариантов. Наконец, он протянул юноше темно-зеленое одеяние, и буквально затолкнул за ширму, чтобы он переоделся. Когда Хаифа оделся и вернулся к юноше, тот удовлетворенно хмыкнул, лицо озарила яркая улыбка.
- Надеюсь, Анвару понравится. Этот цвет очень подходит к твоим глазам.
- Необязательно, чтобы ему вообще нравилось, - огрызнулся Хаифа, с ужасом наблюдая, как Латиф роется в шкатулке с украшениями.
Парень усмехнулся в ответ на эту фразу Хаифа.
- Зря ты так относишься к Анвару… Многие мечтают оказаться на твоем месте, ибо есть хозяева куда хуже, чем калиф и его дети, - проговорил парень и вытащил из шкатулки небольшой камень такого же темно-зеленого цвета, как и одежда, на тонкой серебряной цепочке, и протянул его Хаифа.
- Я мечтаю только об одном. Снова стать свободным, – юноша взял украшение в руки. – Думаю, тебе тоже хотелось бы вернутся домой…
- Свобода? О какой свободе ты говоришь? – губы Латифа тронула горькая усмешка. – Меня продал родной отец, чтобы расплатиться с долгами перед ростовщиком. И, знаешь, что я получал от первого хозяина? Унижение, побои, после которых едва мог передвигаться, - в подтверждение своих слов он продемонстрировал цепочку тонких шрамов на своей шее, оставшихся после кинжала. – Ему нравилось причинять мне боль, смотреть на контраст алой крови и белой кожи. Мне тогда едва исполнилось шестнадцать. Не знаю, сколько бы я протянул, если бы Раад и Анвар не выкупили меня у него.
- Прости, - Хаифа удивленно смотрел на юношу перед ним. – Я… не знал…
- Ничего. Оказавшись во дворце, я сопротивлялся, не хотел признавать Раада своим господином, даже пытался покончить с собой. Мне не хотелось снова быть игрушкой в руках избалованных хозяев. Лишь потом понял, насколько ошибался. Раад дал мне кров, еду, оградил от унижений, которым подвергались рабы других хозяев, и через какое-то время я научился любить его. И ничуть не жалею о том, что оказался здесь.
Чем больше Хаифа слушал Латифа, тем больше путаницы было в его голове. Любить? Любить своего хозяина? Человека, который может распоряжаться твоей жизнью направо и налево? Ему ничего не стоило купить ее и, наверняка, ничего не стоит сломать
Латиф помог юноше одеть красивый кулон на шею. Он настаивал еще на нескольких браслетах, только Хаифа упрямо замотал головой. Не хватало только, чтобы его наряжали, словно танцовщицу на праздник. Как-никак, он просто сопровождает Анвара. Ему, быть может, и нужно выделяться среди толпы, а вот Хаифа это точно необязательно. Однако оказалось, что калиф одет не так уж и празднично, как юноша предполагал. Мужчина облачился в белоснежные одежды, и этот контраст с его темной, загорелой кожей смотрелся восхитительно. Единственное, что говорило о богатстве и всесилии этого человека, был тюрбан, который присуще было надевать лишь членам семьи главы государства.
- Что ж, ты превзошел мои ожидания, - удовлетворенно проговорил Анвар, рассмотрев Хаифа. А парень скосил взгляд в сторону, где успел заметить Латифа, улыбающегося мужчине, очень похожему на Анвара. Видимо, это и был Раад. В глазах обоих он увидел неподдельное счастье и наслаждение обществом друг друга.
- Ты идешь? – позвал его калиф. – Или так нравится наблюдать за отношениями между другими?
Хаифа только фыркнул в ответ и пошел следом за мужчиной, который тут же протянул ему свою руку.
- Зачем? – возмутился парень. – Я не маленький ребенок и не твой возлюбленный! Если ты думаешь, что я вот так сбегу, не сделав тебе какую-то гадость перед этим, то ты не за того меня принимаешь.
Анвар резко дернул его на себя и тихо зашептал в самое ухо:
- Знай свое место, мальчишка. Сейчас ты мой сопровождающий, заметь, не раб, коим я мог тебя представить. Имей уважение и скажи спасибо, что я оказываю тебе честь и веду тебя за руку, а не на цепи, словно собаку.
- Это было твое личное решение. Я тебя ни о чем не просил, поэтому никаких слов благодарности ты не услышишь, - Хаифа взял его за руку, и намеренно крепко сжал. – Надеюсь, теперь мой хозяин доволен? – спросил юноша елейным голосом.
Внезапно Анвар крепко прижал парня к себе и впился в губы жестким поцелуем, прикусывая нижнюю губу. Грубо проник внутрь, заставляя разжать зубы. Хаифа попытался вывернутся из сильных объятий, но будущий калиф держал его так, что он не мог и пошевелиться. Юноше только и оставалось, что делать безуспешные попытки ударить или укусить Анвара, но тщетно. Мужчина все равно закончил эту пытку первым. Он оторвался от покрасневших губ своего раба, победно улыбнувшись и заметив, как широко распахнуты были у того глаза.
- Вот теперь доволен, - хмыкнул Анвар, приподнял пальцами подбородок парня, и, заметив капельку крови на прокушенной губе, аккуратно промокнул ее белоснежной тканью платка.
- Подонок, - тихо промолвил Хаифа и продолжил уже чуть громче. – Да что ты… гад! Тварь, подлец, паршивец, сволочь! – не останавливался парень, абсолютно не заботясь на счет того, что на них смотрят.
Латиф перевел удивленный взгляд на парня, явно позволявшего себе много лишнего, и вздрогнул, услышав холодный голос наследника калифа.
- Что ж, в таком случае для тебя праздник закончился. – Анвар сделал едва заметный знак страже, которая тут же подхватила парня под руки. После чего произнес так, чтобы услышало как можно больше народа. – Двадцать ударов кнутом. Дождаться меня, я хочу видеть это.
Глава 3Глава 3.
Празднование Аль-Вахада уже началось - на специально выстроенный помост вышли танцовщицы с саблями, вокруг них демонстрировали свое мастерство укротители огня, в воздух взметались причудливые завитки пламени. Казалось, сотворить подобное не под силу обычному человеку. Анвар же, не обращая внимания на развернувшееся празднество, проходил мимо всего этого великолепия, следуя за стражей, ведущей Хаифа во внутренний двор. Там, абсолютно без слов и каких-либо вопросов, с юноши сняли праздничную тунику, связали запястья и приставили его лицом к столбу. В руках одного из ведших его сюда была кожаная плеть, которая тут же, незамедлительно поднялась в воздух, как только Анвар щелкнул пальцами в знак того, чтобы наказание начинали. Кнут просвистел в воздухе, и спину обожгло резкой болью. Хаифа с силой прикусил губу прикусил губу, изо всех сил стараясь не выдавить ни малейшего писка. Однако с каждым ударом по спине это сделать было все сложнее и сложнее. И вскоре юноша сдался, с губ сорвался предательский крик... Но, встретившись с изучающим взглядом хозяина, Хаифа устыдился своей слабости. Тот лишь усмехнулся и приказал надзирателю остановиться, после чего подошел совсем близко к парню и приподнял пальцами его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Его забавляло сопротивление юноши, попытки сдержаться и то, как он старается сохранить в себе остатки гордости.
- Я не собираюсь прощать тебе каждую глупую выходку, Хаифа. Если не хочешь добровольно принимать меня, как своего господина, придется научить тебя этому, - голос Анвара был холоден и серьезен. Хаифа продолжал упорно молчать. Калиф обошел его вокруг, коснулся спины там, где пылали рубцы, оставшиеся от ударов, и повернулся к палачу.
- Еще пять ударов, и достаточно с него. Приведите в порядок и доставьте в мои покои. Я сам решу, что делать с наглецом дальше... – после чего он ушел, оставив Хаифа получать свое наказание.
Пришлось вытерпеть еще несколько минут, показавшиеся парню вечностью, после чего ему, практически ничего не соображающему от боли, наконец развязали руки. На запястьях алели красные полосы. .По спине из ран, оставленных кнутом, текли тоненькие струйки крови, и парня сначала привели в купальню, чтобы смыть ее. Несмотря на то, что слуга, которому поручили вымыть Хаифа, очень старался, не задевать раны у него не получалось, отчего юноша постоянно сдавленно охал. Сейчас ему не хотелось абсолютно ничего. Только хорошенько отдохнуть, потому что последние несколько бессонных ночей да недавно произошедшие события совсем валили с ног. Хаифа не мог дождаться, когда калиф отпустит его в свои покои... Когда водные процедуры были закончены, перед ним положили одежду - тонкую рубаху со шнуровкой и широкие брюки, приказали одеться, после чего отвели в покои Анвара и довольно грубо толкнули на пол — так, что он оказался стоящим на коленях перед мужчиной. Тот сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и с интересом рассматривал Хаифа.
- Встань! - наконец приказал он, и от этого резкого обращения юноша вздрогнул. Поджав губы и продолжая упрямо смотреть в пол, он, немного помедлив, поднялся. Анвар внимательно следил за его движениями, про себя отмечая, что тот еле держится, чтобы не упасть снова, холодно усмехнулся:
- Подойди.
Он прекрасно понимал причины поступка Хаифа, его непокорность - такие будут бороться за свободу даже ценой собственной жизни, лишь бы не сидеть в клетке, пусть даже и такой красивой, как дворец калифа. Анвар мог сломить его волю, немного времени и усилий — и парень будет беспрекословно подчиняться ему и заглядывать в рот, ожидая приказа. Вот только делать этого почему то не хотелось. Мужчине нравился этот вызов в зеленых глазах, от безвольных кукол он успел изрядно подустать. Когда Хаифа остановился в паре шагов от него, Анвар встал и, подойдя вплотную к нему, ощутимо сжал подбородок юноши.
- Надеюсь, ты усвоил урок и не будешь больше совершать подобных ошибок. Я мог бы приказать отрезать тебе язык за сквернословие, но ограничился лишь наказанием в виде кнута. Запомни, я твой хозяин, и этого никак не изменить, поэтому…
- Я никогда не признаю тебя таковым, - прохрипел Хаифа, закатив глаза. Мужчина встревожено смотрел на обмякшее тело, которое он успел подхватить. Калиф дотащил его до своей широкой кровати и аккуратно опустил на шелковое покрывало, предусмотрительно положив на живот. Раны на спине выглядели ужасно, красные полосы кровоточили, алые капли причудливыми узорами расплывались на светлой тунике. Оставлять Хаифа в таком состоянии было нельзя - все же калифу была несвойственна беспричинная жестокость. Покинув свои покои, Анвар почти сразу же натолкнулся на Латифа.
- Что-то случилось? – обеспокоенНо спросил он, всматриваясь в лицо калифа. Они с Раадом были похожи не только внешне, но и повадками. Оба одинаково хмурились, когда что-то их тревожило, так что Латифу не стоило труда догадаться, в чем дело. – Что-то с Хаифа? Я могу чем-то помочь?
- Он в моих покоях без сознания. Позови лекаря и оставайся с Хаифа, пока он не придет в себя, – Латиф согласно кивнул и тут же бросился по коридору в восточное крыло, где находилась опочивальня радш Амира, самого искусного врача в Гелиси. Анвар знал, что личный наложник брата сумеет позаботиться о непокорном мальчишке, а еще втайне надеялся, что сможет вложить в его голову толику здравого смысла.
Латиф действительно не подвел. Уже спустя некоторое, довольно незначительное количество времени он сидел около Хаифа, ожидая, пока тот не очнется. Радш Амир поднес к его носу небольшой клочок ткани, смоченный неприятно пахнущей жидкостью, и пока юноша только забавно морщил нос, упрямо не открывая глаза.
- Ну же, - беспокойно прошептал Латиф, искренне надеясь, что с юношей все нормально, хотя один взгляд на льняную рубашку, насквозь пропитанную кровью, все больше и больше убеждал его в обратном.
- Потерпи, Латиф, сейчас он придет в себя… - радш Амир склонился над лежащим юношей. – А пока помоги мне раздеть его. Нужно обработать раны.
Парень принялся стаскивать с Хаифа рубашку, очень осторожно, чтобы не задеть повреждения. Сделать это было довольно непросто - кое-где ткань прилипла к коже, и Латиф боялся причинить парню еще большую боль. Наконец, туника была отброшена в сторону, и он принялся помогать Амиру обрабатывать раны. От запаха крови Латифа мутило, хотя он и считал себя привыкшим к подобному - в доме предыдущего хозяина ему нередко приходилось лечить собственные, зачастую куда более значимые повреждения.
Хаифа очнулся в тот момент, когда на исполосованную кнутом спину легли последние капли лечебной мази. Он сразу же зашипел от жжения и повернул голову, ожидая увидеть Анвара, но вместо этого натолкнулся на взгляд медовых глаз Латифа, который тут же попросил лекаря выйти.
- Я считал тебя более разумным, Хаифа, но, как видно, ошибался. Что ты вытворил на площади? - сердито проговорил Латиф.
- Ты же видел, как он со мной обращался! Напыщенный павлин!
В ответ на эту фразу Латиф одарил парня звонкой пощечиной.
- Знай свое место, Хаифа! Даже не будь он твоим хозяином, Анвар – будущий калиф, перед которым ты обязан склонять голову! За подобную выходку ему бы вздернуть тебя на ближайшем столбе и скормить тело собакам. Вместо этого ты получил всего двадцать ударов кнутом и о тебе заботился личный врач Анвара.
- Ты предлагаешь мне смириться с таким положением вещей? Быть просто послушной игрушкой в руках калифа? Не знаю, как удалось тебе принять все таким, как есть… но у меня это вряд ли получится, - юноша хмыкнул и опустил глаза. – Я чувствую себя ничтожным, осознавая, что попал в клетку, пускай и золотую…
- Ты ошибаешься, если думаешь, что я для Раада всего лишь игрушка, - усмехнулся Латиф. - Мы можем ссориться из-за чего-либо, я имею право высказывать собственное мнение и даже давать советы. За стенами наших комнат мы равны и граница между повелителем и рабом давно стерлась. Но на людях я его верный наложник, потому что так надо. Знаешь ты такое слово, Хаифа?
- Знаю... но… если у вас с Раадом так, это не значит, что у нас с Анваром будет все так же. Я могу его уважать, быть верным… ведь он калиф, да еще и наследный. Но склонить голову… нет, на такое я не способен. Слишком дорога для меня собственная свобода…
- Возможно, ты не увидел, как много позволил тебе калиф. Взял за руку, словно равного себе. Это большая честь для любого человека. Немного терпения и смирения, пусть даже показательного, и Анвар дал бы тебе все, о чем ты мог мечтать . Но вместо этого ты не нашел ничего умнее, чем разбрасываться оскорблениями на глазах его подданных.
Эти слова заставили Хаифа замолчать. А правильно ли он поступил, В самом деле? Ведь то, как он вел себя с калифом, действительно было непростительным. Он — человек могущественный и, безусловно, богатый, но дело даже не в этом. Хаифа позволил себе лишнего, это парень и так понимал, но поцелуй калифа настолько разозлил его, что он совсем не смог совладать со своими эмоциями. Хотя до этого рассчитывал лишь хамить Анвару, как и делал до этого. Это забавляло их обоих, и юноша это видел, но то, что он сорвался… этому и вправду не было прощения. За подобную выходку могли и казнить, что и говорить о том, что Хаифа все просто спустили с рук.
Латиф не мог спокойно смотреть на душевные терзания юноши. В свое время ему самому некому было помочь, и он не хотел, чтобы мысли о смерти лезли в голову наложнику Анвара. Парню надо было подсказать, что делать дальше, объяснить, что от него требуется и как дальше жить. Поэтому Латиф ласково, почти по-матерински стал перебирать непослушные, торчащие во все стороны жесткие пряди на макушке у Хаифа, и сказал:
- Тебе стоит попросить прощения у Анвара. Хочешь ты того или нет, но теперь он твой хозяин, и от него зависит, сколько и как ты проживешь. Наедине с ним можешь вести себя как угодно, калифу нравится твоя непокорность. Но если повторишь подобное на людях, и Анвар не сможет тебя казнить, как ты того заслуживаешь, в силе и влиятельности правящей династии могут усомниться. Гелиси поглотят мятежи, страна погрузится в хаос… Прислушайся к моим словам, Хаифа, прошу.
- Я даю тебе слово. Я сделаю то, что ты просишь, - сказал парень чуть погодя, и Латиф склонился над ним, легонько приобняв за плечи в знак благодарности.
- Задумался над тем, что сделать со своим непослушным рабом? - раздался позади калифа немного насмешливый голос Раада.
Анвар, опершись спиной о мраморную колонну, наблюдал с балкона за подходящим к концу праздником. Звуков музыки уже почти не было слышно, и уставший народ расходился с площади. Калиф уже давно с удовольствием стянул с себя белоснежную тунику и надоевший тюрбан, оставшись в тонкой рубашке. Прохладный ветер, дувший с моря, приятно холодил лицо и растрепывал черные волосы. Анвар даже закрыл глаза, и теперь вздрогнул от неожиданности, услышав слова брата.
Раад стоял совсем рядом, и калиф мог без труда наблюдать россыпь маленьких родинок на его смуглой шее. Брат был чуть ниже его ростом, однако столь же хорошо сложен и немного шире в плечах. Волосы были, как всегда, убраны в незамысловатую прическу, в ушах блестели дорогие украшения.
– И где, не подскажешь, мне искать Латифа? – спросил он с усмешкой.
- Он в моих покоях, я попросил его позаботиться о Хаифа. - ответил ему Анвар.
- О, и почему старший наложник должен заниматься этим? – широко улыбнулся Раад. - Тебе мало прислуги?
- Старший наложник все же должен заниматься еще чем-то, кроме ублажения господина, - в тон ему произнес мужчина. Раад рассмеялся:
- А не завидуешь ли ты, брат? Помнится, мальчишка ясно дал понять, что он думает о близости с… дай-ка вспомнить, - Раад картинно взялся за подбородок, делая вид, что пытается что-то припомнить. – Таким подонком, как ты.
- Отчего же не завидовать? Мне до сих пор любопытно, как ты умудрился приручить Латифа. Попав во дворец, он был настолько же, если не более, непокорным, как и Хаифа сейчас.
- Дай ему время. Никто не сможет вот так просто смириться с тем, что теперь у его судьбы появился хозяин…
- Время покажет… - задумчиво ответил Анвар, потирая аккуратно подстриженную бородку.
На какое-то время повисла тишина, которую разорвал цокот копыт - чья-то лошадь скакала прочь от дворца. Раад тут же подошел к краю террасы, безошибочно выцепив темную фигуру в плаще, проезжающую мимо ворот.
- Как думаешь, кто это был?
Калиф пожал плечами и перевел взгляд на брата.
- Не знаю…
Глава 4Глава 4.
Астарху, обласканный лучами утреннего солнца, медленно просыпался. Кое-где уже были слышны крики торговцев и ржание запрягаемых лошадей, жители города постепенно пробуждались от сладкого сна после тяжелой праздничной ночи. Тусклый солнечный свет струился сквозь занавески, колыхаемые слабыми порывами пока еще прохладного ветра. Анвар опустился на свою кровать, на которой лежал мирно спавший Хаифа, и невольно залюбовался парнем. Темные, цвета шоколада, волосы разметались по бежевому шелку простыней, удивительно сочетаясь с ними. Благодаря заботе Амира и Латифа, рубцы на его спине заметно посветлели, однако пройдет еще неделя, прежде чем следы наказания окончательно сойдут с загорелой кожи. Калиф осторожно коснулся плеча парня, провел по нему тыльной стороной ладони, вызывая стаю мурашек на загорелой коже. Хаифа сладко потянулся, переворачиваясь на спину, и сдавлено охнул, сделав это. Парень тут же сел на кровати и открыл свои красивые глаза. Послышался мягкий голос Анвара:
- Осторожнее, придется на время забыть о сне на спине.
В этот момент в комнату вошли две служанки с большими подносами в руках. На одном стоял кувшин и два кубка, на втором, очевидно, завтрак для калифа. Поставив подносы на столик возле кровати, девушки низко поклонились и так же молча покинули покои. Анвар подвинул тарелку с приятно пахнущим супом ближе к Хаифа и кивнул:
- Тебе нужно поесть.
- Спасибо, - тихо отозвался юноша, и они приступили к трапезе. Несколько раз Хаифа ловил на себе пристальный взгляд калифа, но тот сразу же отводил глаза, делая вид, что ничего не происходит. Парень проглотил образовавшийся ком в горле и начал: - Я бы хотел… извиниться. За вчерашнее… Я подставил… Вас.
- Я прощаю тебя, Хаифа, но прошу впредь не поступать подобным образом. Мне не нужно раболепие с твоей стороны, но пропускать оскорбления в свой адрес мимо ушей не смогу. Думаю, ты понимаешь, почему.
- Понимаю, - согласился юноша и тут же в спешке добавил «господин», выманив у Анвара улыбку.
- Можешь не называть меня так, когда мы наедине, - заметив, что парень закончил завтракать, мужчина одобрительно улыбнулся и проговорил: - Предлагаю прогуляться по дворцу, если, конечно, ты в состоянии.
- Хорошо, - согласился Хаифа, про себя подумав, что заниматься все равно нечем. С другой стороны, кажется, и вправду лучше попробовать наладить отношения с калифом. Его собственная жизнь полностью в его власти.
Боль в спине вернулась, стоило пошевелить плечами, и Анвар услышал рваный вздох Хаифа. С трудом подавив в себе желание помочь парню, мужчина поднялся с кровати и молча наблюдал, как тот пытается одеться в оставленную служанкой одежду. Было заметно, что тому больно, но жалеть его калиф не собирался - понимал, что стоит ему расслабиться, мальчишка обнаглеет и вчерашняя история повторится. Вот только в таком случае двадцатью ударами кнутом обойтись не получится.
Хаифа же мысленно был благодарен Анвару, что он не стал обходиться с ним, как с малым дитем. Как-никак, а он мужчина, и должен, нет, просто обязан терпеть и иметь силу, чтобы пережить произошедшее. Тем более, что во всем виноват он сам. Теперь оставалось только не наломать дров еще больше, и почему-то юноше казалось, что это сделать ой как непросто.
Сначала Анвар повел Хаифа к внутреннему двору, и юноша поневоле поежился от воспоминаний, связанных у него с этим местом. Однако при свете солнца оно показалось ему не таким угнетающим, как вчера. Хотя еще вечером оно было отделано различными украшениями по случаю такого праздника, как Аль-Вахад, а сегодня всего этого уже не было. Только несколько незначительных декораций, которые уже вовсю снимали слуги, говорило о прошедших гуляниях. Потом калиф повел его по ровно остриженной лужайке к калитке и попросил закрыть глаза. Сначала юноша возмутился и наотрез отказался выполнять просьбу Анвара, но, заметив появившуюся угрозу на его лице, передумал, и тотчас закрыл лицо ладонями. А потом… потом Хаифа восторженно разглядывал причудливые растения и цветы, привезенные со всего света в невероятно прекрасный сад. Наибольшее внимание к себе привлекали великолепные бутоны роз редчайшего фиолетового оттенка. К удивлению Хаифа, от них пахло медом и цитрусами, что не могло оставить равнодушным никого. Парень настолько увлекся созерцанием такой красоты, что не сразу обратил внимание на зовущего его Анвара. Пройдя по выложенной мрамором дорожке, они оказались около огромного куста черных орхидей. Глядя на необычную форму и цвет лепестков, не хотелось верить, будто это великолепие создано природой. Скорее, это безумный мастер-ювелир с маниакальным старанием вытачивал из оникса каждую прожилку, добиваясь абсолютного сходства с живым растением.
- Какая красота, - восхитился юноша, прикоснувшись к нежным лепесткам. - Что это?
- Они носят название "тень полуночи" и являются символом нашего рода. По преданию, один из родоначальников нашей семьи взял в жены девушку необычайной красоты, любовь к которой невозможно было описать. Но однажды она умерла, а мужчина, не выдержав одиночества и разлуки, последовал за ней. Их похоронили на скалистом утесе у моря, а на следующую ночь на могиле расцвел этот цветок. - Хаифа безотрывно смотрел на цветы и грустно улыбался. Ни к чему вспомнились отец и мать, так любившие друг друга. А ведь отец, наверное, также мог умереть от горя, вот только у него был Хаифа, и ему было ради кого жить… Анвар прищурил глаза, рассмотрев печальное выражение лица парня и, сделав шаг к нему, ласково провел рукой по его волосам, коснулся пальцами подбородка.
- Хаифа… - тихо позвал мужчина. - На свободе, куда ты так стремишься, у тебя остался кто-то из близких?
Юноша рассерженно посмотрел на него, словно показывая, как он не рад этому разговору. Хаифа никогда не любил, когда люди пытались залезть ему в душу. Открыться перед кем-то - значит признать свою слабость, а ему всегда хотелось быть сильным ради близких ему людей. Последняя мысль заставила юношу заметно погрустнеть. Он опустил глаза и все-таки решительно произнес:
- Никого. Мой отец погиб в сражении, когда на наш караван напали… остался только я. А мать… убили еще раньше.
- Скорее всего, ты не поверишь моим словам, но мне искренне жаль. Мне понятно твое стремление оказаться на свободе - когда ты проходишь всю жизнь с торговым караваном, любимыми спутниками тебе навсегда становятся ветер и раскаленные пески… Но если там, за стенами дворца, у тебя никого не осталось, куда ты собираешься идти? Наймешься в другой караван, который в любой момент могут снова захватить ирринги? Чтобы потом снова оказаться в рабстве? Прости, но я не вижу в этом смысла…
- Я думал об этом, - тихо начал Хаифа. - Хотя у меня никого и не осталось, есть родной город, куда бы я очень хотел вернуться. Размеренная жизнь не для меня... точнее, не было того, что держало бы меня на месте, поэтому ничего ближе пустыни и знойного солнца, казалось, я не имел. Ах да, еще мой верный верблюд Али, - юноша улыбнулся калифу. - Я купил его всего за слиток золота, представляешь? На рынке в Тихао. Люди там совсем другие, не такие, как прочие… - Хаифа замолчал и снова перевел взгляд на так понравившийся ему цветок. - Наверное, я бы отправился путешествовать. Но что толку думать об этом, раз у меня теперь совсем другая жизнь?..
- Думаю, я смогу предложить тебе небольшое путешествие. Не по пустыне, конечно, но вот отправиться к морю перед самым рассветом… Как смотришь на это, Хаифа?
- Хорошо, - парень широко улыбнулся Анвару. - Раз сам калиф предлагает, я не могу отказать.
- В таком случае, на сегодня можешь быть свободен. Надеюсь, ты сможешь самостоятельно найти свои покои, мне нужно заняться делами. Если захочешь, обратись к Латифу, он покажет тебе библиотеку, - проговорил Анвар. Хаифа согласно кивнул ему в ответ и тут же пошел к выходу из сада. Уходить юноше не хотелось, и он решил, что, взяв несколько книг, вернется сюда, чтобы читать в саду. К счастью, найти библиотеку не составило большого труда. Хаифа просто расспросил двух наложниц, и уже вскоре сидел в тени ветвей ивы, полностью погрузившись в чтение.
Однако насладиться тишиной и покоем ему не дал Латиф, который опустился на траву рядом. Сегодня его волосы не были заплетены в косу, а, собранные в низкий хвост, струились жидким золотом до самой талии. Впрочем, это не придавало ему никакого сходства с девушкой.
- Извинился перед калифом? - участливо спросил наложник.
- Да, - нехотя отрываясь от книги, ответил Хаифа. - И ты был прав, говоря, что можно общаться… нормально, - сбился он, заприметив на шее у собеседника красненькое пятно.
Уловив его взгляд, Латиф едва заметно улыбнулся и быстрым движением руки снял с волос черную ленту, скрывая недвусмысленный след на коже.
- Что-то не так? - спросил он, заметив перемену в голосе собеседника.
- Нет, прости, это я. Латиф, - вдруг неожиданно серьезно обратился Хаифа к юноше напротив. - Скажи… как у вас с Раадом все произошло? - спросил он достаточно тихо. - Я, конечно, понимаю, что это личное и ты не обязан ни о чем таком сейчас со мной говорить, просто…
- Тебя интересует, как это происходит вообще или как так получилось, что я согласился проводить ночи в постели того, кто меня купил? - с легкой усмешкой и долей снисходительности поинтересовался Латиф.
- Второе, - облизав вдруг пересохшие губы, произнес Хаифа. Этот разговор, с одной стороны, будоражил его, интриговал, а с другой - заставлял чувствовать себя жалким. Будто только проведя с господином пол дня в достаточно хороших отношениях, юноша готов тут же отдаться ему. Ему было стыдно за мысли, что появлялись в его голове, но противиться собственному интересу он не мог.
- Это не было моей обязанностью, как наложника, Раад никогда не ставил подобных условий моего пребывания во дворце. Первый хозяин моего мнения не спрашивал, просто делал, что хотел. Когда Раад выкупил меня за десять тысяч золотом, еле живого, я боялся, что подобное повторится, и решил, что лучше соглашаться самому на близость с хозяином, хотя в то время я его ненавидел. Мне была противна мысль, что снова придется выполнять безумные желания господина… Все изменилось, когда он спас меня во второй раз, уже от самоубийства.
- То есть ты сам предложил ему себя? - подвел итог Хаифа, чуть нахмурившись. - Но и он не стал отказываться, - вдруг хмыкнул парень, невесело улыбнувшись. - Как-то не очень благородно… на принца из сказки Раад не похож в таком случае.
- Да нет, он как раз-таки и отказался, - улыбнулся Латиф. - Знаешь, даже в пустыне бывает холодно так, что можно замерзнуть насмерть. Огромный дворец, в котором нет никого, с кем можно поговорить, поделиться своими страхами и воспоминаниями из прошлого, просто потому, что каждый живет своей жизнью, у каждого есть свои проблемы. Кому интересны страхи одинокого мальчишки, который оказался настолько слаб, что даже решил покончить с собой? Рядом с Раадом было тепло так, как никогда раньше, я и сам не заметил, как начал тянуться к нему.
- Ты любишь его? - вырвался вопрос прежде, чем Хаифа мог подумать, зачем он его задает.
Латиф засмеялся, а потом снисходительно сказал:
- Люблю, да и разве это не заметно?
- Прости, - Хаифа совсем сник. - Мне не стоило вообще начинать эту тему…
- Почему же не стоило? Думаю, мой опыт может оказаться тебе полезен. Рано или поздно ты столкнешься с подобным.
- Что?! - лицо Хаифа вытянулось. - Я не собираюсь делить с Анваром постель!
Латиф изогнул бровь и усмехнулся:
- Да неужели? А в качестве кого же ты хочешь оставаться при наследнике калифа?
В ответ юноша поджал губы и отвернулся. Спустя некоторое время после затянувшегося молчания, когда Латиф уже думал, что он ничего не скажет, Хаифа повернулся и спросил:
- Это так неизбежно?
- Ну, на стража ты не тянешь, думаю, сам понимаешь, почему. Мордашка чересчур смазливая, чтобы отправлять смотрителем в женский гарем, а делать тебя евнухом у Анвара не поднимется рука. Вернуть же обратно "дарителю" более чем некрасиво. И вообще, что тебя так пугает в близости с наследником?
- Сама близость… с мужчиной... - признался Хаифа. - Я никогда не думал, что со мной случится подобное…
- Не знаю, как там, где ты вырос, но в Гелиси это давно перестало быть чем-то из ряда вон выходящим. В правящих, да и просто состоятельных семьях довольно часто рождаются мальчики, и чтобы объединить роды, допускают браки между ними. Анвар, к примеру, был помолвлен с сыном правителя Ирхмаана… - Латиф, видимо, собирался сказать что-то еще, но прервался, рассудив, что посвящать Хаифа в подробности личной жизни наследника династии совсем не обязательно, и ответил: - Могу посоветовать лишь одно - постарайся сблизиться с Анваром, расположить его к себе. Не думаю, что тебе будут неприятны отношения с ним…
- Хорошо, - наконец согласился Хаифа, видя, что никакого другого выхода, кроме как подчинится, у него нет.
Авторы: Anita Suchtig, rakkaus
Бета: Orava.
Размер: макси
Статус: закончено
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, романтика, ангст, фэнтези, сказка
Глава 1.Глава 1.
Палящее солнце заходило над Великой Айзерейской пустыней. По горячим пескам медленным шагом шли три десятка верблюдов с поклажей и столько же лошадей, тянущих за собой повозки с товаром. Хаифа размерным шагом ступал по раскаленной почве, ведя за поводья своего мехари*, сильно нагруженного дорогими тканями, купленными на рынке в Тузере. Вот уже с пол-луны караван направлялся оттуда на восток, в столицу могучей державы Гелиси, Астарху. Кочевники почти никогда не задерживались на одном месте больше, чем на несколько суток. Ничего сокровеннее безлюдных и необъятных просторов пустыни для этих людей не было. И ничто не могло сравниться с этим сладким чувством свободы, что ощущали они, находясь среди моря красных песков.
Хаифа вдохнул все еще горячий после знойного дня воздух и скользнул взглядом по верблюдам с товаром, что они везли. Не хватало только потерять что-то в дороге, на счастье другим кочевникам или того хуже, разбойникам, что так часто по пятам следовали за караванами. Вспомнив о пустынных грабителях, юноша чертыхнулся про себя. Вот уже несколько ночей мужчины спят неспокойно. Старика Саида преследуют видения о нападении на караван, только никто не может найти и малейший след преступников, что ужасно настораживало.
- Выжидают, - уверенно говорил торговец золотом Али, перебирая своими сухими и непривычно длинными пальцами четки, сделанные из красного дерева. – Как бы добраться нам до главного караванного пути за пару дней, не то плохо дело будет.
Только верблюды сильно уставали из-за накатившей, будто специально, небывалой жары. И, хотя караван делал привалы глубокой ночью, продолжая свой путь на рассвете, преодолеть оставшееся расстояние за несколько дней казалось невозможным. И это сводило Хаифа с ума. За двадцать лет своей кочевой жизни ему не раз приходилось наблюдать облавы разбойников, и каждый раз эти налеты приносили с собой не только материальные потери, но и смерти многих людей. Однажды, после очередной такой стычки Хаифа потерял мать, поэтому любое воспоминание о разбойниках болью отзывалось в его сердце.
Вскоре с юношей поравнялся упитанный господин, полностью обвешенный золотом и дорогими тканями, на двугорбом верблюде, который считался большим богатством для любого купца. Мужчина приспустил тяжелую складку ткани, что закрывала почти все его лицо, открывая доступ только к глазам, и произнес:
- Мы остановимся вон за тем перевалом. – указал он вдаль морщинистой ладонью, на пальцах которой тут же заблестели рубины и сапфиры. – Будь настороже сегодня ночью… Сдается мне, она будет очень длинной…
Отправив разведчика впереди себя, караван двинулся к горной гряде, которая на сегодняшнюю ночь должна была стать местом отдыха для уставших лошадей и верблюдов. Прошло не более получаса, прежде чем Джавад вернулся, через его седло было перекинуто тело, замотанное в какие-то тряпки. Он скинул его на песок и обратился к Али:
- Он что-то говорит про брошенный неподалеку караван. Не к добру это, господин.
Али оглядел неизвестного и заставил двоих наемников, охраняющих караван, поднять его. Взору Хаифа и остальных предстал немощный старик, израненный, очевидно, напавшими разбойниками.
- Там… - он указал на северо-запад. - На мой караван напали… Моих людей убили и забрали товары… Думали, что я мертв, и не забрали мое золото… Я спрятал его в песках неподалеку.
Глаза Али при слове "золото" загорелись жадным огнем, и, после долгих расспросов и убеждений остальных торговцев, было решено отправиться в сторону, куда показал старик. Его самого взяли с собой, чтобы точнее показывал дорогу. Впрочем, идти оказалось совсем немного, и, повернув за бархан, путники увидели брошенные тюки с поклажей, которая, видимо, не заинтересовала иррингов, одно из самых многочисленных племен, занимающихся разбоем. Брали они в основном лишь драгоценности да угоняли рабов, чтобы продать на невольничьих рынках Астарха или Мефала.
Караванщики спустились со своих коней и верблюдов, разглядывая возможную добычу, как вдруг раздался оклик Джавада, возвестивший о том, что их окружают. Обернувшись, Хаифа увидел на горной гряде, оставшейся чуть поодаль, с десяток всадников, которые медленно спускались к ним. В их руках он заметил кривые сабли иррингов, которые, несмотря на свою нелепую форму, несли мгновенную смерть. Единственный оставшийся верхом, он приказал каравану разворачиваться, не дожидаясь разбойников - все же те были сравнительно далеко, да и спуск со склона нельзя было назвать легким. Но позади их раздался свист - из-за бархана появилось еще несколько десятков всадников. Прав был старик Саид - нападение на караван было неизбежно.
Хаифа потянул поводья на себя, разворачивая верблюда в другую сторону, тем временем придерживая тюрбан свободной рукой. Он уже слышал пока еще отдаленное ржание лошадей, и ему совсем не нравилось это явное преимущество разбойников. Как их могли так легко провести? Даже никто из старших, мудрых и уважаемых людей не заподозрил ничего такого, хотя, наверняка, может и не сталкивались с подобным, да точно слышали от торговцев других караванов… Юноша всмотрелся вдаль, и уже ясно видел пару десятков лошадей, от копыт которых поднимались густые облака пыли. Всадники, сидевшие на этих конях, были хорошо вооружены. И если караванщики еще хоть как-то надеялись отбиться, то теперь стало понятно, что это им не сделать никогда.
Чересчур быстрое нападение иррингов, слишком медлительные и почти бесполезные попытки сопротивления мужчин их каравана – и всего через несколько минут разбойники лишили жизни большинство путешественников и опрокинули почти все тюки с товарами. На песке тут же оказались свертки дорогих тканей, остатки провизии и сундуки, наполненные драгоценностями на продажу. Хаифа старался отбиться как мог, только куда его верблюду до быстрых лошадей иррингов? Кривая сабля одного из нападавших рассекла воздух в миллиметре от юноши, задев подпруги, и парень, не удержавшись, полетел на песок. Его тут же встретила темнота.
Очнувшись же, юноша почувствовал, что малейшее движение яркой вспышкой боли отзывалось в его теле. Однако, несмотря на это, Хаифа все же удалось подняться с холодного каменного пола и даже сесть самостоятельно, правда, не без сильного головокружения, тут же охватившего его. Он осмотрелся по сторонам и увидел спящих людей в полуразорванных грязных лохмотьях вокруг. На их руках красовались цепи, что говорило об их отнюдь не радужном социальном положении. Хаифа закусил обветренную губу до крови, поняв всю беспомощность ситуации. Он, сильный и здоровый воин, не смог защитить тех, кто ему дорог. И даже вместо того, чтобы с честью лежать замертво где-то среди пустынных просторов, он находится здесь, среди живых, да еще и рабов… Это было унизительно, и злость накрыла юношу с головой.
Вскоре начали просыпаться люди. Запуганные, жалкие, они знали, что никак не могут повлиять на свою судьбу, поэтому им не оставалось иного, кроме как подчиниться неизбежному. Хаифа же так просто сдаться не мог. Прекрасно понимая, что это ничего не даст, кроме как с десяток ударов кнутом, он ввязался в словесную перепалку с главарем иррингов, и был лишен, так называемого завтрака, состоящего из корки белого хлеба и мисочки воды.
- Ну и глупец, - отозвались остальные. Только юноша их не слушал. Пока у него есть силы идти против воли судьбы, он будет бороться. Пусть и такими бесполезными методами.
- Сегодня после обеда будут торги, - услышал Хаифа речи одной из девиц. – Сама слышала, как ночью об этом шептались господа…
- Вот бы попасть в гарем к какому-то богатому шейху, - тут же защебетали темноволосые девушки, видимо, всерьез полагая, что таких как они у этого самого «шейха» еще не имеется. Наверняка, как раз богачи и ищут себе какую экзотичную птичку, чтобы скрасить свой гарем и похвастаться перед друзьями интересной находкой. Только Хаифа молчал. Лишь только тихо ухмыльнулся, подслушивая наивные разговоры женщин. Все-таки это неплохо отвлекало от ненужных тяжелых мыслей, что лезли в голову. Сейчас же падать духом было нельзя. Только не показывать свою слабость…
***
Гул толпы раздался над площадью, как только на ней появился самый дорогой товар. Зажиточные господа совсем выбились из сил, ожидая главного, а их наложники же едва стояли на ногах, размахивая пальмовыми ветками для своих хозяев. Жара стояла невыносимая, поэтому на большинстве продаваемых рабов почти не было одежды. Рабыни были небрежно прикрыты полупрозрачной легкой тканью, на деле которая была одета лишь для того, чтобы наиболее выгодно подчеркнуть их природную красоту, нежели скрыть наготу. Мужчин же, награжденных неплохой физической силой, оставили только в набедренных повязках. Зато на кандалы, веревки и цепи торгаши не поскупились, обвесив ими так, что даже стоять было сложно. Только ни один из рабов, в том числе и Хаифа, не подали виду, как тяжело им на самом деле. Гордыня и неприкрытая злость так и плескалась в их глазах, что просто-напросто лишь повышало их цену. Работорговцы остались довольны собой.
Торги начали с женщин. Самой дорогой, что не удивительно, оказалась голубоглазая блондинка с мраморной кожей, невесть откуда взявшаяся в жарких восточных землях. В отличие от остальных, ее стройная фигура была закрыта более плотной тканью, чтобы уберечь нежную кожу от солнечных ожогов. Мужчина лет сорока, невзрачный с виду, дал за нее пять тысяч золотом, отчего Хаифа едва заметно присвистнул - на эти деньги можно купить собственную армию.
Юноша оказался едва ли не последним в своей очереди на продажу, когда находиться на солнце стало просто невыносимо, а все тело ныло, будто после недельной пахоты. В отличие от женщин, мужчин продавали довольно быстро, хотя денег за них платили не меньше. А, бывало, и гораздо больше.
- Продано! – только и вскрикнул не самой приятной наружности торговец, передавая Хаифа страже. Парень так и не понял, как все могло произойти так быстро. Его только и успели вывести на середину площади, поставив под солнце так, что юноше приходилось сильно морщиться в попытке разглядеть хоть что-то. Цепи были натянуты так сильно, что пошевелиться не представлялось возможным. Толпа гудела. В воздухе чувствовалось напряжение. До юноши доходили обрывки цифр, и он удивлялся тому, сколько стоит человеческая жизнь. И вот, его уже передали покупателю – пожилому господину. Сразу было видно, что он не из бедных. Только вот броских одежд этот мужчина, видимо, не любил. Либо же решил, что данное времяпрепровождение не для демонстрации своего благополучия.
- Идем, - коротко бросил он Хаифа, смерив долгим, изучающим взглядом. – И даже не думай идти против меня. Себе дороже будет, - он пошел впереди, ведя юношу за поводок, словно животное. Это было унизительно, хотя, казалось, куда еще больше? Но все-таки Хаифа покорно следовал за господином. Было в нем что-то такое, что не давало юноше ослушаться его. Только вот что – он не понимал.
Они пересекли весь город, прежде чем достигли огромного дворца, поражающего своим величием и роскошью. Двое стражей сопроводили парня в довольно большую комнату с купальней посередине и, не обращая внимания на сопротивление, стащили остатки одежды, после чего, наконец, расстегнули ошейник. Парень тут же потер шею, словно пытаясь избавиться от ощущения беспомощности и унижения. Ему приказали опуститься в воду, ибо, по словам мужчины, купившего его, от Хаифа сильно несло потом, грязью и лошадьми, что было непозволительно при будущем знакомстве с господином. Его купили в подарок никому иному, как самому Анвару, наследнику правящего ныне калифа – по слухам, человеку достаточно жесткому и высокомерному.
Как бы юноша не хотел заупрямиться, желание наконец-то вымыться было настолько велико, что Хаифа передумал противиться, увидев наполненную теплой водой купальню. Слуги, которые привели его сюда, тут же исчезли, не проронив и слова, так что парень, не дожидаясь чьего-либо приглашения, опустился на дно ванны, наконец-то позволяя себе расслабиться. Напряжение отступало, уступая место сонливости, и парень и сам не заметил, когда провалился в легкую дрему. Разбудила его резкая боль, и юноша предпринял неудачную попытку избежать ее, однако сделав себе только хуже... Его еще сильнее потянули за волосы, и наконец он увидел совершенно спокойное, бесстрастное лицо мужчины перед собой.
Он был высок, возможно, даже выше самого Хаифа. Черные тяжелые кудри едва касались плеч, в темных глазах плескалось безразличие и некая презрительность. На вид ему было около двадцати семи лет, возможно, чуть больше. Парень успел разглядеть правильные, хоть и немного резкие черты лица, прямой нос, четко очерченный контур губ. Длинные пальцы были украшены крупными кольцами с драгоценными камнями, темные одежды расшиты золотом.
- Ты раб, которого мне подарили? - до Хаифа донесся властный голос мужчины.
В ответ юноша посмотрел на него с вызовом. Подобного рода обращение сильно задевало его, поэтому он не проронил и слова. Однако незнакомца, похоже, совсем не впечатлило такое поведение. И уже через мгновенье голова Хаифа оказалась под водой. Это было унизительно. Юноша понимал, что не имеет права сказать и слова поперек, что уже говорить про какие-либо действия. Ему только и оставалось, что судорожно хватать воздух, когда его мучитель потянул его за волосы вверх.
- Мне спросить еще раз? – голос оставался бесстрастным, во взгляде лишь презрение и высокомерие.
- Да, это я, - тихим голосом ответил Хаифа, но его тут же запихнули в воду обратно, не дав и малейшего шанса набрать в легкие хоть немного воздуха.
- Ты мой новый раб? – повторил мужчина, когда голова Хаифа вновь показалась над водой.
- Я, - ответил парень и закашлялся. – Да, это я… господин.
- Хорошо, – его, наконец, отпустили, и Хаифу осталось только проводить взглядом удаляющуюся спину мучителя.
Впервые в жизни юноша так ненавидел себя.
*мехари - верблюд
Глава 2.Глава 2.
Будущий калиф прогуливался по оранжерее и рассматривал Астарху. Огромный город раскинулся на краю Айзерейской пустыни, словно райский оазис, привлекающий путников со всего света. Если смотреть вперед, то не увидеть ни конца, ни края этого моря красных песков, но стоит только повернуть голову - и перед глазами открывается сверкающий в лучах яркого солнца океан. Анвар любил свой город, страну и мечтал стать достойным преемником отца - нынешнего калифа Икраама. Вот уже триста лет их род правил Гелиси, великим древним государством, чья история уходила так глубоко, что даже летописи не могли сказать, когда оно возникло. Большинство людей боготворили калифа и его семью, приносили богатые дары за то, что государство продолжало процветать, ни на минуту не теряя былого могущества. Нет, Гелиси не были чужды междоусобные распри и борьба за власть, претензии на трон со стороны тех, кто не считал Икраама законным правителем. Но раз за разом мятежи сходили на нет, сохраняя устоявшийся государственный уклад, и больше всего в жизни Анвару хотелось, чтобы при его правительстве все оставалось также, как и сейчас. Только бы не подвести отца и родину.
- Вижу, мой подарок тебе не понравился, - раздался сзади голос Динара, преданного своей державе воина и гражданина. Однажды он спас правителя страны от смерти в бою, с тех пор у калифа нет человека ближе и вернее, чем этот. Анвар так же, как и отец, доверял этому господину, и часто спрашивал его советов, когда повелитель не мог выделить ему времени. С самого детства у него словно было двое отцов, достойных для подражания, и он всегда лез из кожи вон, чтобы заслужить похвалу от них обоих. - А я так старался выбрать того, кто будет тебе по душе.
Анвар повернулся к говорившему, убрал упавшую на лоб черную прядь и улыбнулся мужчине:
- Ты ошибаешься, раб хорош. Молод, красив, горяч, как и все люди пустыни, и непокорен, словно песчаная буря. Но ты знаешь, как я отношусь к подобного рода подаркам – раб он или нет, это не отменяет того, что он живой человек, со своими мыслями и желаниями. Мне же, будучи наследником калифа, приходится указывать им на их место, заставлять слушать приказы и наказывать за неповиновение, чтобы не допустить даже малейшего сомнения насчет того, кто является их господином.
- Ты слишком мягок. Когда займешь место отца, тебе придется быть жестоким, - мужчина с нажимом произнес последнее слово. - Неужели ты думаешь, что калифу Икрааму тоже все нравится? Нет. Но в стране должен быть порядок, а иначе... иначе приходится жертвовать чем-то дорогим, - голос Динара заметно надломился. Прошло столько лет, а он до сих пор не мог говорить о случившемся спокойно.
- Я понимаю, Динар. И не собираюсь противостоять сложившимся традициям и устоям, потакать собственной жалости к тем, кого судьба сделала невольниками, – голос Анвара был как всегда спокоен и невозмутим – в правильности своих слов и суждений он не сомневался.
Динар одобрительно кивнул.
- Рад, что ты понимаешь. И вообще, хватит думать об этом! - мужчина весело улыбнулся и приобнял Анвара за плечи. - Нечего забивать голову всякой ерундой. Ведь сегодня такой день! Ты уже придумал, кто будет сопровождать тебя на приеме? Я слышал, что приедут галийские музыканты… - продолжал болтать Динар.
Губы будущего калифа тронула усмешка -- Аль-Вахад, один из самых ярких и шумных праздников, с размахом отмечаемых в как в Гелиси, так и соседнем Ирхмаане, откуда родом Динар. Там его называли Рашу, что значило «солнце». Однако со временем там этот праздник стал терять свой былой блеск, и даже самые оживленные гуляния не могли сравниться с празднованием в Гелиси. Испокон веков жители этих земель преклонялись перед могуществом небесного светила, Гели, как называли его они. И в единственный день в году, Аль-Вахад, праздник рождения солнца, неизменно выражали богам благодарность за подаренное чудо.. Анвар перевел взгляд направо, увидев там сидящего и, очевидно, задумавшегося о чем-то Хаифа. «А почему нет?» - подумал мужчина, и кивнул в сторону раба:
- Как думаешь, он будет достойно смотреться рядом с сыном калифа?
Динар усмехнулся:
- Только не порть мальчишке настроение уж очень сильно. Вижу, что он еще до сих пор до конца не понимает, что теперь твоя игрушка, - мужчина похлопал Анвара по плечу и ушел. С лица будущего калифа сошла улыбка. Последняя фраза Динара показалась ему жуткой.
- Хаифа! - позвал он и, подождав, пока парень не повернется, поманил его к себе пальцем. Но тот даже не двинулся с места. Анвар удивленно приподнял бровь и сложил руки на груди, словно решая, что делать дальше. В итоге, бросив на раба недовольный взгляд, калиф вышел из оранжереи и направился в сторону балкона, где и заметил нахала. Не дожидаясь, пока тот встанет с перил, мужчина быстро приблизился к нему и с силой дернул на себя. Спустя мгновенье Хаифа почувствовал холодную сталь острого кинжала возле своего горла.
- Ты испытываешь мое терпение, мальчишка, - прошипел Анвар у него над самым ухом. – Советую слушаться меня сразу, а не то…
- Убивай. Я не боюсь смерти, - холодно ответили ему.
Сегодняшний день подходил к своему логическому завершению, и желание жить угасало вместе с ним. Чем сегодня только не приходилось заниматься Хаифа. Он даже не думал, что способен выполнять некоторые вещи. Но чего не сделаешь ради хоть какой-то еды. Особенно тогда, когда уже более суток во рту не было и корки хлеба. Нет, юноша был приятно удивлен отношением к царской прислуге. Не было той хладной жестокости, которую он ожидал, но и никаких поблажек или милосердия. Скорее, к рабам здесь относились нейтрально, а тем более к собственности калифа младшего. Здесь Анвара боготворил буквально каждый питомец, не говоря уже о людях. Все говорили, что он человек справедливый, но если это на деле было так, то Хаифа не понимал, почему он держит рабов. Разве это справедливо, что их судьбы принадлежат не им, а их хозяевам? Хаифа ненавидел себя буквально с каждой минутой сильнее. Казалось, каждый его вдох и выдох разил унижением. Юноша чувствовал, что дает слабину, говоря такие слова своему противнику, однако, вместе с тем, в них чувствовалась и какая-то сила. Пускай он умрет как трус от руки самого ненавистного для него человека, тем не менее, так и не преклонив голову перед ним.
Калиф хмыкнул, услышав подобные слова от парня. Хотя, собственно, попроси его Хаифа о пощаде, он бы сильно разочаровался в нем и, возможно, перерезал бы горло, не задумываясь. Поэтому сейчас мужчина лишь провел лезвием по гладкой коже, оставляя небольшую царапину.
- Это было бы слишком просто, Хаифа. Не разочаровывай меня, пытаясь найти самый легкий выход из всей этой ситуации.
- Не разочарую, - усмехнулся парень. - Мой господин, - тут же не без нотки ехидства в голосе добавил он.
- Хорошо, - Анвар спрятал кинжал и отошел на шаг назад, не отрывая взгляда от своего наложника.
В целом парень выглядел очень даже неплохо - достаточно высокого роста миловидный молодой человек, довольно стройный и подтянутый. Под одеждой безошибочно угадывались контуры мышц - не таких, как у дворцовой стражи, которые были похожи на несгибаемые горы из-за постоянных тренировок, а, скорее, полученные естественным путем. Загорелую кожу выгодно оттеняли темно-каштановые непослушные волосы, которые хоть и были коротко подстрижены, все равно слегка вились. А вот серо-зеленые глаза, которые были большой редкостью в здешних землях, очень понравились калифу. Он даже представил, какого цвета одежды лучше подобрать Хаифа, чтобы она сочеталась с таким щедрым даром богов.
– Ты знаешь, какой праздник сегодня?
Раб хмыкнул, посмотрев на калифа, словно на умалишенного.
- Я хочу, чтобы ты сопровождал меня на праздновании Аль-Вахада, – продолжил калиф, не дожидаясь ответа от наложника.
- Мое мнение, я так понимаю, тебя не интересует?
- Отчего же. Просто я не думаю, что ты откажешься от возможности оценить количество стражи, охраняющей дворец, рассмотреть возможные варианты своего побега… Я даже представлю тебя, как своего личного стража, а не раба.
- С чего ты решил, что я хочу убежать? – парень с вызовом посмотрел на калифа. – Есть множество других способов снова стать свободным… - он широко улыбнулся. – Учитывая повсеместную любовь к тебе, думаю, проблем с поиском сопровождающего не найдется. Зачем же брать с собой строптивого раба?
- А что, разве ты не мечтаешь о побеге? Каким бы ни был способ, исход одинаков – больше всего на свете ты хочешь оказаться снова оказаться на свободе. – Анвар усмехнулся. – Что же касается уступок, расценивай их как хочешь, не думаю, что ты хотел бы выйти на городскую площадь с рабским ошейником на шее. Хотя, я могу обеспечить и это.
- Я вообще не хочу выходить на городскую площадь бок о бок с таким человеком, как ты!
- Вот даже как? И чем же я тебя так не устраиваю, Хаифа? Тебя могли продать на рудники, на которых ты загнулся бы через пару лет, или стражем в гарем, где сделали бы евнухом. Для тебя предпочтительнее такие перспективы? – голос Анвара оставался спокойным, в нем слышалась легкая ирония. – В любом случае, выбора у тебя все равно нет, ты идешь со мной. Только определись, в качестве кого идешь.
- Это решать не мне… мой господин, - юноша отвесил смешливый поклон, не отрывая гневного взгляда от калифа. – На все Ваша воля.
- Найди Латифа, он поможет с одеждой и объяснит правила поведения личного стража. Ты свободен, - Анвар указал парню на дверь.
Латиф нашелся сразу. Даже не зная его, юноша никогда бы не прошел мимо этого раба, не обратив на него внимания. Тронутая легким загаром молочного цвета кожа и волосы цвета золота, собранные в косу, притягивали взгляд. Парень был высок, быть может, даже выше самого Хаифа, с точеными чертами лица и хорошо сложенным стройным телом. Когда юноша сказал, кто и зачем послал его к Латифу, тот только улыбнулся и тут же потащил юношу в одну из ближайших комнат, где оказалась целая гора одежды. Хаифа удивленно наблюдал, как парень перебирает многочисленные туники, шаровары, придирчиво выбирая среди, казалось, совершенно похожих вариантов. Наконец, он протянул юноше темно-зеленое одеяние, и буквально затолкнул за ширму, чтобы он переоделся. Когда Хаифа оделся и вернулся к юноше, тот удовлетворенно хмыкнул, лицо озарила яркая улыбка.
- Надеюсь, Анвару понравится. Этот цвет очень подходит к твоим глазам.
- Необязательно, чтобы ему вообще нравилось, - огрызнулся Хаифа, с ужасом наблюдая, как Латиф роется в шкатулке с украшениями.
Парень усмехнулся в ответ на эту фразу Хаифа.
- Зря ты так относишься к Анвару… Многие мечтают оказаться на твоем месте, ибо есть хозяева куда хуже, чем калиф и его дети, - проговорил парень и вытащил из шкатулки небольшой камень такого же темно-зеленого цвета, как и одежда, на тонкой серебряной цепочке, и протянул его Хаифа.
- Я мечтаю только об одном. Снова стать свободным, – юноша взял украшение в руки. – Думаю, тебе тоже хотелось бы вернутся домой…
- Свобода? О какой свободе ты говоришь? – губы Латифа тронула горькая усмешка. – Меня продал родной отец, чтобы расплатиться с долгами перед ростовщиком. И, знаешь, что я получал от первого хозяина? Унижение, побои, после которых едва мог передвигаться, - в подтверждение своих слов он продемонстрировал цепочку тонких шрамов на своей шее, оставшихся после кинжала. – Ему нравилось причинять мне боль, смотреть на контраст алой крови и белой кожи. Мне тогда едва исполнилось шестнадцать. Не знаю, сколько бы я протянул, если бы Раад и Анвар не выкупили меня у него.
- Прости, - Хаифа удивленно смотрел на юношу перед ним. – Я… не знал…
- Ничего. Оказавшись во дворце, я сопротивлялся, не хотел признавать Раада своим господином, даже пытался покончить с собой. Мне не хотелось снова быть игрушкой в руках избалованных хозяев. Лишь потом понял, насколько ошибался. Раад дал мне кров, еду, оградил от унижений, которым подвергались рабы других хозяев, и через какое-то время я научился любить его. И ничуть не жалею о том, что оказался здесь.
Чем больше Хаифа слушал Латифа, тем больше путаницы было в его голове. Любить? Любить своего хозяина? Человека, который может распоряжаться твоей жизнью направо и налево? Ему ничего не стоило купить ее и, наверняка, ничего не стоит сломать
Латиф помог юноше одеть красивый кулон на шею. Он настаивал еще на нескольких браслетах, только Хаифа упрямо замотал головой. Не хватало только, чтобы его наряжали, словно танцовщицу на праздник. Как-никак, он просто сопровождает Анвара. Ему, быть может, и нужно выделяться среди толпы, а вот Хаифа это точно необязательно. Однако оказалось, что калиф одет не так уж и празднично, как юноша предполагал. Мужчина облачился в белоснежные одежды, и этот контраст с его темной, загорелой кожей смотрелся восхитительно. Единственное, что говорило о богатстве и всесилии этого человека, был тюрбан, который присуще было надевать лишь членам семьи главы государства.
- Что ж, ты превзошел мои ожидания, - удовлетворенно проговорил Анвар, рассмотрев Хаифа. А парень скосил взгляд в сторону, где успел заметить Латифа, улыбающегося мужчине, очень похожему на Анвара. Видимо, это и был Раад. В глазах обоих он увидел неподдельное счастье и наслаждение обществом друг друга.
- Ты идешь? – позвал его калиф. – Или так нравится наблюдать за отношениями между другими?
Хаифа только фыркнул в ответ и пошел следом за мужчиной, который тут же протянул ему свою руку.
- Зачем? – возмутился парень. – Я не маленький ребенок и не твой возлюбленный! Если ты думаешь, что я вот так сбегу, не сделав тебе какую-то гадость перед этим, то ты не за того меня принимаешь.
Анвар резко дернул его на себя и тихо зашептал в самое ухо:
- Знай свое место, мальчишка. Сейчас ты мой сопровождающий, заметь, не раб, коим я мог тебя представить. Имей уважение и скажи спасибо, что я оказываю тебе честь и веду тебя за руку, а не на цепи, словно собаку.
- Это было твое личное решение. Я тебя ни о чем не просил, поэтому никаких слов благодарности ты не услышишь, - Хаифа взял его за руку, и намеренно крепко сжал. – Надеюсь, теперь мой хозяин доволен? – спросил юноша елейным голосом.
Внезапно Анвар крепко прижал парня к себе и впился в губы жестким поцелуем, прикусывая нижнюю губу. Грубо проник внутрь, заставляя разжать зубы. Хаифа попытался вывернутся из сильных объятий, но будущий калиф держал его так, что он не мог и пошевелиться. Юноше только и оставалось, что делать безуспешные попытки ударить или укусить Анвара, но тщетно. Мужчина все равно закончил эту пытку первым. Он оторвался от покрасневших губ своего раба, победно улыбнувшись и заметив, как широко распахнуты были у того глаза.
- Вот теперь доволен, - хмыкнул Анвар, приподнял пальцами подбородок парня, и, заметив капельку крови на прокушенной губе, аккуратно промокнул ее белоснежной тканью платка.
- Подонок, - тихо промолвил Хаифа и продолжил уже чуть громче. – Да что ты… гад! Тварь, подлец, паршивец, сволочь! – не останавливался парень, абсолютно не заботясь на счет того, что на них смотрят.
Латиф перевел удивленный взгляд на парня, явно позволявшего себе много лишнего, и вздрогнул, услышав холодный голос наследника калифа.
- Что ж, в таком случае для тебя праздник закончился. – Анвар сделал едва заметный знак страже, которая тут же подхватила парня под руки. После чего произнес так, чтобы услышало как можно больше народа. – Двадцать ударов кнутом. Дождаться меня, я хочу видеть это.
Глава 3Глава 3.
Празднование Аль-Вахада уже началось - на специально выстроенный помост вышли танцовщицы с саблями, вокруг них демонстрировали свое мастерство укротители огня, в воздух взметались причудливые завитки пламени. Казалось, сотворить подобное не под силу обычному человеку. Анвар же, не обращая внимания на развернувшееся празднество, проходил мимо всего этого великолепия, следуя за стражей, ведущей Хаифа во внутренний двор. Там, абсолютно без слов и каких-либо вопросов, с юноши сняли праздничную тунику, связали запястья и приставили его лицом к столбу. В руках одного из ведших его сюда была кожаная плеть, которая тут же, незамедлительно поднялась в воздух, как только Анвар щелкнул пальцами в знак того, чтобы наказание начинали. Кнут просвистел в воздухе, и спину обожгло резкой болью. Хаифа с силой прикусил губу прикусил губу, изо всех сил стараясь не выдавить ни малейшего писка. Однако с каждым ударом по спине это сделать было все сложнее и сложнее. И вскоре юноша сдался, с губ сорвался предательский крик... Но, встретившись с изучающим взглядом хозяина, Хаифа устыдился своей слабости. Тот лишь усмехнулся и приказал надзирателю остановиться, после чего подошел совсем близко к парню и приподнял пальцами его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Его забавляло сопротивление юноши, попытки сдержаться и то, как он старается сохранить в себе остатки гордости.
- Я не собираюсь прощать тебе каждую глупую выходку, Хаифа. Если не хочешь добровольно принимать меня, как своего господина, придется научить тебя этому, - голос Анвара был холоден и серьезен. Хаифа продолжал упорно молчать. Калиф обошел его вокруг, коснулся спины там, где пылали рубцы, оставшиеся от ударов, и повернулся к палачу.
- Еще пять ударов, и достаточно с него. Приведите в порядок и доставьте в мои покои. Я сам решу, что делать с наглецом дальше... – после чего он ушел, оставив Хаифа получать свое наказание.
Пришлось вытерпеть еще несколько минут, показавшиеся парню вечностью, после чего ему, практически ничего не соображающему от боли, наконец развязали руки. На запястьях алели красные полосы. .По спине из ран, оставленных кнутом, текли тоненькие струйки крови, и парня сначала привели в купальню, чтобы смыть ее. Несмотря на то, что слуга, которому поручили вымыть Хаифа, очень старался, не задевать раны у него не получалось, отчего юноша постоянно сдавленно охал. Сейчас ему не хотелось абсолютно ничего. Только хорошенько отдохнуть, потому что последние несколько бессонных ночей да недавно произошедшие события совсем валили с ног. Хаифа не мог дождаться, когда калиф отпустит его в свои покои... Когда водные процедуры были закончены, перед ним положили одежду - тонкую рубаху со шнуровкой и широкие брюки, приказали одеться, после чего отвели в покои Анвара и довольно грубо толкнули на пол — так, что он оказался стоящим на коленях перед мужчиной. Тот сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и с интересом рассматривал Хаифа.
- Встань! - наконец приказал он, и от этого резкого обращения юноша вздрогнул. Поджав губы и продолжая упрямо смотреть в пол, он, немного помедлив, поднялся. Анвар внимательно следил за его движениями, про себя отмечая, что тот еле держится, чтобы не упасть снова, холодно усмехнулся:
- Подойди.
Он прекрасно понимал причины поступка Хаифа, его непокорность - такие будут бороться за свободу даже ценой собственной жизни, лишь бы не сидеть в клетке, пусть даже и такой красивой, как дворец калифа. Анвар мог сломить его волю, немного времени и усилий — и парень будет беспрекословно подчиняться ему и заглядывать в рот, ожидая приказа. Вот только делать этого почему то не хотелось. Мужчине нравился этот вызов в зеленых глазах, от безвольных кукол он успел изрядно подустать. Когда Хаифа остановился в паре шагов от него, Анвар встал и, подойдя вплотную к нему, ощутимо сжал подбородок юноши.
- Надеюсь, ты усвоил урок и не будешь больше совершать подобных ошибок. Я мог бы приказать отрезать тебе язык за сквернословие, но ограничился лишь наказанием в виде кнута. Запомни, я твой хозяин, и этого никак не изменить, поэтому…
- Я никогда не признаю тебя таковым, - прохрипел Хаифа, закатив глаза. Мужчина встревожено смотрел на обмякшее тело, которое он успел подхватить. Калиф дотащил его до своей широкой кровати и аккуратно опустил на шелковое покрывало, предусмотрительно положив на живот. Раны на спине выглядели ужасно, красные полосы кровоточили, алые капли причудливыми узорами расплывались на светлой тунике. Оставлять Хаифа в таком состоянии было нельзя - все же калифу была несвойственна беспричинная жестокость. Покинув свои покои, Анвар почти сразу же натолкнулся на Латифа.
- Что-то случилось? – обеспокоенНо спросил он, всматриваясь в лицо калифа. Они с Раадом были похожи не только внешне, но и повадками. Оба одинаково хмурились, когда что-то их тревожило, так что Латифу не стоило труда догадаться, в чем дело. – Что-то с Хаифа? Я могу чем-то помочь?
- Он в моих покоях без сознания. Позови лекаря и оставайся с Хаифа, пока он не придет в себя, – Латиф согласно кивнул и тут же бросился по коридору в восточное крыло, где находилась опочивальня радш Амира, самого искусного врача в Гелиси. Анвар знал, что личный наложник брата сумеет позаботиться о непокорном мальчишке, а еще втайне надеялся, что сможет вложить в его голову толику здравого смысла.
Латиф действительно не подвел. Уже спустя некоторое, довольно незначительное количество времени он сидел около Хаифа, ожидая, пока тот не очнется. Радш Амир поднес к его носу небольшой клочок ткани, смоченный неприятно пахнущей жидкостью, и пока юноша только забавно морщил нос, упрямо не открывая глаза.
- Ну же, - беспокойно прошептал Латиф, искренне надеясь, что с юношей все нормально, хотя один взгляд на льняную рубашку, насквозь пропитанную кровью, все больше и больше убеждал его в обратном.
- Потерпи, Латиф, сейчас он придет в себя… - радш Амир склонился над лежащим юношей. – А пока помоги мне раздеть его. Нужно обработать раны.
Парень принялся стаскивать с Хаифа рубашку, очень осторожно, чтобы не задеть повреждения. Сделать это было довольно непросто - кое-где ткань прилипла к коже, и Латиф боялся причинить парню еще большую боль. Наконец, туника была отброшена в сторону, и он принялся помогать Амиру обрабатывать раны. От запаха крови Латифа мутило, хотя он и считал себя привыкшим к подобному - в доме предыдущего хозяина ему нередко приходилось лечить собственные, зачастую куда более значимые повреждения.
Хаифа очнулся в тот момент, когда на исполосованную кнутом спину легли последние капли лечебной мази. Он сразу же зашипел от жжения и повернул голову, ожидая увидеть Анвара, но вместо этого натолкнулся на взгляд медовых глаз Латифа, который тут же попросил лекаря выйти.
- Я считал тебя более разумным, Хаифа, но, как видно, ошибался. Что ты вытворил на площади? - сердито проговорил Латиф.
- Ты же видел, как он со мной обращался! Напыщенный павлин!
В ответ на эту фразу Латиф одарил парня звонкой пощечиной.
- Знай свое место, Хаифа! Даже не будь он твоим хозяином, Анвар – будущий калиф, перед которым ты обязан склонять голову! За подобную выходку ему бы вздернуть тебя на ближайшем столбе и скормить тело собакам. Вместо этого ты получил всего двадцать ударов кнутом и о тебе заботился личный врач Анвара.
- Ты предлагаешь мне смириться с таким положением вещей? Быть просто послушной игрушкой в руках калифа? Не знаю, как удалось тебе принять все таким, как есть… но у меня это вряд ли получится, - юноша хмыкнул и опустил глаза. – Я чувствую себя ничтожным, осознавая, что попал в клетку, пускай и золотую…
- Ты ошибаешься, если думаешь, что я для Раада всего лишь игрушка, - усмехнулся Латиф. - Мы можем ссориться из-за чего-либо, я имею право высказывать собственное мнение и даже давать советы. За стенами наших комнат мы равны и граница между повелителем и рабом давно стерлась. Но на людях я его верный наложник, потому что так надо. Знаешь ты такое слово, Хаифа?
- Знаю... но… если у вас с Раадом так, это не значит, что у нас с Анваром будет все так же. Я могу его уважать, быть верным… ведь он калиф, да еще и наследный. Но склонить голову… нет, на такое я не способен. Слишком дорога для меня собственная свобода…
- Возможно, ты не увидел, как много позволил тебе калиф. Взял за руку, словно равного себе. Это большая честь для любого человека. Немного терпения и смирения, пусть даже показательного, и Анвар дал бы тебе все, о чем ты мог мечтать . Но вместо этого ты не нашел ничего умнее, чем разбрасываться оскорблениями на глазах его подданных.
Эти слова заставили Хаифа замолчать. А правильно ли он поступил, В самом деле? Ведь то, как он вел себя с калифом, действительно было непростительным. Он — человек могущественный и, безусловно, богатый, но дело даже не в этом. Хаифа позволил себе лишнего, это парень и так понимал, но поцелуй калифа настолько разозлил его, что он совсем не смог совладать со своими эмоциями. Хотя до этого рассчитывал лишь хамить Анвару, как и делал до этого. Это забавляло их обоих, и юноша это видел, но то, что он сорвался… этому и вправду не было прощения. За подобную выходку могли и казнить, что и говорить о том, что Хаифа все просто спустили с рук.
Латиф не мог спокойно смотреть на душевные терзания юноши. В свое время ему самому некому было помочь, и он не хотел, чтобы мысли о смерти лезли в голову наложнику Анвара. Парню надо было подсказать, что делать дальше, объяснить, что от него требуется и как дальше жить. Поэтому Латиф ласково, почти по-матерински стал перебирать непослушные, торчащие во все стороны жесткие пряди на макушке у Хаифа, и сказал:
- Тебе стоит попросить прощения у Анвара. Хочешь ты того или нет, но теперь он твой хозяин, и от него зависит, сколько и как ты проживешь. Наедине с ним можешь вести себя как угодно, калифу нравится твоя непокорность. Но если повторишь подобное на людях, и Анвар не сможет тебя казнить, как ты того заслуживаешь, в силе и влиятельности правящей династии могут усомниться. Гелиси поглотят мятежи, страна погрузится в хаос… Прислушайся к моим словам, Хаифа, прошу.
- Я даю тебе слово. Я сделаю то, что ты просишь, - сказал парень чуть погодя, и Латиф склонился над ним, легонько приобняв за плечи в знак благодарности.
- Задумался над тем, что сделать со своим непослушным рабом? - раздался позади калифа немного насмешливый голос Раада.
Анвар, опершись спиной о мраморную колонну, наблюдал с балкона за подходящим к концу праздником. Звуков музыки уже почти не было слышно, и уставший народ расходился с площади. Калиф уже давно с удовольствием стянул с себя белоснежную тунику и надоевший тюрбан, оставшись в тонкой рубашке. Прохладный ветер, дувший с моря, приятно холодил лицо и растрепывал черные волосы. Анвар даже закрыл глаза, и теперь вздрогнул от неожиданности, услышав слова брата.
Раад стоял совсем рядом, и калиф мог без труда наблюдать россыпь маленьких родинок на его смуглой шее. Брат был чуть ниже его ростом, однако столь же хорошо сложен и немного шире в плечах. Волосы были, как всегда, убраны в незамысловатую прическу, в ушах блестели дорогие украшения.
– И где, не подскажешь, мне искать Латифа? – спросил он с усмешкой.
- Он в моих покоях, я попросил его позаботиться о Хаифа. - ответил ему Анвар.
- О, и почему старший наложник должен заниматься этим? – широко улыбнулся Раад. - Тебе мало прислуги?
- Старший наложник все же должен заниматься еще чем-то, кроме ублажения господина, - в тон ему произнес мужчина. Раад рассмеялся:
- А не завидуешь ли ты, брат? Помнится, мальчишка ясно дал понять, что он думает о близости с… дай-ка вспомнить, - Раад картинно взялся за подбородок, делая вид, что пытается что-то припомнить. – Таким подонком, как ты.
- Отчего же не завидовать? Мне до сих пор любопытно, как ты умудрился приручить Латифа. Попав во дворец, он был настолько же, если не более, непокорным, как и Хаифа сейчас.
- Дай ему время. Никто не сможет вот так просто смириться с тем, что теперь у его судьбы появился хозяин…
- Время покажет… - задумчиво ответил Анвар, потирая аккуратно подстриженную бородку.
На какое-то время повисла тишина, которую разорвал цокот копыт - чья-то лошадь скакала прочь от дворца. Раад тут же подошел к краю террасы, безошибочно выцепив темную фигуру в плаще, проезжающую мимо ворот.
- Как думаешь, кто это был?
Калиф пожал плечами и перевел взгляд на брата.
- Не знаю…
Глава 4Глава 4.
Астарху, обласканный лучами утреннего солнца, медленно просыпался. Кое-где уже были слышны крики торговцев и ржание запрягаемых лошадей, жители города постепенно пробуждались от сладкого сна после тяжелой праздничной ночи. Тусклый солнечный свет струился сквозь занавески, колыхаемые слабыми порывами пока еще прохладного ветра. Анвар опустился на свою кровать, на которой лежал мирно спавший Хаифа, и невольно залюбовался парнем. Темные, цвета шоколада, волосы разметались по бежевому шелку простыней, удивительно сочетаясь с ними. Благодаря заботе Амира и Латифа, рубцы на его спине заметно посветлели, однако пройдет еще неделя, прежде чем следы наказания окончательно сойдут с загорелой кожи. Калиф осторожно коснулся плеча парня, провел по нему тыльной стороной ладони, вызывая стаю мурашек на загорелой коже. Хаифа сладко потянулся, переворачиваясь на спину, и сдавлено охнул, сделав это. Парень тут же сел на кровати и открыл свои красивые глаза. Послышался мягкий голос Анвара:
- Осторожнее, придется на время забыть о сне на спине.
В этот момент в комнату вошли две служанки с большими подносами в руках. На одном стоял кувшин и два кубка, на втором, очевидно, завтрак для калифа. Поставив подносы на столик возле кровати, девушки низко поклонились и так же молча покинули покои. Анвар подвинул тарелку с приятно пахнущим супом ближе к Хаифа и кивнул:
- Тебе нужно поесть.
- Спасибо, - тихо отозвался юноша, и они приступили к трапезе. Несколько раз Хаифа ловил на себе пристальный взгляд калифа, но тот сразу же отводил глаза, делая вид, что ничего не происходит. Парень проглотил образовавшийся ком в горле и начал: - Я бы хотел… извиниться. За вчерашнее… Я подставил… Вас.
- Я прощаю тебя, Хаифа, но прошу впредь не поступать подобным образом. Мне не нужно раболепие с твоей стороны, но пропускать оскорбления в свой адрес мимо ушей не смогу. Думаю, ты понимаешь, почему.
- Понимаю, - согласился юноша и тут же в спешке добавил «господин», выманив у Анвара улыбку.
- Можешь не называть меня так, когда мы наедине, - заметив, что парень закончил завтракать, мужчина одобрительно улыбнулся и проговорил: - Предлагаю прогуляться по дворцу, если, конечно, ты в состоянии.
- Хорошо, - согласился Хаифа, про себя подумав, что заниматься все равно нечем. С другой стороны, кажется, и вправду лучше попробовать наладить отношения с калифом. Его собственная жизнь полностью в его власти.
Боль в спине вернулась, стоило пошевелить плечами, и Анвар услышал рваный вздох Хаифа. С трудом подавив в себе желание помочь парню, мужчина поднялся с кровати и молча наблюдал, как тот пытается одеться в оставленную служанкой одежду. Было заметно, что тому больно, но жалеть его калиф не собирался - понимал, что стоит ему расслабиться, мальчишка обнаглеет и вчерашняя история повторится. Вот только в таком случае двадцатью ударами кнутом обойтись не получится.
Хаифа же мысленно был благодарен Анвару, что он не стал обходиться с ним, как с малым дитем. Как-никак, а он мужчина, и должен, нет, просто обязан терпеть и иметь силу, чтобы пережить произошедшее. Тем более, что во всем виноват он сам. Теперь оставалось только не наломать дров еще больше, и почему-то юноше казалось, что это сделать ой как непросто.
Сначала Анвар повел Хаифа к внутреннему двору, и юноша поневоле поежился от воспоминаний, связанных у него с этим местом. Однако при свете солнца оно показалось ему не таким угнетающим, как вчера. Хотя еще вечером оно было отделано различными украшениями по случаю такого праздника, как Аль-Вахад, а сегодня всего этого уже не было. Только несколько незначительных декораций, которые уже вовсю снимали слуги, говорило о прошедших гуляниях. Потом калиф повел его по ровно остриженной лужайке к калитке и попросил закрыть глаза. Сначала юноша возмутился и наотрез отказался выполнять просьбу Анвара, но, заметив появившуюся угрозу на его лице, передумал, и тотчас закрыл лицо ладонями. А потом… потом Хаифа восторженно разглядывал причудливые растения и цветы, привезенные со всего света в невероятно прекрасный сад. Наибольшее внимание к себе привлекали великолепные бутоны роз редчайшего фиолетового оттенка. К удивлению Хаифа, от них пахло медом и цитрусами, что не могло оставить равнодушным никого. Парень настолько увлекся созерцанием такой красоты, что не сразу обратил внимание на зовущего его Анвара. Пройдя по выложенной мрамором дорожке, они оказались около огромного куста черных орхидей. Глядя на необычную форму и цвет лепестков, не хотелось верить, будто это великолепие создано природой. Скорее, это безумный мастер-ювелир с маниакальным старанием вытачивал из оникса каждую прожилку, добиваясь абсолютного сходства с живым растением.
- Какая красота, - восхитился юноша, прикоснувшись к нежным лепесткам. - Что это?
- Они носят название "тень полуночи" и являются символом нашего рода. По преданию, один из родоначальников нашей семьи взял в жены девушку необычайной красоты, любовь к которой невозможно было описать. Но однажды она умерла, а мужчина, не выдержав одиночества и разлуки, последовал за ней. Их похоронили на скалистом утесе у моря, а на следующую ночь на могиле расцвел этот цветок. - Хаифа безотрывно смотрел на цветы и грустно улыбался. Ни к чему вспомнились отец и мать, так любившие друг друга. А ведь отец, наверное, также мог умереть от горя, вот только у него был Хаифа, и ему было ради кого жить… Анвар прищурил глаза, рассмотрев печальное выражение лица парня и, сделав шаг к нему, ласково провел рукой по его волосам, коснулся пальцами подбородка.
- Хаифа… - тихо позвал мужчина. - На свободе, куда ты так стремишься, у тебя остался кто-то из близких?
Юноша рассерженно посмотрел на него, словно показывая, как он не рад этому разговору. Хаифа никогда не любил, когда люди пытались залезть ему в душу. Открыться перед кем-то - значит признать свою слабость, а ему всегда хотелось быть сильным ради близких ему людей. Последняя мысль заставила юношу заметно погрустнеть. Он опустил глаза и все-таки решительно произнес:
- Никого. Мой отец погиб в сражении, когда на наш караван напали… остался только я. А мать… убили еще раньше.
- Скорее всего, ты не поверишь моим словам, но мне искренне жаль. Мне понятно твое стремление оказаться на свободе - когда ты проходишь всю жизнь с торговым караваном, любимыми спутниками тебе навсегда становятся ветер и раскаленные пески… Но если там, за стенами дворца, у тебя никого не осталось, куда ты собираешься идти? Наймешься в другой караван, который в любой момент могут снова захватить ирринги? Чтобы потом снова оказаться в рабстве? Прости, но я не вижу в этом смысла…
- Я думал об этом, - тихо начал Хаифа. - Хотя у меня никого и не осталось, есть родной город, куда бы я очень хотел вернуться. Размеренная жизнь не для меня... точнее, не было того, что держало бы меня на месте, поэтому ничего ближе пустыни и знойного солнца, казалось, я не имел. Ах да, еще мой верный верблюд Али, - юноша улыбнулся калифу. - Я купил его всего за слиток золота, представляешь? На рынке в Тихао. Люди там совсем другие, не такие, как прочие… - Хаифа замолчал и снова перевел взгляд на так понравившийся ему цветок. - Наверное, я бы отправился путешествовать. Но что толку думать об этом, раз у меня теперь совсем другая жизнь?..
- Думаю, я смогу предложить тебе небольшое путешествие. Не по пустыне, конечно, но вот отправиться к морю перед самым рассветом… Как смотришь на это, Хаифа?
- Хорошо, - парень широко улыбнулся Анвару. - Раз сам калиф предлагает, я не могу отказать.
- В таком случае, на сегодня можешь быть свободен. Надеюсь, ты сможешь самостоятельно найти свои покои, мне нужно заняться делами. Если захочешь, обратись к Латифу, он покажет тебе библиотеку, - проговорил Анвар. Хаифа согласно кивнул ему в ответ и тут же пошел к выходу из сада. Уходить юноше не хотелось, и он решил, что, взяв несколько книг, вернется сюда, чтобы читать в саду. К счастью, найти библиотеку не составило большого труда. Хаифа просто расспросил двух наложниц, и уже вскоре сидел в тени ветвей ивы, полностью погрузившись в чтение.
Однако насладиться тишиной и покоем ему не дал Латиф, который опустился на траву рядом. Сегодня его волосы не были заплетены в косу, а, собранные в низкий хвост, струились жидким золотом до самой талии. Впрочем, это не придавало ему никакого сходства с девушкой.
- Извинился перед калифом? - участливо спросил наложник.
- Да, - нехотя отрываясь от книги, ответил Хаифа. - И ты был прав, говоря, что можно общаться… нормально, - сбился он, заприметив на шее у собеседника красненькое пятно.
Уловив его взгляд, Латиф едва заметно улыбнулся и быстрым движением руки снял с волос черную ленту, скрывая недвусмысленный след на коже.
- Что-то не так? - спросил он, заметив перемену в голосе собеседника.
- Нет, прости, это я. Латиф, - вдруг неожиданно серьезно обратился Хаифа к юноше напротив. - Скажи… как у вас с Раадом все произошло? - спросил он достаточно тихо. - Я, конечно, понимаю, что это личное и ты не обязан ни о чем таком сейчас со мной говорить, просто…
- Тебя интересует, как это происходит вообще или как так получилось, что я согласился проводить ночи в постели того, кто меня купил? - с легкой усмешкой и долей снисходительности поинтересовался Латиф.
- Второе, - облизав вдруг пересохшие губы, произнес Хаифа. Этот разговор, с одной стороны, будоражил его, интриговал, а с другой - заставлял чувствовать себя жалким. Будто только проведя с господином пол дня в достаточно хороших отношениях, юноша готов тут же отдаться ему. Ему было стыдно за мысли, что появлялись в его голове, но противиться собственному интересу он не мог.
- Это не было моей обязанностью, как наложника, Раад никогда не ставил подобных условий моего пребывания во дворце. Первый хозяин моего мнения не спрашивал, просто делал, что хотел. Когда Раад выкупил меня за десять тысяч золотом, еле живого, я боялся, что подобное повторится, и решил, что лучше соглашаться самому на близость с хозяином, хотя в то время я его ненавидел. Мне была противна мысль, что снова придется выполнять безумные желания господина… Все изменилось, когда он спас меня во второй раз, уже от самоубийства.
- То есть ты сам предложил ему себя? - подвел итог Хаифа, чуть нахмурившись. - Но и он не стал отказываться, - вдруг хмыкнул парень, невесело улыбнувшись. - Как-то не очень благородно… на принца из сказки Раад не похож в таком случае.
- Да нет, он как раз-таки и отказался, - улыбнулся Латиф. - Знаешь, даже в пустыне бывает холодно так, что можно замерзнуть насмерть. Огромный дворец, в котором нет никого, с кем можно поговорить, поделиться своими страхами и воспоминаниями из прошлого, просто потому, что каждый живет своей жизнью, у каждого есть свои проблемы. Кому интересны страхи одинокого мальчишки, который оказался настолько слаб, что даже решил покончить с собой? Рядом с Раадом было тепло так, как никогда раньше, я и сам не заметил, как начал тянуться к нему.
- Ты любишь его? - вырвался вопрос прежде, чем Хаифа мог подумать, зачем он его задает.
Латиф засмеялся, а потом снисходительно сказал:
- Люблю, да и разве это не заметно?
- Прости, - Хаифа совсем сник. - Мне не стоило вообще начинать эту тему…
- Почему же не стоило? Думаю, мой опыт может оказаться тебе полезен. Рано или поздно ты столкнешься с подобным.
- Что?! - лицо Хаифа вытянулось. - Я не собираюсь делить с Анваром постель!
Латиф изогнул бровь и усмехнулся:
- Да неужели? А в качестве кого же ты хочешь оставаться при наследнике калифа?
В ответ юноша поджал губы и отвернулся. Спустя некоторое время после затянувшегося молчания, когда Латиф уже думал, что он ничего не скажет, Хаифа повернулся и спросил:
- Это так неизбежно?
- Ну, на стража ты не тянешь, думаю, сам понимаешь, почему. Мордашка чересчур смазливая, чтобы отправлять смотрителем в женский гарем, а делать тебя евнухом у Анвара не поднимется рука. Вернуть же обратно "дарителю" более чем некрасиво. И вообще, что тебя так пугает в близости с наследником?
- Сама близость… с мужчиной... - признался Хаифа. - Я никогда не думал, что со мной случится подобное…
- Не знаю, как там, где ты вырос, но в Гелиси это давно перестало быть чем-то из ряда вон выходящим. В правящих, да и просто состоятельных семьях довольно часто рождаются мальчики, и чтобы объединить роды, допускают браки между ними. Анвар, к примеру, был помолвлен с сыном правителя Ирхмаана… - Латиф, видимо, собирался сказать что-то еще, но прервался, рассудив, что посвящать Хаифа в подробности личной жизни наследника династии совсем не обязательно, и ответил: - Могу посоветовать лишь одно - постарайся сблизиться с Анваром, расположить его к себе. Не думаю, что тебе будут неприятны отношения с ним…
- Хорошо, - наконец согласился Хаифа, видя, что никакого другого выхода, кроме как подчинится, у него нет.
@темы: 18+, Ханан, Не нервничайте - слэш, О мальчиках и отношениях, Bermuda Cross, Единоличное