Злая сучка некроотдела(с)
Название: "Вдохни в меня жизнь"
Автор: Schwuchtel und Suchtig
Пейринг: м/м
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: закончен
Жанр: Slash, romance, местами drama. Иногда встречается humour и даже сопливо-розовый флафф.
Саммари: Сломанная игрушка когда то была личностью. И что же с ней будет, если ее починить?
Предупреждения: У авторов порой больная фантазия, что заметно по никам. На лавры никто не претендует, тапки принимает охотно и в любом количестве. Правда, реакция может быть неоднозначной))
Размещение: Вряд ли это кому-нибудь понадобится. Но если вдруг сильно захочется - спросить разрешения и прислать картинку с котом из Шрека, чтобы ускорить процесс.
Глава 20Глава 20
- Итак, - громкий голос Топилина разбил повисшую в аудитории тишину. – Проверил я ваши работы… Что могу сказать – обнаглели вы, братцы. Ни одной пятерки за курсовую во всем потоке, то же самое касается зачетов у печатников.
- А кому пятерки не нужны? – вечно игривым тоном протянула Марина.
- А кому они не нужны, даже на тройки не дотянули, - хмыкнул преподаватель. – Таким образом, ко мне на пересдачу приходят: Аверина, курсовую с моими замечаниями можешь взять на кафедре; Красильниковы в двух экземплярах, Ткач – даже говорить ничего не буду, просто отвратительно.
- Но я старалась! – возмутилась Марина.
- Видимо старалась сэкономить на человеке, который тебе ее писал, - возразил Максим, продолжая зачитывать список «приговоренных». – Перейдем к менее провинившимся. Беркутов, курсовая неплоха, но уровень не твой и не красного диплома, к которому ты так стремишься.
Кирилл посмотрел на преподавателя, произнесшего его фамилию, шальным взглядом вечно голодного зомби, явно мало понимая хоть что-то из данной речи. Он не спал уже трое суток и сейчас был готов продать дьяволу душу, лишь бы тот нашел для него приличное спальное место. Да хоть неприличное, главное чтобы не трогал никто. На данный момент он даже забыл о своем отношении к Топилину. Хотя… Какое может быть отношение? Сначала он упорно избегал встреч с ним, несмотря на воспитательную работу Орловского в сфере однополых отношений, сотни раз прокручивал в голове события той ночи. Ему даже начало казаться, что произошедшее приснилось – уж очень не вязался образ горячего, страстного и нежного Максима со строгим преподавателем психологии, который вот уже вторую неделю за милую душу драл третьекурсников на семинарах. А потом… Потом он сам начал искать встреч с ним, сначала случайно сталкиваясь в коридорах университета, а затем и нарочно попадаясь тому на глаза. Вот только в ответ получал равнодушный взгляд, в котором лишь изредка мелькал интерес. И бесило это неимоверно. Не то, что тот словно забыл о сексе со своим студентом, в конце концов, что такое секс по пьяни? А то, что Кирилл сам, забив на свою гордость, носится за преподавателем, чтобы получить хоть каплю его внимания.
- Беркутов, заснул ты там что ли? – донесся до него голос Максима Анатольевича. – Вслед за Авериной идешь на кафедру, забираешь свою работу и красивым каллиграфическим вордовским почерком все переделываешь.
Кирилл коротко простонал и стукнулся головой о парту. В данный момент он был готов сделать все, что угодно, лишь бы этот монстр, прикидывающийся Топилиным, отстал от него с этой дурацкой курсовой. Беркутов поднял голову и выстонал:
-Вот прям сейчас, Максим Анатольевич?
- Нет, Кирилл, еще вчера, - ехидно заметил тот, но внутри колыхнулась волна жалости к парню. Он знал о ситуации в его семье, знал, что Беркутов еще и работает, видел, в каком состоянии тот находится, но щадить его в учебе не собирался. По крайней мере, потому, что все еще надеялся на отношения с ним, а в том случае придется учиться разделять личную жизнь и учебу. - А теперь возьмемся за печатников. Учитывая, что у них зачет и перлов, подобных творениям телевизионщиков я не встречал, провинившиеся тоже имеются. Александрова, я понимаю, что у тебя сейчас период бурной личной жизни с очаровательной особой, которая уже ждет тебя внизу… Но учитывая ученые степени твоих родителей, напомню, в сфере как раз таки психологии – незачет.
Девушка фыркнула, но решила оставить замечание преподавателя без комментариев, а тот в свою очередь продолжал:
- Киншев, золото наше… У тебя те же проблемы, что и у Беркутова. Зачет сдан, но можешь лучше, так что на пересдачу. Олейничев Алексей, присоединяешься к друзьям, ни к чему вас разъединять, - язвительно пропел Топилин, вызвав смешок у всей группы. – Орловский, зачет сдан, но статью к семинару все равно должен, да и куда же ты без Киншева.
Орловский на слова Топилина отреагировал незатейливо: просто повернулся в сторону Беркутова и, кинув быстрый взгляд на преподавателя, показал Кириллу кулак.
В ответ на вопросительное выражение лица, Орловский с помощью рук показал нехитрое действие, что по его мнению, давно следовало совершить Беркутову с Топилиным. Через несколько секунд на телефон Кирилла пришла смс-ка: "Постоянная сексуальная разгрузка способствует размягчению характера некоторых личностей. И тебе уже давно следовало этим заняться".
- Всех вышеназванных жду в пятницу на пересдачу, - тем временем продолжал Максим. - Вопросы есть?
- Максим Анатольевич, - подняла руку Иришка Аверина, староста телевизионщиков. – Но в пятницу же Новый Год… Неужели вы не хотите отдохнуть тридцать первого?
- Кто желает сдать все раньше, ничего не имею против, - Топилин пожал плечами. – Но открою небольшую тайну – планов на новогоднюю ночь у меня нет, личной жизни тоже, готовить не люблю, а в квартире у меня и так чисто. А большего развлечения, чем слушать выверты юных умов и придумать нельзя. К тому же, я трудоголик и мне ничего не стоит продержать вас в стенах корпуса хоть до самого боя курантов. Все всё поняли?
По аудитории прокатился разочарованный стон. Орловский же продолжал свою подрывную деятельность в мозгу и телефоне Кирилла. "А я тебе о чем? Спасай праздник, Беркутов. На твои плечи (ну чуть ниже) возложена великая миссия... Оправдай наши чаяния и удовлетвори злыдня". Кирилл сердито фыркнул и, не поворачиваясь к Сашке, показал ему фигуру из трех пальцев.
" Орловский, а не пойти бы тебе?"
"Беркутов, в отличие от тебе я делаю свою работу регулярно. Ты только посмотри на довольную рожу Кина".
"Бери пример с меня. Видишь, эту неприкрытую радость не смог стереть даже Топилин. Так что, дерзай Беркутов, дерзай!"
"Шлюха ты, Орловский, каких свет не видывал"
"Если бы ты хоть половину взял, то Топилин не рычал бы на нас."
"То есть, тот факт,что он наш преподаватель, тебя уже не смущает?"
"Беркутов, недавно тебя это тоже как-то не смутило. Не находишь, что уже поздно строить из себя целку? И потом, тебе же понравилось..."
«А давай я тебя вы**у, а? Глядишь, ты от меня отстанешь.»
"Э, нет. У меня для этого есть Кин. А ты займись своим непосредственным е..рем - Топилиным"
«Сучка»
Максим уже пару минут следил за загадочно улыбающимся Орловским, копающимся в телефоне и хмурым Беркутовым, делавшим то же самое.
- Орловский, Беркутов, я что-то не пойму, вам слишком скучно? Могу развеселить парой-тройкой заданий, как вы на это смотрите? – прервал он очевидно увлекательную беседу.
- Очень отрицательно, Максим Анатольевич, - моментально среагировал Орловский. Мимолетный взгляд в сторону Кирилла: - У Беркутова уже есть очень важное задание, - с невозмутимым лицом выпалил парень.
- Правда? А господин Беркутов не желает поделиться с группой, чем он таким важным занимается, что обрекает всех еще на парочку авторефератов к Новому Году в качестве подарка для меня?
Беркутов кинул возмущенный взгляд на Сашу:
- Эмм...
- А он праздник должен устроить, - перебил его Орловский. - Кстати, Максим Анатольевич, я думаю, вы же сможете его проконсультировать? - с вопросительно-умильным выражением лица, парень улыбнулся преподавателю.
- Орловский, ваша наглость переходит все границы. Мне становится мучительно жаль, что я поставил вам зачет. Как там в соцсетях? Оффтоп наказуем баном? – строго проговорил Максим, но внутренне ощутил, что сдается под чертовым обаянием парня. Вот умеют некоторые очаровывать. Помолчав, он снова развернулся к студентам. – Итак, все дружно говорим Орловскому спасибо за красивые глаза и быстренько исчезаем из аудитории, пока я не придумал для себя новое развлечение с вашими невинными умами.
Все присутствовавшие студенты радостно загомонили и похватав сумки, довольно быстро исчезли из аудитории.
***
За курсовой, заботливо отвергнутой Топилиным, Кирилл сходил. И малость прифигел от количества посланий на белых полях. Нет, замечания были более чем оправданы, Беркутов действительно не слишком старался, делая ее, но чтобы настолько плохо… Когда все это переделывать он не представлял, в голове крутилось только две мысли – «когда поспать» и «как поговорить с Максимом». Тем временем Новый Год все подкрадывался, но как-то незаметно, отчего у Кирилла праздничного настроения ну совсем не наблюдалось. Радовало лишь одно – десятидневные каникулы, в течение которых газета, где он подрабатывал, тоже будет отдыхать, а значит, он сможет с чистой совестью отключить интернет, телефон и собственную мозговую деятельность.
Хронический недосып сделал свое дело в самый неподходящий для парня момент – в день пересдачи Топилину. Едва открыв глаза, он натолкнулся взглядом на электронный будильник, дружелюбно подмигивающий зеленым светом и подсказывающий, что Кирилла ждет смертная казнь в исполнении Максима Анатольевича. Он подскочил на кровати, судорожно принимаясь искать одежду, как назло разбросанную по всей комнате, и уже выходя из квартиры, понял, что чуть не забыл переписанную курсовую.
- Ну, и какую из казней египетских предпочитаешь? – спросил он сам себя, захлопывая дверь.
В корпус университета он влетал, словно новенький реактивный самолет, матеря, на чем свет стоит, чертов будильник, чертовы пробки и чертова преподавателя, который назначил пересдачу в самый час пик.
- Максим Анатольевич, можно? – задыхаясь, спросил он, открыв дверь в аудиторию.
- Беркутов, - протянул преподаватель. - А мы и не чаяли уже вас увидеть. ну проходите, коль нашли время.
- Прошу прощения, застрял в пробке на Бердском, - виновато проговорил тот, проходя на свое привычное место.
- А теперь застрянете здесь, пока я не приму остальных, - невозмутимо отметил Топилин и вернулся к разговору с пытающейся выдавить из себя хоть что-то вразумительное Мариной Ткач.
«Он на тебя смотрит» - пришло сообщение от неизменного Орловского, который уже отстрелялся и ждал, пока пересдаст Киншев.
"Орловский, отъе*ись, а?"
«Солнце, кто ж еще кроме меня тебе мозги вправлять будет? Трахнись ты уже с Топилиным, хоть успокоитесь оба.»
"Киншев, я тебя умоляю, отбери у своего озабоченного моей личной жизнью парня телефон, а?"
Недоумевающий Кин, получив послание от Беркутова, повернулся к сидящему рядом Орловскому, вопросительно приподнял бровь и продемонстрировал полученный текст. Тот, заметив на себе взгляд бойфренда, только солнечно улыбнулся и пожал плечами.
«Сучка», - быстро набрал он Кириллу, не дожидаясь реплик Ростислава.
Беркутов, увидев, как Кин потянулся за телефоном Саши, ощутимо дернулся, ощутив, что не вполне готов посвящать в свою тайну кого ни попадя. Но Орловский вовремя отвел руку с телефоном подальше, даже не посмотрев на то, что вокруг люди, прильнул телом к своему парню и, это увидел только Кирилл, ладонью свободной руки накрыл пах Киншева, пару раз мягко сжал. Кир сглотнул образовавшийся в горле комок и продолжил подглядывать за тем, что вытворяла эта парочка, пользуясь тем, что сидят у самой стены, в отличии от основной массы присутствующих. Киншев еле слышно что-то прошипел, а Орловский, спрятав телефон в стоящую рядом сумку и этим освободив вторую руку, провел самыми кончиками пальцев по открытой шее Кина, глядя поверх его макушки на Беркутова и пошло облизнувшись.
Кирилл, наблюдая за творившимся на его глазах безобразием, почувствовал, что недотрах сказывается на нем не лучшим образом. Пробежавшая по телу теплая волна докатилась-таки до паха и в трусах стало тесно от заинтересованности. Сашка тем временем продолжал свою деятельность, глядя в его глаза с улыбкой. Он соблазнял Киншева, ритмично сжимая и поглаживая ладонью уже заметную выпуклость в паху Ростислава, а второй чертил одному ему понятные узоры на шее парня. Кирилл проглотил чуть не вырвавшийся у него стон, но так и не смог отвести взгляда от будто гипнотизировавшего его Орловского.
Было заметно, что Кин едва сдерживается, видимо раздумывая, что сделать сначала – прибить обнаглевшего возлюбленного или трахнуть его прямо в аудитории.
- Ты что творишь? – тихо прошипел он.
- А что такое? - сделав невинное лицо, но не прекращая своих действий, притворно удивился Саша.
- Вые*у я тебя… В туалете… - сдавленно пообещал Кин, грубо дергая вниз молнию на джинсах парня и запуская руку за резинку боксеров.
Беркутов не видел, что именно сделал Кин, но ошалелые глаза Орловского и его закушенная губа навели его на мысль о том, что Ростислав отомстил тихо и незаметно. При виде того, как Саша уронил голову на плечо Киншеву и судорожно сжал пальцы на шее парня, у Беркутова вырвался тихий смешок. А вот пах налился еще большей тяжестью, когда он подумал о том, что же такого сделал Кин.
- Рос, хватит… - прошептал Сашка. – Я же…
- Будешь знать, как с Беркутовым переписываться, - возразил тот и свободной рукой быстро набрал сообщение:
«Отвали от моего парня»
Беркутов, получив сообщение от Кина, под влиянием порыва и совершенно не задумываясь отослал ответ: "Зачем мне твой? Мне бы со своим разобраться..."
Кирилл поерзал на скамье, пытаясь успокоиться, но подняв глаза, обнаружил, что Топилин, пользуясь тем, что все склонили головы к партам, смотрит на него в упор с нечитаемым выражением в глазах. Парень не к месту вспомнил о проведенной с ним ночи и судорожно выдохнул.
Максим, увидев сие действие своего студента, решил, что пора сворачивать лавочку и отпускать журналистов. Хотя бы потому, что Кирилл будет сдавать последним… Вот уходит Александрова с Олейничевым, и, какие-то чересчур хм… возбужденные? Киншев с Орловским…
- Беркутов, вперед, поразите меня своими знаниями, - позвал он последнего оставшегося студента.
Кирилл проводил уходящих тоскливым взглядом, а услышав обращенное к нему предложение Топилина, вспомнил о своем небольшом затруднении и залился краской, поняв, в каком виде ему придется вставать со своего места.
- Какие-то проблемы? – Максим недоуменно приподнял бровь и поднялся из-за преподавательского стола.
В ответ он получил лишь приглушенный стон, замаскированный под кашель.
- Н-нет… - прохрипел он, быстро собирая вещи в сумку и пытаясь отыскать глазами телефон. – Только все возьму сразу…
Резкие движения парня быстрым сборам не способствовали, и на пол полетела тетрадь и пресловутый мобильник.
- Черт, - ругнулся тот, залезая под парту и надеясь, что не выглядит слишком глупо перед преподавателем. Хотя, куда уж глупее?
Негромко хмыкнув, Максим вышел из-за своего стола и, подойдя к ползающему под партой Беркутову, заодно отметив обнажившийся кусок спины и еле удержавшись, чтобы не дотронуться до нее, мягко произнес:
- Кирилл, может перестанешь суетиться и просто скажешь уже, что с тобой происходит?
Кирилл, не услышавший тихих шагов преподавателя, дернулся от неожиданности и предсказуемо въехался затылком в парту.
- Твою ж… - застонал он, неловко разворачиваясь и садясь на пол и не решаясь поднять взгляд на Максима.
А Топилин неэстетично присвистнул, заметив то самое, из-за чего, как он теперь понял и возникла вся эта суетливость студента.
- И кто у нас служит объектом столь большой...страсти? - спросил Максим глазами указывая на внушительный бугор в районе ширинки Кирилла.
Язвительный тон мужчины неожиданно отрезвил Беркутова, добавил в мысли ясность и поразительное спокойствие.
- Вы, - просто ответил он. – Киншев с Орловским последний час порно-шоу устраивали, а я смотрел на все это и представлял вас. Я всю жизнь встречался с девушками, понимаете? Для меня как таковых отношений между парнями и не существовало никогда. Нет, я, конечно, знал, что геи существуют, но где-то далеко от меня. А потом напился и переспал с вами. Думал еще – ну с кем не бывает по пьяни? Да только… - он кивнул вниз.
Выслушав монолог, Топилин покачал головой и произнес:
- Беркутов, похоже что знакомство вашей головы с партой оказалось слишком...жарким. Вставайте, видимо, мне снова придется побыть вашим водителем. Я отвезу вас домой.
У Кирилла от этих слов внутри все свело – в глубине души он ожидал чего-то подобного, равнодушия, холодного тона. Вот только разочарованного вздоха сдержать так и не удалось, так же как и подступившего к горлу комка. «Радуйся, Беркутов, не светит тебе голубое счастье» - мысленно усмехнулся он, поднявшись с пола, не обращая внимания на протянутую руку мужчины, и принялся собирать вещи.
Топилин и сам на минуту пожалел о своем тоне и словах, но потом напомнил себе, что Беркутов его студент, а значит, в некоторомм роде "табу". "Чтобы мне об этом не подумать раньше, до того как..." - его раздумья были прерваны глухим:
- Можно идти?
Максим кивнул и, стараясь не смотреть на Кирилла, чтобы не поддаваться искушению, направился к двери. Для себя он все решил – ни к чему испытывать судьбу, рисковать собственной репутацией и репутацией самого парня, ломать ему жизнь. Только не в этой стране забывать о собственной гетеросексуальности ради человека одного с тобой пола, тем более, когда тебе всего двадцать лет.
В машину они сели молча, каждый погруженный в свои мысли. Максим, разрываясь между рациональным «нельзя» и возбужденным «хочу» смотрел на дорогу, припорошенную снегом, а Кир грустно выписывал пальцами какие-то закорючки на своем колене, другой рукой судорожно сжимая ремень сумки, чтобы не сорваться и плюнув на все полезть целоваться к мужчине. Он не заметил, как машина остановилась и очнулся, лишь когда его окликнул Топилин.
- Приехали.
Он кинул неуверенный взгляд на мужчину, а на его лице так явно отразилась вся гамма испытываемых им чувств, что броня которую возводил Максим не выдержала и рухнула. Слова вылетели сами собой:
- Ты должен быть уверен в том, чего желаешь. Если да, возвращайся, если нет... Значит нет.
- До свидания, Максим, - Кирилл открыл дверь не сразу, словно задумавшись о чем-то. Но, выйдя навстречу бьющему в лицо снегу, решительным шагом направился к двери собственного подъезда, ни разу не оглянувшись, хотя сердце упорно просило обратного.
Лестница на третий этаж показалась Киру бесконечной. Неосознанно он считал ступени, которая одна за другой отделяла его от человека, ставшего таким близким. Но Максим был прав, нужно быть уверенным в своих желаниях, чтобы потом не пожалеть о спонтанно принятом решении – ни к чему мучить себя и его.
Остановившись у двери собственной квартиры, он принялся рыться в сумке, в надежде как можно быстрее отыскать ключи и упасть, наконец, на кровать, забывшись тяжелым сном. Звона металла слышно не было, что вызвало в парне поток ругани – наверняка утром выскакивая из дома, он захлопнул дверь, оставив ключи внутри.
Hopefully you'll get what you wanted
And hopefully you'll get what you need
The taste of blood is always lonely
Cuts you like a heart of steel…
Заигравшая мелодия телефона заставила парня вздрогнуть.
- Да, мам? - ответил, едва бросив взгляд на дисплей.
- Сынок, ты извини, у Жени с сердцем плохо было. Придется мне у нее денек-другой побыть. Я заезжала вещи взять и видела, что ты забыл ключи. Но тети Веры дома не оказалось, а больше оставить было некому, так что я забрала их с собой. Я надеюсь, кто-нибудь из твоих друзей сможет принять тебя на день-два? Ну или приедешь за ними?
Женей звали родную сестру матери Кирилла. Выйдя замуж, та редко общалась с сестрой. Однако потеряв мужа слишком рано и не родив своих собственных детей, она перенесла все свое нерастраченное материнство на Кира. Это конечно было не плохо, но иногда становилось слишком навязчиво. Поэтому Кир старался бывать у тетки как можно реже. А уж о том, чтобы пилить почти через весь город, чтобы забрать ключи не могло быть и речи. Мать и тетка сплотившись единым фронтом совсем испортят ему праздник. Оставался единственный выход, попроситься к кому-нибудь из друзей переночевать. Вряд ли они откажут. В мозгу Кира мелькнула шальная мысль о том, чтобы поехать к Максу. От нее вновь потяжелело и заныло внизу, да так, что захотелось взвыть волком и побиться головой о стену. Боже, какой он дурак...
- Мам, не переживай, я найду где остаться. Удачи тебе и привет тете Жене, - попрощался он, нажимая на отбой.
В груди разливалось странное чувство – тепло, вперемешку с надеждой, с небольшой примесью отчаяния. Что, если он уехал, приняв его прощание за разрыв того, чего даже и не было? По лестнице он сбежал за несколько мгновений, едва удержавшись от того, чтобы не открыть подъездную дверь сильным пинком.
Макс ждал его, отсчитывая секунды, постукивая пальцами по обивке руля, и смотрел куда-то вдаль. Ему не хотелось анализировать происходящее, главное – не сорваться с места вслед за Беркутовым, вернуть его в машину и не выпускать больше. А потом случилось три вещи, которых он уже не ожидал.
Дверь машины распахнулась, впуская холодный воздух в салон и, не успел он повернуться, к его губам прижались чужие, знакомые до боли, холодные от мороза и чуть обветренные губы. И последним, завершающим штрихом горячий шепот:
- Я уверен, слышишь?
Остальные действия прошли для обоих как в тумане. Вот был поцелуй, потом дорога домой, причем то, как они доехали без инцидентов было загадкой для обоих. Очнулись оба только в прихожей Максима, крепко сплетенные во взаимном объятии. Впрочем, ясность мыслей посетила ненадолго, вымещенная оглушающими звуками стаскиваемой одежды, стонами и тяжелым дыханием.
- Кирилл, ты..? – оторвавшись ненадолго, попытался уточнить Максим, но парень его перебил, не давая закончить фразу.
- Да, да, да… Все, что хочешь, ясно? Только прямо сейчас…
Самое странное было очнуться в постели с ощущением изнеможения во всем теле и понять, что Новый год уже наступил. Вот тебе и подтверждение теории Эйнштейна.Задумчивое "Мда" Максима сменилось изумленным Беркутовским "Ох...еть", когда тот взял в руки свой телефон и обнаружил дату их совместного пробуждения.
- Как Новый год встретишь… - протянул Кирилл, падая головой на подушки.
- Предлагаешь не вылезать? - иронично парировал Топилин.
- А ты согласишься на такое предложение? – повернувшись к нему и приподнявшись на локте, лукаво улыбнулся Кир.
- Тогда… - Беркутов придвинулся ближе и навис над мужчиной. – Повторим и выпьем, или выпьем и повторим?
- Однако, - хмыкнул мужчина, проводя ладонью по спине парня. - Дилемма. Оставлю выбор за молодым поколением.
- Первое…
Глава 21Глава 21
- Орловский! – окликнули Сашку, копавшегося в сумке в поисках телефона. Обернувшись, он увидел одного из однокурсников, Антон, кажется, который в последнее время довольно часто ошивался около их компании. Они с Лехой Олейничевым, кажется, были соседями по комнате.
- Привет, слушай, мне тут Лешка сказал, ты в английском хорошо шаришь. Помоги текст перевести, а то Летова меня съест.
- Правильно сделает, нечего пары прогуливать, - хмыкнул парень. – И вообще, откуда такие сведения?
- Ленка сказала. Я ее просил, а она ж своей любовью занята, отмазывается. Так что…
- Так что ты решил слезно умолять меня перевести тебе текст? – хмыкнул Орловский в ответ на картинно-жалобный взгляд. – Ладно, давай свои свитки, только отойдем в сторонку. Летова спалит – век не отмашемся.
Тот кивнул и направился к небольшому закутку, служившему курилкой для журналистов. Орловский последовал за ним, пытаясь не поскользнуться на обледеневшей дорожке, которую как всегда забыли посыпать песком. «Спасибо, хоть скололи кое-где, - мысленно проворчал Сашка. Уже подойдя к месту назначения, он обернулся, чтобы отыскать взглядом запропастившегося неизвестно куда Кина, когда его окликнул Антон.
- Вот, сможешь до завтра сделать?
- Думаю да, вроде немного… - начал парень и протянул руку, чтобы забрать распечатки с английским текстом.
Сделав при этом небольшой шаг назад, Саша не посмотрел куда наступает и итог был закономерен. Нога поехала и Саша, даже не успев осознать, что произошло, полетел прямо в объятья нерастерявшегося Антона. Орловский еще несколько минут стоял, вцепившись в плечи Савицкого и пытаясь успокоить взбесившееся от внезапного выброса адреналина сердце. Выдохнув, они одновременно подняли лица и синхронно заржали, тем самым выплескивая неожиданное потрясение. Такими их и увидел вышедший из здания Кин. Мало того, что эта психопатка Лика только что испортила ему настроение своим звонком (Кин даже успел пожалеть, что он не маньяк), так еще и его парень, весело смеясь, на виду у всех обнимается с... да, кстати, с кем?
Увидев Сашу в объятиях Антона Савицкого, о котором Кину было достоверно известно, что у того нет особых предпочтений в половой принадлежности партнера, как волна иррациональной злости затопила Ростислава. Да так, что он сам удивился, как это звук скрипнувших зубов не был услышан в другом конце города. Может всему этому и существовало вполне невинное объяснение, но Орловский принадлежал только ему, и никакие Савицкие не имели права так беззастенчиво лапать чужое. В голове стучало "мое" и "не отдам", аж до боли в сжавшихся пальцах хотелось подойти и уебать этого урода рядом с ЕГО Сашей, но Ростислав сдержался и вдохнув-выдохнув, попытался успокоиться. Чему совсем не способствовало то, что расцепившись парни продолжали стоять. Затем Антон с улыбкой полез в свою сумку и достав из нее плитку шоколада, отдал Орловскому. На дальнейшее развитие событий Кин смотреть не стал, он развернулся и вернулся в здание, сделав вид, будто что-то забыл. На самом деле, он пытался успокоиться и убедить самого себя, что нет ничего предосудительного в том, что Орловский обнимался и смеялся с другим парнем. В конце концов, должны же у того быть друзья и помимо их компании? Таким образом Кин пытался уговорить себя не делать глупостей, однако получалось очень плохо. Единственное, чего хотелось, это вернуться и врезать Савицкому, чтобы впредь знал, к кому можно подкатывать, а к кому нет.
***
Дорога домой всегда казалась Орловскому в два раза длиннее, когда рядом не шел Кин, болтая об очередной песне, которую он хотел бы сыграть. В последнее время речь все чаще заходила о композициях «Rammstein», на что Сашка иронично приподнимал бровь и получал за это ставший традиционным тычок под ребра.
Квартира встретила парня тишиной – видимо Киншев еще не вернулся с репетиции, к тому же, как обычно забыв включить телефон. После памятной ссоры вечность назад, ревность Сашки сошла на нет, он привык к поздним репетициям, телефонному бойкоту и постоянно вьющимся около него девчонкам. В конце концов, Ленка наверняка с завидной регулярностью прочищала мозги как самому Кину, так и этим самым поклонницам, едва заметно показывая пальцем на самого Сашку.
Раздевшись, Орловский прошел в кухню и собрался варить кофе, как во входной двери повернулся ключ.
- Я думал, ты на репетиции, не успел ничего приготовить, - отозвался Сашка, вернувшись в прихожую.
Кин, еще не до конца успокоившись, промолчал, чтобы не ляпнуть что-нибудь обидное. Уж слишком его задело увиденное в университете. Честно говоря, он и сам не ожидал, что видеть Орловского в чужих объятиях будет настолько больно. Вообще Кин никогда не был жадным, ему было легче расстаться, чем удерживать при себе кого-то, наверное, потому что у него никогда не было такого стремления. А тут, поди ж ты, только от одной мысли, что он может потерять Сашу, что тот в любой момент может уйти, все внутри начинает орать благим матом, сердце начинает заходиться в бешеном ритме, а руки сами собой сжимаются в кулаки от понимания своего бессилия и невозможности что-либо сделать. "Главное, промолчать и не сорваться" - как мантру твердил себе Ростислав.
- Кин, что-то случилось? – увидев его замешательство и подозрительный блеск в глазах, поинтересовался Сашка.
Тот отрицательно мотнул головой и скрылся в ванной.
В ответ на подобные действия Сашка только пожал плечами, но пытаться продолжить разговор не стал – в конце концов, к творческой натуре Киншева он давно привык и морально был готов к любым закидонам. Да и сам, будучи натурой в меру, а иногда и не очень, депрессивной, прекрасно понимал состояние других людей, когда ничего не хочется, кроме как закрыться в собственной раковине. Впрочем, это не отменяло любопытства относительно причин такого поведения. Сварив кофе, разлив его по чашкам и добавив в кружку Кина амаретто, парень достал из кармана куртки подаренный Савицким шоколад.
- Да, Савицкий, никакой из тебя взяточник, - хмыкнул он, оценив молочный «Alpen Gold».
Холодная вода отлично охладила кожу лица и к тому же помогла успокоиться. Взяв себя в руки, Кин вышел из ванной и прошел на кухню к Орловскому. Увидев в его руках злополучную плитку шоколада, спокойствие сделало ручкой "чао" и отбыло в неизвестном направлении. Ростислав зашипел и вырвав данный предмет из руки Саши, тут же собственническим жестом прижал парня к себе и впился поцелуем, утверждая свое право на него.
- Рос, ты… - парень попытался сопротивляться такому проявлению эмоций, но его тут же снова заткнули, еще и потащив в сторону комнаты.
Кин выпустил его из своих рук лишь через сорок минут, наполовину неадекватного, пытающегося выровнять дыхание, и морщащегося при попытке сесть. Киншев вообще отличался ненасытностью, но всегда умело перемешивал нежность со всей свойственной ему страстью. Но сегодня вместо привычных ласк были жадные поцелуи, сильные объятия и ладони, сдавливающие запястья, на которых наверняка останутся синяки. Не то, чтобы Сашка был против – Ростислава он любил и хотел в любом качестве, но удержаться все же не смог:
- И что с тобой сегодня? – уже стоя у плиты, он слегка развернул голову к парню.
- Ничего вроде, а что? - ответил Кин, рассеяно гоняющий по столу скатанный в комочек мякиш хлеба, в ожидании запоздавшего ужина.
- Ну, не знаю… - протянул парень, прежде чем поставить перед носом Ростислава тарелку с макаронами. – Не слишком часто ты ведешь себя так… бурно.
Вместо ответа Ростислав поиграл бровями и хмыкнул.
- Тебе не понравилось?
- А я разве сказал, что не понравилось? – ответил Сашка вопросом на вопрос, улыбнувшись.
- С чего тогда вопросы? - решил продолжить традицию еврейского разговора Ростислав, прожевав то, что было у него во рту.
- Любопытно… - пожал плечами Орловский, присаживаясь рядом с Кином, и устраиваясь в пол-оборота, опершись спиной о его правое плечо – тот был левшой и помешать ему уплетать макароны Сашка не мог. – Что такого нужно с тобой сделать, чтобы заслужить повторение…
Ростислав чуть не подавился едой, представив себе картину подобную той, что наблюдал сегодня днем. Откашлявшись, в чем ему очень помог сам Орловский, похлопав по спине ладонью, он ответил:
- Вот не надо ничего делать, хорошо? Лучше просто попросить, - и шепотом добавил, надеясь, что Саша не услышит. -А не обниматься с другими.
***
Окончания третьей, и последней, пары Беркутов ждал с нетерпением. Поэтому, стоило преподавателю объявить, что все свободны, он направился в заснеженный парк, откуда без помех мог позвонить, не боясь быть услышанным.
Набрав номер, он дождался хриплого "да" и немного игриво произнес:
- Привет. А почему тебя сегодня не было?
- Устал я от вас, - глухо засмеялись на другом конце, после чего послышался кашель. – Вот помру, что делать будешь?
- Откопаю и надругаюсь над твоим бездыханным телом.
- Беркутов, я еще не забыл, как ты надругался над моим мозгом своими умозаключениями, - напомнил мужчина. – Приедешь?
- Так, а чего бы я звонил? Тебе что-нибудь нужно в аптеке купить? Я ведь слышу, что простыл.
- В аптеке… - хмыкнул Максим, в очередной раз закашлявшись. – Список прислать или сам догадаешься?
- Эм, - протянул Кирилл, соображая, что Макс хотел этим сказать. Вдруг в мозгу щелкнуло, парень покраснел и выдал:
- А тебе активные физические нагрузки не противопоказаны разве?
- Конечно противопоказаны, - подтвердил Топилин. – Но чего не сделаешь ради старательных студентов, один из которых приедет ко мне через двадцать минут и не секундой позже.
- Ммм, а что мне будет за опоздание? - игриво протянул Кирилл. - Ты меня накажешь? - негромко добавил он растягивая шипящие в конце предложения. При этом он не забывал поглядывать по сторонам и целеустремленно идти к остановке.
На другом конце послышался смех:
- Я обязательно подумаю над всеми твоими косяками.
- Ай-яй-яй, Максим Анатольевич, как вам не стыдно? А еще преподаватель университета, - со смехом парировал Кирилл.
- С кем поведешься. И вообще, заканчивай треп и пошевеливайся. Жутко скучно, знаешь ли, сидеть в одиночестве перед телевизором.
- Стал бы я просто так трепаться, - делано оскорбился Кирилл. – И не забывай, что мне еще придется ждать автобус, коль уж мой личный шофер загулял.
- Ммм, отношения по расчету? Нехорошо…
- Ну, так и я о чем. Накажешь..?
Ответа он так и не услышал, отвлекшись на неожиданно резкий визг тормозов, ударивший по нервам.
- Погоди минуту… - проговорил Кирилл в трубку, огляделся в поисках источника и увидел быстро собирающуюся толпу возле выхода из парка.
Увиденное заставило его сначала замереть, а затем сорваться с места, забыв нажать на отбой.
***
Весь день Орловский буквально засыпал на ходу, то и дело зевая и пытаясь заставить себя прислушиваться к словам преподавателей. Несколько часов парень потратил на перевод текста Савицкого, а оставшиеся полночи таки ушло на личную жизнь, которая зевала не меньше его самого. Проснуться его заставили медвежьи объятия вышеупомянутого Антона и до противного бодрый и радостный голос, прозвучавший над ухом:
- Сашка, ты просто умничка!!!
- Знаю, знаю, - пробурчал тот в ответ, стараясь отмахнуться от чересчур активного однокурсника. – Да отцепись ты от меня, клещ!
Даже и не подумав отцепляться, Антон продолжил восхищаться:
- Да если бы не ты, то я точно завалил семинар! Отбить тебя, что ли, у Кина?
- Ну, попробуй, - хмыкнул Орловский. - Только учти, мой рыцарь очень ревнив и сам кому хочешь, отобьет все что угодно, начиная от желаний и заканчивая почками.
- Ну, я тоже рыцарь хоть куда, - игриво повел бровью Савицкий и пожал плечами, словно демонстрируя себя.
Сашка ухмыльнулся в ответ на эти действия и, склонившись к уху явно флиртующего Антона, проговорил:
- Уж прости, но ростом не вышел…
Услышать, что ответит Савицкий Орловскому помешал подошедший вышеупомянутый Ростислав, который без особого напряга оттащил Сашу подальше от Антона и с некоторой ленцой и скрытой угрозой в голосе, протянул:
- Савицкий, еще раз увижу возле моего парня - сделаю так, чтобы ты даже на лекарства не тратился.
Наверное, в другой ситуации, а точнее обстановке, Сашка бы криво усмехнулся и похвалил своего парня за подобную фразу – у самого ревность зашкаливала, стоило увидеть Кина в двусмысленном положении. А в том, насколько неоднозначно выглядели эти объятия Савицкого, парень не сомневался. Вот только фраза Ростислава, несмотря на пониженный тон, оказалась чересчур громкой и явно привлекла внимание проходящих мимо студентов.
- Киншев, ты что творишь? – зашипел на него Саша.
- Я не творю, я предупреждаю, - лаконично отозвался тот.
Подобный спокойный тон вызвал в Сашке еще большую волну негодования, и от больших криков его удерживала только собравшаяся поглазеть на «голубую парочку» толпа. Парня вообще раздражало излишнее внимание к их персонам – ощущения такие, словно кто-то пытается залезть в твою душу, одновременно тайком перерывая грязное белье, спрятанное в самый дальний угол кладовой.
- Можно было предупреждать не на виду у посторонних, - только и смог бросить он, когда прошел первоначальный ступор. Развернувшись, Орловский быстрым шагом направился в сторону лестницы.
Ростислав нагнал Сашу уже в парке. Тот медленно брел по заснеженной, но уже утоптанной дорожке, о чем-то раздумывая. Кин, подойдя поближе, ухватил его за предплечье:
- Саш?
- Что, Ростислав? – нервно дернув плечом, огрызнулся Сашка.
- Чего ты раскипятился-то?
Парень развернулся к нему лицом и слегка прищурился, прежде чем сказать:
- А не из-за чего? Ты прекрасно знаешь, как я не люблю эти выяснения отношений на людях. Зачем нужно было это прилюдное демонстрирование нашей связи?
Кин закатил глаза, выказывая этим свое отношение к Сашиным словам:
- А то о ней никто не знает...
- Да мало ли кто и что знает! Я не хочу быть предметом для обсуждения больше, чем являюсь! С меня вполне хватает Ткач с той грязью, которую она на меня периодически выливает! Но нет, тебе ведь нужно было показать всем, что я твоя собственность!
- Конечно, нужно, - легкомысленно пожал плечами Киншев, не восприняв серьезного тона своего бойфренда. - Чтобы не тянули ручки к чужому парню.
- То есть я, по твоему, не способен сам сказать «нет»? – тут же вскинулся Орловский. –
- Ну, судя по этим двум дням, даже если ты и говоришь "нет", то его не воспринимают всерьез.
А вот это уже задевало гордость и, как бы пафосно не звучало – чувство собственного достоинства.
- Так, погоди, ты на что намекаешь? Что я запросто могу лечь под кого попало? Адресом не ошибся, Киншев?
- Эй, вот не надо передергивать мои слова. Я всего лишь сказал, что твое "нет" звучит слишком неубедительно для тех, кто хочет быть на моем месте, - огрызнулся Кин, этот разговор уже начинал выводить его из себя. - А желающих я смотрю с каждым днем все прибавляется. Не скажешь почему, если ты говоришь, что отказываешь? Или ты не всем отказываешь, а через одного?
Кин начинал распаляться, вся эта ситуация действовала ему на нервы. Он действительно любил Орловского и больше всего на свете боялся его потерять. Но, как говорится, кого мы любим - тем и причиняем боль. Он понимал, что его уже понесло куда-то не туда, но остановиться не мог.
- Может именно поэтому Андрей и предпочел умереть, а не оставаться рядом и терпеть твой флирт?
- Какая же ты дрянь… - на грани слышимости прошипел Орловский, выплескивая ненависть, перемешанную с покатившимися по щекам солеными каплями. Всего несколько слов, от которых боль внутри стала невыносимой, потому что именно это Сашка и боялся услышать однажды. Слова, от которых разрывается всё внутри на окровавленные куски еще живой плоти.
Хотелось бежать, как можно дальше, вернуться в старую раковину, в которой была только пустота, не способная нанести еще больше повреждений. Нужно было оставаться в ней, а не искать поддержки у других, не влюбляться до безумия в Кина, ради которого всего несколько минут назад готов был продать душу дьяволу. Развернуться и бежать как можно дальше, не желая больше слушать, слышать, видеть. Исчезнуть, среди покрытых инеем деревьев и полуметровых сугробов.
Ростислав, еще не успев договорить, понял, ЧТО он сморозил и тут же мысленно проклял свой язык, попытался схватить Сашу и покаяться. Но тот уже бежал от него к выходу из парка, Ростислав бросился за ним, крича:
- Саша, прости, я не хотел этого говорить. Саша!
С небольшим интервалом они выскочили на проезжую часть. И никто из двоих даже не обратил на это внимания - было не до того. Один убегал, униженный и оскорблённый до самой глубины души, другой - понявший, что натворил сказанными в запале словами.
В данный момент для них не существовало ничего вокруг, поэтому вырулившая из-за угла машина стала неожиданностью для обоих. Визг тормозов ударил по нервам, но дорога была слишком скользкой, а расстояние небольшим... Раздался глухой звук удара, после которого на асфальт изломанной куклой рухнуло безжизненное тело, такое щемяще-трогательное в своей хрупкости.
- Человека сбили! Вызовите кто-нибудь скорую! - послышались истерические крики из быстрорастущей на месте катастрофы толпы.
И лишь снег продолжал сыпать с неба, холодный и равнодушный, скрывающий черные полосы от шин не успевшей вовремя остановиться машины.
Глава 22Глава 22.
Ростислав любил, когда шел снег – чистый, еще не посеревший от дорожный пыли, он оседал на и без того немаленьких сугробах, ветках старых деревьев, превращая морозный январь в холодную рождественскую сказку. Но еще больше он любил парня, который сейчас пытался убежать от него, от тех убийственно жестоких слов, которые Кин умудрился выпалить, не задумавшись о последствиях.
Перед глазами – только снег и скользкая, наезженная дорога, на которую выбежал Сашка, а внутри лишь желание догнать, остановить и прижать к себе, и никогда не отпускать, лишь шепча на ухо извинения, потому что иначе можно сойти с ума.
- Саша, постой, пожалуйста! – закричал Кин, выскакивая вслед за парнем на дорогу, и лишь после этого поворачивая голову.
Все, что произошло дальше, Ростислав видел, словно в замедленной съемке. Как из-за угла вылетает темная машина, и в этот момент Сашка что-то кричит ему, прежде чем повернуть голову в ту же сторону. И последним, разрывающим сердце штрихом – потерянный взгляд серебристых глаз, перед тем, как слышится визг тормозов, оглушающий и стирающий из окружающего мира остальные звуки.
Еще долгое время Кину предстояло просыпаться среди ночи в холодном поту, раз за разом просматривая как кинопленку один и тот же кошмар - ту самую аварию, в которой он, как ни крути, был виноват не меньше, а то и больше, чем шофер злополучной машины. Нет ничего страшнее собственного шока, когда не можешь даже пошевелиться… Остается только беспомощно наблюдать за тем, как за несколько страшных секунд Саша опрокидывается на лобовое стекло и перелетает через весь автомобиль, перевернувшись несколько раз.
Но это все потом, позже. А сейчас...сейчас весь мир , рассыпавшись на мелкие осколки, исчез, оставив только сосредоточие себя - хрупкую бесчувственную фигуру человека, которого Ростислав любил больше, чем кого-либо за всю свою жизнь.
Застыв на доли секунды, Кин отмер и рванул вперед к лежащему на асфальте парню, надеясь, что все...обойдется? Ну, или, по крайней мере, не закончится трагичным финалом. Подбежав и грохнувшись на колени перед сбитым Сашей, Кин склонился и осторожно попытался нащупать пульс на шее. И шумно выдохнул, поняв, что под пальцами ощущается слабое биение. Он судорожно вытащил телефон и попытался набрать номер дрожащими пальцами, но тот выпал из его рук. Так и продолжая сидеть на коленях, он закрыл лицо руками, но плакать не смог. Внутри него начинала стремительно разрастаться пустота. Кин отнял руки от лица, как только кто-то начал трясти его за плечи и звать по имени. Его пустой взгляд враз осиротевшего человека зацепился за знакомое лицо, словно сквозь вату пробился голос Кирилла:
- Кин, вставай. Я уже вызвал скорую.
На что тот безжизненно отозвался:
- Да... да... Я... сейчас, да.
Ростислав не слышал звука сирены, будучи в шоковом состоянии, лишь наблюдал за тем, как люди в белых халатах четко и уверенно укладывают тело Саши на носилки и грузят в машину.
Беркутов, понимая, что в данный момент от Киншева добиться чего-либо невозможно, мягко подтолкнул его к машине скорой и, о чем-то поговорив с врачами, посадил его и сел рядом. Всю дорогу Кин держал в руках ладонь Саши, словно она была для него спасательным кругом, маяком в той пустоте, что осталась от его мира.
- Парень, двадцать один год, сбила машина. Черепно-мозговая травма, предположительно перелом трех ребер, перелом левой руки. Возможно внутреннее кровотечение, - четко говорила фельдшер принимавшему их доктору, когда скорая подъехала к областной больнице.
- На рентген и подготовьте операционную, - в тон ей отозвался врач, прежде чем исчезнуть вместе с каталкой и лежащим на ней Сашкой за стеклянными дверями.
Кин на автомате попытался пройти следом, но его остановил все тот же доктор.
- Подождите в коридоре, как только все прояснится, вам обязательно скажут.
Оформлявшая медицинскую карту медсестра попросила документы Саши. Кин никак не отреагировал, не отрываясь, смотрел на дверь, пока Беркутов, встав прямо перед ним, не взял в ладони его лицо и, четко выговаривая слова, спросил:
- Кин, Сашины документы где? - отвлекаясь на медсестру, он шепотом переспросил у нее: - Вам паспорт и что еще?
- Медицинский полис или страховка, - ответила девушка в белом халате.
Кирилл снова повернул голову к Ростиславу и произнес:
- Сашин паспорт и мед.страховка. Где?
На что тот уже более с осмысленным взглядом ответил:
- Дома у, - тут он на мгновение запнулся, но потом тверже продолжил: - У нас. В шкафу есть выдвижной ящик. Там все документы.
- Давай ключи, я съезжу и привезу.
Тут в приемную ворвалась всклокоченная Ленка, которой Беркутов позвонил почти одновременно с вызовом скорой, и бросилась к ним. Поговорив с Кириллом, они решили, что за документами и впрямь поедет Беркутов, а Ленка останется с Ростиславом. Убежавший в мгновение ока Кирилл не видел, как побледнел Кин, судорожно глотая воздух. Будто ему в одно мгновение перекрыли кислород при виде человека вышедшего из операционной. Врач, подошел и остановился перед ними. Переждав, пока девушка сунет в рот Ростиславу переданную ей медсестрой таблетку валидола и усадит его на стоящий тут же стул, он спросил:
- Вы родственник?
Лена на какое-то мгновение замялась, но глядя врачу в глаза, твердо проговорила:
- Да. Они живут вместе, и кроме нас у Саши никого здесь нет.
- Я понимаю ваше состояние, но будет лучше, если вы поедете домой, примете успокоительное и ляжете спать. До утра мы не сможем точно оценить масштабы последствий, - все так же спокойно проговорил врач.
- Но он… - сдавленно прошептал Кин, боясь продолжать собственную фразу.
Врач собирался ответить на вопрос парня, когда его позвал выглянувший из операционной ассистент, отчего доктор скомкано извинился и исчез за дверями.
Ростислав почувствовал себя очень странно: где-то глубоко внутри он затрепыхался и сжался в комочек от ужаса и заплакал, нет, зарыдал; в материальном же мире парень чувствовал себя насекомым, которого накрыли толстым прозрачно-стеклянным куполом, отрезав от внешних проявлений эмоций.
- Все будет хорошо, слышишь… Все будет хорошо, - тихо шептала Ленка, невесомо скользя ладонью по волосам опустившего голову парня.
Кин обнял девушку за талию, притянул ближе к себе, уткнулся лицом в ее живот и тихо пробубнил:
- Я боюсь, что он... - он на миг поднял голову вверх и, встретившись с ней взглядом, тихо признался: - Это я виноват.
- Не смей даже думать, ясно? – строго проговорила она. - Никто не виноват в случившемся, даже водитель, а уж тем более ты. Думаешь, Сашка обрадуется, когда увидит тебя в таком состоянии?
- Если вообще захочет видеть, - потерянно прошептал Кин в ответ.
***
Из реанимации в отдельную (по настоянию Киншева и Ленки) палату Орловского перевели только через двое суток, когда стало понятно, что жизни того ничего не угрожает. Как объяснила впоследствии Света, жена двоюродного брата Александровой, а по совместительству, анестезиолог областной больницы, парню повезло. После подобных аварий человека приходится буквально собирать по частям, если он остается жив. Сашка же отделался лишь переломом ребер и левой руки, избежав серьезного повреждения внутренних органов и масштабного внутреннего кровотечения. Удалось избежать и перелома бедренной кости, которое грозило бы парню несколькими месяцами больницы – вместо него была трещина. Опасность представляла лишь травма головы, о последствиях которой врачи не могли судить до тех пор, пока Орловский не придет в себя.
Все дни Киншев не отходил от постели Сашки, засыпая в соседнем кресле и поддерживая жизнедеятельность лишь благодаря автомату с кофе. Именно в таком, полулежачем положении его и застал Беркутов, пришедший навестить обоих однокурсников.
- Киншев, ты дома вообще был? – потряс его за плечо Кирилл.
- Зачем? - поднял на того удивленный взгляд Ростислав.
- В зеркало бы посмотрелся, прежде чем спрашивать, - сердито фыркнул Кир. – Хорошо, дома ты не был… Но хотя бы ел?
- Эээ, да... вроде, - неуверенно произнес Ростислав. - Кофе точно пил.
Кирилл склонил голову и неодобрительно хмыкнул, после чего бесцеремонно дернул Киншева, придав вертикальное положение, отряхнул, расправляя складки на его одежде и толкнул в сторону двери.
- Без возражений, - буркнул он, не давая Ростиславу открыть рот. – Чтобы ближайшие полчаса и духу твоего здесь не было. И без пирожков даже не возвращайся.
- Кофе принести?- уже в дверях обернулся Кин к Беркутову.
- Угу, а теперь марш отсюда, - с этими словами он вытолкнул парня за дверь и прикрыл ее за собой.
Присев на кровать рядом с находящимся без сознания Сашкой, Беркутов легонько погладил его по руке, опутанной пластиковыми трубками
- А ты, приходи уже в себя, слышишь… Твой рыцарь места себе не находит, на тень стал похож. Никогда у него таких кругов под глазами не видел… Уж не знаю, что у вас там произошло, но, блин, я хочу, чтобы меня так любили. Да и вообще, мы все тут скучаем. Даже посоветоваться не с кем, зараза ты блондинистая…
Внезапно рука под его ладонью пошевелилась, а дыхание из размеренного, еле слышного, превратилось в более шумное.
Сашка приходил в себя медленно – сложно было открыть словно налитые свинцом веки, продраться сквозь темноту бессознательного состояния навстречу тонкой полоске света. Он слышал лишь голос, почти незнакомый из-за шума в ушах, пытался податься навстречу ему. Силуэт перед глазами был расплывчатым, как будто он смотрел сквозь пелену тумана и различить в этом тумане знакомые очертания, казалось, невозможно. Наконец, еле сфокусировавшись, он увидел сидящего на краю кровати Кирилла.
- Кин… - голос вышел хриплым, еле слышным и каким-то надломленным, словно в горло насыпали тонну песка. – Где Кин..? Он в порядке?
Кирилл, едва услышав тихий шепот, дернулся и широко открытыми глазами посмотрел на Орловского, чувствуя, как из груди вылетает облегченный вздох.
- Как же ты нас напугал! – радостно проговорил он, понимая, что теперь все будет хорошо. Не будет волнений за ставшего другом парня, которому итак досталось в жизни, не будет апатичного состояния Киншева, к которому Беркутов хоть и не питал особой любви, но видеть его таким было страшно.
- Кин… жив..? – повторил Сашка, не обращая внимания на радостные реплики Кирилла. Ему было плевать на все – на то, что почти не чувствовал собственного тела, на боль в ребрах, от которой безумно сложно дышать, на постепенно возвращающуюся память с сопутствующими картинками, напоминающими о ссоре. Было важно только одно – чтобы с Кином все было хорошо.
- Да что ему сделается, - хмыкнул Кирилл в ответ.
- Пусть он придет… пожалуйста… Я хочу…его видеть… Хочу знать…
Беркутов лишь кивнул в ответ, понимая, что сейчас лучше выполнить просьбу Сашки, и метнулся в сторону двери. Как он и думал, Кин стоял, застыв каменным изваянием у окна рядом с палатой. Лицо было отрешенным, а взгляд, направленный в небо за стеклом, пустым. Словно в ярком, оптимистичном фонтане по имени Киншев Ростислав закончилась вся жизненная сила.От этого зрелища Беркутов поежился и окликнул парня:
- Киншев!
Ростислав медленно повернулся к окликнувшему его Беркутову и удивился радостному виду однокурсника. От заворочавшейся теплым комком надежды сердце забилось сильнее, но, приказывая себе не быть слишком оптимистичным, Кин со вздохом спросил:
- Чего?
- Хрен через плечо… Сюда иди!
Ростислав внимательно посмотрел на него, словно пытаясь что-то прочесть по лицу Кирилла и неверяще выдохнул, инстинктивно подавшись вперед:
- Он... очнулся?
- А ты думаешь, в каком-то другом случае я бы позвал сначала тебя, а не врачей? – удивился парень бестолковости Киншева.
Тот оказался рядом с ним уже через секунду , но вдруг затормозил прямо возле двери, не решаясь ее открыть.
- А он захочет меня видеть?
- Да бля… - едва удержался от «покерфейса» Беркутов и уже второй раз подтолкнул однокурсника, на этот раз внутрь.
Кин мягкими неуверенными шагами приблизился к постели Орловского и застыл, встретившись со взглядом слегка прищуренных серых глаз.
- Рос… - Киншеву могло показаться, но он был почти уверен, что парень облегченно выдохнул. Саша пошевелил ладонью, словно пытался жестом подозвать того к себе.
Ростислав опустился на колени и уткнулся лбом в плечо Сашки, шепча:
- Прости меня, прости. Я...- продолжить дальше ему не дал образовавшийся в горле комок рвущихся наружу слез.
В ответ Орловский лишь взял парня за руку и переплел свои пальцы с его. Плевать на гордость, на рану, которую задел Киншев неосторожными словами. По крайней мере, сейчас, когда он рядом, такой теплый, родной и нужный – плевать.
Почувствовав, как Сашка сжал его ладонь, Ростислав неслышно облегченно выдохнул. До этого момента их ссора и последовавшая за ней авария тисками сдавливали сердце, не давая дышать. Сейчас тиски немного разжались, давая доступ воздуху. И хоть вина все равно тяжким грузом ворочалась в груди, главное, что Саша был жив, а все остальное можно исправить.
***
В относительно стабильное и не вызывающее опасений состояние Орловский пришел лишь к концу недели. Из-за сильного сотрясения и нещадно болевших ребер, говорить получалось с трудом, на что врачи хоть и хмурились, но в один голос твердили, что через пару недель все пройдет. Киншев не отходил от него, довольно часто засыпая в неизменном кресле, за что подвергался казни со стороны поочередно наведывавшихся Беркутова и Ленки.
Сашка никогда не любил больницы за царящее уныние, белые стены и бесконечно тянувшиеся дни. Принести в палату ноутбук Кин категорически отказался, встав на сторону врачей, и упорно твердил о том, что ему нужно как можно больше отдыхать и как можно меньше напрягаться. На помощь пришел Беркутов, притащив из дома стопку фантастических романов, по его же словам «не сильно обременяющих неокрепший мозг».
Чтению одной из книг и помешал тихий стук в дверь, чему удивился Орловский – ни Ростислав, ни ребята особо не церемонились, вваливаясь в палату чуть ли не с утра.
- Войдите, - еле слышно просипел Саша. Видимо, человек за дверью обладал хорошим слухом, потому что вошел сразу после разрешения.
В палату вошел не слишком высокий, чуть выше Киновского плеча, парень с типично арийской внешностью. То бишь крепко сбитый блондин с чуть вьющимися волосами, доходящими до лопаток и собранными для удобства в хвост, и небесного цвета глазами. Подбородок на Сашин взгляд был немного тяжеловат, но бог с ним. На губах была чуть виноватая улыбка.
- Здравствуйте, Александр, - негромко поздоровался он с Орловским.
- Здравствуйте, - запинаясь и недоумевая по поводу визита незнакомца, ответил Саша. – Эмм, с кем имею честь…
- Марк Хейнцлих, - молодой мужчина подошел поближе и положил на тумбочку внушительный букет из белых роз и пакет с неизменным набором для тех, кто навещает больных. - Это я сбил Вас. Простите, мне так жаль, что не успел затормозить. И вот что... У меня есть деньги и связи. Так что, если вам что-то вдруг нужно - я достану лекарство или вот лечение оплачу.
Саша внимательно посмотрел на нового знакомого и приветливо улыбнулся:
- Марк, я не считаю вас виноватым. В конце концов, это мне нужно было думать головой, прежде чем выбегать на проезжую часть. Вы пострадали не меньше меня.
- Да, я виноват куда больше. Отвлекся и не успел затормозить... Из-за меня вы здесь, в таком состоянии... - все с той же виноватой улыбкой на губах проговорил Марк. - Я могу присесть?
- Конечно! – тут же кивнул Сашка, и, положив на небольшую тумбу наполовину прочитанную книгу, повернулся к севшему на стул мужчине. – Я вас не виню и не собираюсь. С лечением помощь не нужна, и я и… эмм… мой друг в состоянии оплатить счета.
- Но если что, вы обращайтесь, - проговорил мужчина, глядя прямо в глаза Орловскому. - Не стесняйтесь, это меньшее, что я мог бы сделать для вас.
- Ну, только если вы уговорите врачей разрешить мне пользоваться благами цивилизации в виде ноутбука, - тихо и все еще хрипло рассмеялся тот.
- Я постараюсь, - вставая и глядя на Сашу с каким-то странным выражением в глазах, ответил Марк. - Ну, я пойду?
- Спасибо, что зашли, был рад познакомиться, - улыбнулся Орловский.
Мужчина, вежливо улыбаясь, кивнул и пошел к выходу из палаты. Уже у самой двери он обернулся и еще раз посмотрел на парня с неясным промелькнувшим выражением в глазах, но ничего не сказал, кроме:
- До свидания, Александр. Желаю вам выздороветь побыстрее.
Парень в ответ дружелюбно кивнул и, дождавшись, пока Марк скроется за дверью, вернулся к чтению. Но недолго ему пришлось наслаждаться одиночеством – дверь широко распахнулась и в палату ввалился разрумянившийся с мороза Кирилл, как ни странно, пришедший даже раньше Ростислава – видимо Ленка таки заставила того привести себя в порядок.
- Привет немощным! – проговорил он и, переведя взгляд на столик, присвистнул и кивнул на букет. – Оу, Кин притащил?
- Ты удивишься, но нет, - пожал Сашка плечами. – Некто Марк Хейнцлих, он же водитель автомобиля из-за которого я торчу здесь.
- Ммм, - протянул понимающе Кирилл. - Слушай, а менты к тебе еще не приходили?
- Нет, Киншев, Ленка и Олейничев в один голос пообещали, что уладят все сами и избавят меня от лишнего беспокойства.
- Понятно. Может они заявление написали, вот он к тебе и пришел?
- Никаких заявлений, - возразил Саша. – Все виноваты в равной степени, и я, и Кин в том числе. Просто просил прощения, предлагал помощь и, как видишь, цветочки с апельсинами принес. Кстати, забери их себе, а? Я эти цитрусовые видеть не могу…
- Эмм, - Кир почесал в затылке, а потом весело хмыкнул: - Я их Максу отнесу. Он сейчас тоже болящий, - и засмеялся.
- Я смотрю, у вас все отлично, - улыбнулся Орловский.
Кирилл состроил смущенную мордаху:
- Ну как бы да. А как у вас с Кином? Все еще не простил его?
- Кир, все очень сложно… - тут же помрачнел парень и с усилием подтянулся, принимая более удобное положение. – Мне больно, невообразимо больно, стоит только вспомнить те слова. Это как… ножом по сердцу без анестезии. Кин единственный, кому я смог довериться, первый, кому я рассказал о том, что произошло ТАМ. И он пообещал, что все будет хорошо, что мое прошлое никак не отразится на наших отношениях… Но самое страшное, что я его простил. Сразу же, как только открыл глаза и не увидел рядом, понял, что прощу за все что угодно, лишь бы с ним ничего не случилось, - Саша хмыкнул. – Это за какой-то гранью, когда больно тебе, но больше всего на свете желаешь, чтобы с ним все было хорошо… Я люблю его, Беркутов, так, как никогда и никого не любил. Сродни наркотической зависимости, когда не в силах отказаться и даже лечение не поможет. Вопрос лишь в том, любит ли он меня.
Кир вздохнул, и в тишине палаты этот звук получился чересчур громким.
- Думаю... Нет, я уверен, - он выделил последнее слово, - что любит. Ты бы его видел: и там, на дороге, и уже тут в больнице. Мы думали, что если, не дай бог, ты не выживешь, то и он не жилец. К счастью, все обошлось.
- Но при этом, он ни разу не сказал этих слов… - опустив голову, произнес Саша. – Я не отношу себя к романтичным натурам, не требую лепестков роз и ванну с шампанским. Но хотя бы однажды я хочу услышать эти слова от человека, единственного человека, дороже которого у меня нет.
Беркутов не успел ничего сказать в ответ, открылась дверь, и в палату ввалился полностью приведенный в порядок Кин.
- Ага. Секретничаете, небось, тут без меня? - ухмыляясь, жизнерадостно выдал он.
Саша подозрительно прищурил глаза, пытаясь понять, слышал ли Кин разговор с Кириллом или нет. Но по невозмутимому лицу Ростислава ничего нельзя было понять, и Орловский мысленно махнул рукой, правда, при этом чуть огорченно выдохнул и показательно повернулся к тумбочке, беря в руки забытую книгу.
Кин буквально в то же самое мгновение оказался рядом с Сашей, обхватил его лицо ладонями, развернул к себе и чмокнул в нос.
- Как поживаем сегодня с утра?- и тут же поворачиваясь к Кириллу: - Беркутов, ты еще тут? Сгинь, нечистая - я уже на месте. Короче, пост сдал - пост принял. Кругом, шагом марш.
Беркутов в ответ лишь хмыкнул, подхватил пакет с апельсинами благодушно передаренный Сашкой, несколько уже прочитанных больным книг, и вышел из палаты, пообещав зайти на днях с новой порцией «лекарства от больничной скуки.
@музыка: Poets of the Fall – Sleep, sugar
@темы: Ориджиналы, 18+, Совместное творчество, "Вдохни в меня жизнь", Schwuchtel und Suchtig, Не нервничайте - слэш, О мальчиках и отношениях
-
-
13.09.2012 в 17:58Респект и уважуха
-
-
14.09.2012 в 07:06-
-
20.09.2012 в 14:50Кого сбили, выживет ли? Я ж теперь изведусь.
-
-
20.09.2012 в 18:16-
-
25.09.2012 в 06:04большое спасибо за продолжение!
-
-
26.09.2012 в 17:55-
-
27.09.2012 в 13:36-
-
09.10.2012 в 16:32не против?
-
-
09.10.2012 в 17:55-
-
10.10.2012 в 06:45-
-
10.10.2012 в 23:14