Злая сучка некроотдела(с)
Название: Держаться за воздух
Автор: Schwuchtel und Süchtig
Бета: не бечено, ждем появления свободного времени у Девочки Сонечки))
Пейринг: м/м
Рейтинг: NC-17
Размер: миди-макси
Статус: в процессе
Жанр: Slash, romance, местами drama. Иногда встречается humour. Из флаффа герои выросли.
Саммари:
Держаться за воздух, за острые звезды
Огромного неба коснуться рукой.
Держаться за воздух, за острые звезды
И там над землею дышать им с тобой...
Посвящение: Би-2 за вдохновение, подаренное Швухтелю, а так же за название для нашего ориджа.
Размещение: Вряд ли это кому-нибудь понадобится. Но если вдруг сильно захочется - спросить разрешения и прислать картинку с котом из Шрека, чтобы ускорить процесс.
Примечание: является сиквелом к "Вдохни в меня жизнь"
-1--1-
В двадцать лет Александр Орловский больше напоминал депрессивного подростка со склонностью к саморазрушению и самобичеванию. К окончанию университета за его плечами остались проблемы с наркотиками, болезненная потеря любимого человека, а впереди маячило светлое будущее в лице Ростислава Киншева и неплохой работы. Жизнь казалась прекрасной, любовь грела сердце и душу, а перспективы, которые открывались перед молодым штатным журналистом серьезного издания и вовсе рисовали отличную картину жизни. Но, уже через пару месяцев после окончания университета, стало понятно, что в их случае с Кином личная жизнь и работа несовместимы в принципе. Начавшиеся так бурно и продлившиеся почти три года отношения разбились об их собственный трудоголизм и личные амбиции, не выдержав и полугода.
Бесконечные ссоры, непонимание, скандалы и ревность в итоге довели до того, что Сашка, не выдержав, просто ушел, хлопнув дверью, забрав с собой лишь тонкое золотое кольцо, подаренное незадолго до самой громкой их ссоры, да ноутбук с совместной фотографией на рабочем столе.
Расставание оказалось болезненным. Любовь так никуда и не ушла, заставляя раз за разом прокручивать в голове совместные счастливые минуты, смотреть на то самое фото и не снимать кольцо. Как бы Сашка не старался, забыть Ростислава Киншева не мог, но гордость, проклятая сука, голосом диктора радио “Маяк” продолжала напоминать, что пути назад нет. Как пережил это сам Кин, Орловский не знал, лишь слышал, что тот уехал в Канаду почти сразу же после разрыва.
Уйдя с головой в работу, Саша практически забыл, что такое личная жизнь, лишь изредка находил себе партнеров на одну ночь, чтобы сбросить напряжение. Так было куда проще, чем снова заводить серьезные отношения, которые вряд ли продлятся долго.
Сегодня он, как и уже довольно продолжительное время, задержался на работе.
Оторвавшись от бумаг, Саша потянулся и тут же схватился за запевший о сладких снах телефон.
- Да? - рявкнул он в трубку, зная кого и что услышит в этот субботний вечер.
- Привет, Орловский, - весело пропел жизнерадостный голос Беркутова (ожидания оказались оправданными в полной мере). - Дай я угадаю, что ты сейчас делаешь? Сидишь на работе и пялишься одним глазом в монитор, а другим в бумаги. Я угадал? - не ожидая ответа, тут же продолжил: - И это вместо того, чтобы как все порядочные люди отрываться в клубе с любовником. Орловский, тебя скоро с таким ритмом работы злобный спермотоксикоз загрызет. И спасти не успеем.
- Привет, Беркутов. Ты знаешь, меня начинает пугать столь частое твое беспокойство о моем спермотоксикозе. Еще немного, и я начну думать, что ты хочешь предложить свою помощь… И да, свой долг порядочного человека, оторвавшегося в клубе с любовником, я выполнил в прошлом месяце. Согласно календарю, в этом месяце очередь женщины.
- Ха-ха, - раздался ответный смешок, полный скептицизма. - Орловский, пожалей мои уши. Не вешай на них посторонние макаронные изделия. А себя предложить, прости, не могу. Нет, я конечно, забочусь о лучшем друге, но не больше. Мне за кривые помыслы Топилин оторвет все к чертовой маме и скажет, что так оно и было.
- Заботливый ты мой, ну вот скажи, где в этом городе найти приличного пидораса? Либо школьники, либо извращенцы. Ни те, ни другие меня, знаешь ли, не сильно привлекают.
- В-первых, не пидорасы, а люди нетрадиционной ориентации, - хохотнул Беркутов. - Политкорректнее надо быть, Орловский, ты же лицо нации. Журналист как-никак. А во-вторых, я чего звоню-то? - спохватился собеседник. - В общем, через час, вернее через два, - поправился Кир, услышав скептический хмык Саши, - мы с Максом ждем тебя в “Ириде”. Возражения не принимаются. У нас некоторым образом праздник. Короче, Орловский, не опаздывать. Все, чао, бамбина, - и из трубки пошли короткие гудки.
- Ну да, отличное предложение. Вы будете играть в приличную семейную пару, а мне снова напиваться… - буркнул Орловский себе под нос и, посмотрев на незаконченную статью, глубоко вздохнул. Нет, все же Беркутов никогда не успокоится…
Он уже поднялся со своего места и как раз надевал пальто, когда дверь его кабинета открылась и внутрь вошел его начальник - Марк Хейнцлих. Он был уже одет и, судя по всему, тоже собирался домой.
- Ну надо же, время всего семь часов вечера, а Александр Орловский собирается покинуть свое рабочее место, - усмехнулся мужчина, привыкший выпроваживать своего самого трудолюбивого работника домой.
Саша вскинул голову, собравшись ответить и замер, разглядывая Марка. Ему показалось, что мужчина словно собирается с духом, чтобы что-то предложить. Орловский решил немного подождать и молча продолжил собираться. Наконец, раздался короткий выдох и Марк немного неуверенно, что было даже как-то странно слышать, произнес:
- Саша, я хотел спросить… Может быть, сходим куда-нибудь?
Сашка тут же выпрямился и внимательно посмотрел на своего начальника, который в данный момент меньше всего был похож на главного редактора крупного издательского дома. Он не раз замечал заинтересованные взгляды, знаки внимания, а его исключительная корректность и поддержка в свое время спасли от депрессии и прочих радостей. Наверное, он был единственным человеком, к которому Орловский испытывал хоть какую-то привязанность - в конце концов, уверенный взгляд вкупе с поразительно спокойным характером очень импонировали повзрослевшему (и поумневшему) Сашке.
- Оу… - смущенно улыбнулся Орловский, отчего-то почувствовав себя очень неудобно. - Прости, но я сегодня должен встретиться с друзьями. Кирилл Беркутов, ты должен его знать, он работает на “ВГТРК” Может в следующий раз? Хотя...- Саша задумался, знаком показав пытавшемуся было ретироваться Марку, оставаться на месте. Сам же взял телефон и сразу после того, как на другом конце ответили, проговорил: - Слушай, Кир... Я наверное приду не один. - Выслушав ответ, он улыбнулся: - Ладно, ладно, я понял. Спасибо. - Убрав телефон от уха, Саша спокойно сказал Марку: - Есть встречное предложение. Ты мог бы пойти со мной, если, конечно, ничего не имеешь против присутствия на несколько нетрадиционном “семейном празднестве”. - и про себя подумал: "И мне будет намного легче смотреть на семейное счастье других. Пусть они и мои друзья".
- Орловский, я несколько минут назад почти пригласил тебя на свидание. Как думаешь, меня может в принципе смутить нетрадиционная семейная жизнь твоих друзей? - расслабленно и довольно улыбнулся Марк, понимая, что только что ему дали шанс с человеком, к которому он был неравнодушен последние лет шесть. А это очень долго, даже для такого спокойного человека, как он.
- Думаю, что нет, - хмыкнул тот в ответ. - И раз уж у нас свидание, тогда... Заедешь за мной в половине девятого?
- Разумеется. Вот только если мы не поторопимся, уже не нужно будет никуда заезжать, - Марк кивнул в сторону настенных часов и подтолкнул Сашку к выходу. - А свидания в офисе - точно не самое романтичное мероприятие.
***
За прошедшие годы хозяин “Ириды” разбогател настолько, что обустроил клуб по полной. Да так, что был надстроен второй этаж с отличным рестораном, у которого был отдельный вход.
Оба места стали престижным для посещения не только молодежи. На предпочтения в выборе любовников, следуя традициям, все так же не обращали внимания. Поэтому прибытие Орловского с мужчиной абсолютно никого не удивило. Приглашений не понадобилось - возле охраны стояли оба: и Беркутов и Топилин, и встречали гостей.
Увидев Сашу, Кир радостно заулыбался, а смерив оценивающим взглядом Хейнцлиха и чинно поздоровавшись с ним, наклонился к уху друга и тихо произнес, дурачась:
- О боже, какой мужчина! Орловский, ты наконец-то нашел себе достойного мужика. А шифровался, партиза-а-а-ан... - и несильно толкнул Сашу локтем.
- Ненавижу тебя, Кира, - улыбаясь, прошипел Орловский и что было сил ущипнул друга за бок, пока тот тискал его в своих внушительных объятьях. - Беркутов, тебе пора прекращать тягать железо.
- Максу нравится, - пожал плечами тот, выпуская из объятий Орловского. - Кстати, представить не желаешь? - тут оба наконец вспомнили, что не одни и обернувшись, удивленно уставились на своих мужчин.
Было от чего удивиться: Топилин и Хейнцлих стояли рядом и о чем-то мирно беседовали. Но дело было не в беседе, а в жестах и мимике, которые ясно говорили о том, что мужчины знакомы друг с другом.
- Не понял, - протянул Беркутов, выдвигаясь к Топилину и таща за собой Орловского. - Получается, что с вами не знаком только я? - последнее он произнес, обращаясь к Марку.
Тот пожал плечами и протянув руку, с улыбкой представился:
- Марк Хейнцлих.
А Орловский тут же добавил:
- Мой почти непосредственный начальник.
- А-а-а, - понимающе протянул Кира, и представился сам: - Беркутов Кирилл. Я...
- Наслышан о вас, - не переставая улыбаться ответил Марк, скользнув взглядом на Топилина, как бы давая понять от кого он наслышан.
- А вот я о вас не слышал, - прищурив глаза и с некоторой долей ревности в голосе высказался Кира.
Топилин тут же привлек Беркутова к себе и, успокаивающе погладив по спине, сказал:
- Ну, мы видимся не настолько часто, особенно в последнее время, так что даже возможности вас познакомить не было. Да и наше знакомство произошло во времена столь древние, что даже вспоминать страшно.
- Рановато ты себя в старики записываешь, - хмыкнул Марк, жалея, что в отличие от старого знакомого у него не было возможности вот так же по-хозяйски прикоснуться к Сашке.
Топилин лишь ухмыльнулся в ответ, а Беркутов, спохватившись сказал:
- Вы пока проходите, а потом еще поговорим, я думаю?
Гости одновременно кивнули и прошли внутрь. Lounge-зона “Ириды” была выдержана в том же стиле, что и остальной клуб, разве что света было куда больше, а музыки почти не было слышно и сама обстановка больше напоминала дорогогй ресторан, в котором столик заказывают за месяц. Орловский вспомнил, что в этой части “Ириды” не был ни разу, да и вообще всячески старался обходить его стороной последние четыре года. Уж слишком много воспоминаний было связано с этим местом.
Долго ждать не пришлось. Приглашенные не стали оскорблять юбиляров своим опозданием, да и количество гостей не зашкаливало. Так как были приглашены только свои, наиболее близкие к паре люди, поэтому спустя максимум полчаса, уже все сидели на выбранных местах.
- Ну, что ж, друзья, - взял слово сам хозяин заведения.- Буду самым смелым и скажу первый тост. - Мужчина тепло улыбнулся, повернувшись к виновникам торжества. - Давайте выпьем наш первый бокал за пару, которая своим существованием опровергает многие статистические выкладки. За то, что несмотря на разногласия, а они существуют у всех, наши друзья до сих пор вместе и держатся друг за друга так, как даже многие традиционные пары не могут. В общем, выпьем, друзья, за любовь! Пусть и нетрадиционную. За вас, ребята! - с этими словами мужчина поднял бокал и выпил его до дна. Присутствующие, одобрительно засмеялись, похлопали, зазвенели бокалами, чокаясь и выпивая так же как и говоривший, до дна.
- А мы, пожалуй, - Максим сделал жест, показывая, чтобы все вновь наполнили свои бокалы и кивнул Кириллу, - выпьем за наших друзей, которые не отвернулись от нас, несмотря ни на что.
- Прям таки обмен любезностями, - засмеялась светловолосая Ира, в честь которой и был назван клуб. - Так, все пьем и идем танцевать, мы не настолько старые, чтобы весь вечер сидеть и наедаться вредной пищей.
- Ира, ты будешь прекрасна в любом возрасте, - не упустил возможности сделать комплимент подруге Топилин и поцеловал ей руку.
- А я, в свою очередь надеюсь, что вы, миледи, подарите мне один танец, - тут же поддержал Кирилл, повторяя действия партнера и целуя вторую руку женщине.
- Подлизы… - театрально вздохнула Ира, прежде чем рассмеяться.
На сцене играла очередная приглашенная хозяином клуба группа, исполнявшая что-то среднее между кантри и рок-н-роллом, и вскоре присутствующие решили, что пора бы и спуститься в основной зал, чтобы встряхнуться под хорошую музыку.
Саша довольно неуютно чувствовал себя внизу, хотя обстановка и была изменена довольно сильно, но воспоминания его захлестывали с головой. Он пытался избавиться от них, но здесь... в этом зале... это было довольно трудно. Видимо, Кир либо заметил его метания, либо сообразил в чем дело, и довольно быстро оказался рядом с Орловским.
- Саш, а пойдем, покурим?
Тот в ответ кивнул, как показалось Кириллу, с заметной долей облегчения, и последовал за другом. Протянув уже давно курившему лишь в исключительных случая Беркутову сигарету, Орловский откинулся спиной на стену и затянулся сизым дымом.
- Давно был здесь в последний раз? - понаблюдав за Сашкой несколько секунд, поинтересовался Кир.
- С... - Орловский запнулся, не желая произносить имя, что до сих пор отзывалось тупой болью в области сердца, и махнул рукой.
- Ясно, - отозвался Кир. - Я сделал только хуже, пригласив тебя сюда?
- Ничего, - выдохнул Саша. - Мне уже пора привыкать.
- Не привыкать пора, Сань, а забыть на хрен Киншева и жить дальше. Четыре года прошло, срок немаленький.
- Легко сказать "забыть"... - Орловский поднял на друга глаза, и Кир отшатнулся от той тоски, которой они были полны. А Саша сжал руку так, что сигарета смялась, и добавил: - Ты думаешь я не пытался? - И с кисло-горькой ухмылкой: - Эти слова я себе твержу, как мантру с того самого дня, как ушел от него. "Забыть и жить дальше"... Ночью разбуди и спроси, что главное - от зубов отскочат. Я понимаю, а вот принять... - Орловский постучал себе по груди, - вот тут не принимается… Знаешь, это как купить впервые в жизни лотерейный билет и сразу же сорвать джек-пот. Потом можно играть сколько угодно, но такого выигрыша больше никогда не будет.
- Да, только с этим “джек-потом” ты и полгода не протянул после окончания универа. Напомнить, как ты после той вашей ссоры по нашей квартире метался, а мы с Максом тебя успокоительными отпаивали? И я не знаю, кто из вас был виноват. Но то, что после разрыва он даже не попытался тебя найти и помириться, о многом говорит.
- Да знал я, что он не придет мириться...- Саша нервно вырвал из рук Кира его сигарету и затянулся. - Мы же два идиота гордые... А я еще перед тем как хлопнуть дверью, сказал ему, что мириться бесполезно. Я так решил...- последние слова Саша выдал, будто передразнивая самого себя. Еще одна глубокая затяжка. - В общем, запомни, Кир, гордость и юношеский максимализм до хорошего не доведут. Держись за своего Топилина.
- Ну да, нужно было и дальше ругаться каждый день… А потом одного из вас везти к веселым дядям в белых халатах нервный срыв лечить, - Кирилл требовательно щелкнул пальцем, прося для себя еще одну сигарету. - Посмотри на себя, Орловский. Внимательно так посмотри и сам себя спроси - не рановато ли из-за одной неудавшейся любви себя в монахи записывать?
- Кто тебе сказал, что я монах? - криво улыбнулся Саша, доставая и протягивая требуемую Беркутовым сигарету.
- А что, разве нет? Или секс с работой ты тоже записываешь в раздел полноценной жизни?
- Она не требует взамен твою душу, целиком и без остатка. И сердце...
- Орловский, тебе уже давно не идет этот пафос, - хмыкнул Кирилл, протянул свободную руку и растрепал светлые волосы друга. После чего снова вернулся к серьезному тону. - Так что серьезно, бросай свои страдания по Киншеву и вперед, строить счастливую пидорскую жизнь. С тем же Марком, к примеру. Взрослый мужчина, спокойный, с тебя глаз не сводит.
- Эх, Беркутов, вот что бы я без тебя делал? - ухмыльнулся Орловский, щелчком выкидывая недокуренную сигарету. - Вообще-то, именно этим я и собрался заняться.
Тут в дверь приоткрылась и к ним заглянул Топилин.
- Эй, курильщики, хватит здоровье гробить. Идемте уже в зал.
- Да, господин преподаватель, - в один голос выкрикнули друзья, отчего оба же едва не получили по подзатыльнику и втроем вернулись обратно в зал.
Марк, который до этого момента беседовал о чем-то с одной из женщин из их компании, едва завидев Сашку, тут же извинился и приблизился к нему. Было заметно, что алкоголь подействовал на него весьма благоприятно - вся скованность, в принципе несвойственная этому человеку улетучилась, и Хейнцлих, приблизившись к своему спутнику на этом вечере, потащил его танцевать.
Орловский, следуя своему же решению, позволил втащить себя на танцпол и включился в мелодию. Все было отлично, и Саша вполне расслабился, позволяя танцующему Марку ненавязчиво поглаживать себя. Руки мужчины проходились то по спине, то по руке, не переходя определенных границ, но несли в себе заряд дополнительной расслабленности. И Орловский поймал себя на мысли, что Хейнцлих это и есть тот самый мужчина, который сможет вытеснить из его сердца, души и памяти Киншева.
И надо же было такому случиться, что как только сии мысли проскользнули в его голове, а Марк смог обнять Сашу в медленном танце, как игравшая группа решила взять небольшой перерыв. А кто-то из ди-джеев врубил песню, при первых аккордах которой Орловский застыл на месте, напрягшись. А уж когда полились слова, то Саша не сумел справиться с нахлынувшими чувствами и рванул на улицу, прочь из клуба, едва схватив пальто из гардероба.
Задыхаясь, он пытался успокоиться, хватая огромными глотками свежий воздух.
Слишком много воспоминаний в нем разбудила "Breath into me".
- Твою мать, Киншев, когда ты меня уже отпустишь… - шепотом выдохнул он, дрожащими пальцами пытаясь достать из пачки сигарету.
- Саш… - едва прикурив, услышал он голос Марка позади себя, но хоть как-то отреагировать не смог, лишь выдыхал сизый дым вместе в морозный февральский воздух.
Обойдя Орловского, мужчина, не говоря ни слова, обернул вокруг его шеи теплый шарф, в который журналист вот уже пару лет кутался всякий раз, когда начинались холода.
- Знаешь, Марк... - вдруг сказал Саша, поднимая на мужчину глаза, - Я боюсь, что не смогу дать тебе того, на что ты надеешься.
- А я ни на что не надеюсь, Саш. Мне немного больше, чем пятнадцать лет, чтобы темной ночью закутываться в теплый клетчатый плед, смотреть на звезды и за чашкой теплой какавушки мечтать о НЕМ и любви, как у Ромео и Джульетты, - со смешком проговорил Хейнцлих.
- Думаю, что Джульетта не пила какао, - хохотнул Орловский, благодарный Марку за столь изящный выход. Потом сделал шаг к нему и проводя ладонью по щеке, проговорил глухим от волнения голосом: - Я боюсь, Марк, но это не значит, что я не хочу постараться... построить отношения с тобой.
- Орловский, я тебя боюсь... - со смешком выговорил Хейнцлих. А на вопросительно выгнутую бровь Саши, пояснил: - Ты такой пафосно-странный сегодня. Будешь мне такие статьи писать - уволю без выходного пособия. Хотя нет, переведу в колонку женских советов. - И тут же, заминая тему, сказал: - Ну, я так понимаю, что в клуб мы больше не вернемся?
Орловский покачал головой.
- Нет, что-то я отвык от этих субботних походов в ночные клубы. Давай возьмем такси.
- А как же твои друзья?
- А...- махнул рукой Саша. - Я позвоню Киру, хотя он наверняка и так все понял.
- Тогда давай сделаем так. Ты стоишь и ждешь меня, параллельно позвонишь Киру. А я пока схожу за нашими вещами. Потом я провожу тебя, договорились?
Сашка кивнул и, наблюдая за тем, как Марк снова скрывается за дверью клуба, набрал Беркутова. Перекинувшись парой слов и сославшись на то, что устал после работы, Орловский еще раз поздравил Кирилла с годовщиной и попрощался.
На прощание Беркутов радостно прошептал в трубку:
- Орловский, ну я надеюсь, что ты меня не подведешь? Давай дерзай, не упусти первого приличного мужика в своей жизни., - и положил трубку прежде чем Саша успел послать друга в пешее путешествие. Хотя если подумать ничего нового Беркутов в том путешествии для себя не найдет.
-2--2-
Куда больше всяких клубов, развлечений и даже работы Кирилл Беркутов любил их с Максимом квартиру с видом на парк. Сюда он, со всего одной сумкой с вещами, пришел, когда мать выставила за порог, сюда же вернулся из страны, где ему обещали большое будущее. Но какое может быть будущее вдалеке от любимого человека, который всегда готов спрятать, защитить и, что тоже немаловажно, вправить мозги при случае. Выбирая между Максимом и Америкой, для Кирилла выбор был очевиден и, как оказалось потом, правилен - стоило только посмотреть на Сашку и Киншева и то, как они сломали себе жизнь. И если про Киншева Кирилл почти ничего не знал, да и знать не хотел, то на Орловского смотреть было жалко. Всякий раз, когда тот заговаривал о Ростиславе, вспоминал об их отношениях, в его глазах появлялась такая тоска, что хотелось выть на луну.
- Макс, как думаешь, у Сашки получится что-нибудь с этим Марком? - задумчиво поинтересовался он у своего партнера, когда тот, еще влажный после душа, вошел в гостиную и улегся рядом с ним на диван.
- Вот уж никогда не претендовал на лавры Нострадамуса, - ответил тот, убавляя звук с помощью пульта на бормотавшем что-то телевизоре.
- Ну, Макс, я же не об этом, - Кир шутя толкнул мужчину локтем в бок.
- А если серьезно, - Максим повернулся на бок лицом к парню,- то для того, чтобы у двоих получилась пара, то нужны усилия обоих. И при этом не имеет значения, что они оба все из себя такие замечательные.
- И кто из них двоих замечательный? Орловский, что ли, эта циничная скотина? Или Хейнцлих, который вряд ли за излишнюю добросердечность место главы издательства получил? И, кстати, откуда ты его знаешь?
- Не буду говорить о твоем друге... Но Марк действительно замечательный человек. И если твой Орловский переборет свою одержимость Киншевым, то получит... - Максим пощелкал пальцами, словно не находя подходящих эпитетов, - джек-пот?
- По словам Орловского, джек-пот он уже выигрывал, - заметил Кирилл. - И я тебя спросил, откуда ты знаешь Марка.
Топилин усмехнулся:
- Так мы не о друге твоем говорим, а тушим в кое-ком искры ревности?
- Топилин! Ты опять уходишь от темы, - фальшиво-злобно прорычал Кир, хлопнув ладонью по груди мужчины.
- Хорошо-хорошо, - засмеялся Максим, потирая место удара. - Ты же понимаешь, что я не монахом жил до встречи с тобой - это раз. А второе - каким бы огромным ни был любой город, а контингент определенных людей в нем ограничен.
- Постой, - перебил его Кир, приподнимаясь на локтях, - ты хочешь сказать, что Хейнцлих один из твоих бывших любовников?
- Заметь, я не хочу, - мужчина тоном выделил данное слово, - сказать, а прямо тебе говорю, что да.
- Надеюсь, никаких разгорающихся костров страсти на углях прежних чувств не предвидится? - опасно прищурился Кир, стараясь придать своему лицу как можно более ревнивое выражение.
Топилин нарочито лениво встал с дивана, потягиваясь словно большое сытое животное, а через минуту Кир оказался придавлен к дивану горячим телом любовника. Полотенце исчезло еще раньше, и теперь к ягодицам парня прижимался полувозбужденый член мужчины. А ухо обожгло хищным мурлыканьем:
- О-о-о, так я не ошибся, и мой прекрасный принц ревнует?
- Твой прекрасный принц готов ко лбу табличку приклеить: “Ревную Макса даже к табуретке. Она слишком нежно прижимается к его заднице по утрам”, - повозившись под тяжелым телом, выдал Беркутов.
- Я передам этой несчастной, что ей грозит неминуемая смерть, - не прекращая ритмично потираться пахом о задницу Кира, ответил Макс. - Но, может, ты будешь снисходителен к ней? Я могу чем-то смягчить участь сего предмета?
- Можешь, - согласился парень, уж закусывая губу, чтобы не застонать.- Начать можешь со снятия с меня чертовых штанов, затем поискать где-то здесь смазку… Хотя нет, к черту смазку. Я, пожалуй, предпочту твои пальцы в своем рту... Потом нужно будет заставить меня встать на колени… Еще могу посоветовать проявить-таки жалость к нашему дивану и переместиться на шкуру на полу - что я, зря ее из последней командировки в Усть-Зажопинск привозил? Ну, и в качестве финального смягчения участи табуретки тебе придется оказать внимание моей прекрасной, крепкой заднице и трахнуть ее как следует. Справишься?
Топилин театрально закатил глаза и одной рукой растрепал волосы на затылке партнера.
- И когда я успел тебя так испортить, а? Был ведь таким хорошим мальчиком, первые пару месяцев секс по скайпу приравнивал к смертному греху…
- Я что-то не пойму, тебе мой план не нравится? - Кирилл повозился еще раз и даже умудрился повернуться к Максу лицом.
- Ну почему... План хороший, особенно если его малость дополнить. Так что вставай, мой принц, и будем тебя портить дальше, - Топилин встал с парня, предоставляя тому ограниченную свободу.
Кирилл с готовностью покинул узкий диван, мало подходящий для вдохновляющих игр, и сполз на пушистую шкуру невинно убиенного животного, старясь развалиться поживописнее, поразвратнее. Удовлетворительный хмык Топилина, наполненный желанием, подсказал, что ему это вполне удалось.
Уже много позже, когда они усталые и выжатые до капли оглушающим сексом, лежали в кровати, полусонный Беркутов вернулся к прерванной теме:
- Ну а все-таки, Макс, думаешь, Марк сможет растопить лед Орловского цинизма?
Топилин в ответ пожал плечами, а потом, укладываясь поудобнее и подгребая к себе Кира, проговорил:
- Если постараются оба, то все получится. Спи уже, неугомонный.
- Главное, чтобы Киншеву не ударила в голову блажь, и он не вздумал вернуться, - зевнув, проговорил Кирилл и подсунул одну руку по подушку, а второй обнял Максима. - А то опять придется морду ему бить...
- Господи, спи уже, опричник, - Топилин погладил любовника по спине. - Они уже взрослые мальчики и сами разберутся: кто, куда, кого и с кем.
- Я не опричник. Я вынужденный защитник обиженных принцесс, - Кир зевнул еще раз, обнял мужчину крепче и поцеловал его в шею. - Люблю тебя.
- И я тебя люблю. Спи уже... Мой светлый Принц, защитник сирых и убогих, - со смешком проговорил Топилин. - А то мы завтра оба проспим, вот будет номер, - и уже тише добавил со смешком: - Тоже мне, нашел принцессу.
- Куда ты в воскресенье опаздывать собрался? Принцесса, принцесса, еще какая… - и уже через секунду дыхание Кира стало размеренным.
***
Отперев дверь своей квартиры и погладив выбежавшего встречать хозяина кота, Марк с какой-то удовлетворенной усталостью во всем теле прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. Сегодняшний день определенно можно было назвать удачным - Орловский, который уже давно не выходил из его головы, кажется, совсем не против отношений с ним.
Еще несколько лет назад, когда незнакомый парень сам вылетел под колеса его машины, Хейнцлих, навещая пострадавшего в больнице, понимал, что слишком сильно заинтересовался им. Но тогда пришлось выбросить его из головы. Второй звоночек прозвенел шесть лет назад, когда Орловский вошел в дверь его кабинета в качестве соискателя места стажера. И Марк понял, что попал под бесконечное обаяние парня. Своеобразное обаяние, если учитывать непростой характер и творческую личность в целом, но тогда шансов у Хейнцлиха не было и не предвиделось. Сначала Саша был занят бурными отношениями со своей, как тогда казалось, вечной любовью, потом - не менее бурными ссорами и последующей борьбой с депрессией, когда любовь вечной быть перестала.
Впрочем, сам Марк монахом тоже не был, не вздыхал томно по вечно занятому журналисту. А год назад и вовсе был момент, когда Хейнцлих был уверен, что светловолосое и язвительное наваждение канет в лету.
Момент длиной в два месяца звался Димой и был куском лета среди серой унылой зимы. Но Хейнцлих быстро свернул только начавшийся роман, гася чувства обоих. Уже позже, вспоминая свое помутнение и разбирая логически… Мужчина, положа руку на сердце, честно признался себе в том, что роман не получил продолжения только потому, что он испугался.
И вовсе не серьезных отношений - к ним Марк как раз-таки был готов, и обаятельный мальчишка, появившийся в его жизни, был не самой плохой кандидатурой. Одной из лучших, если честно, если бы не одна очень значительная деталь, выяснившаяся позже.
Парень, выглядевший и рассуждавший взросло, оказался школьником, страшно сказать, лишь недавно справившим шестнадцатилетие. Конечно, под понятие малолетки он уже не совсем подпадал, и Марк наверное смог бы закрыть на это глаза, но мужчина банально испугался разницы в возрасте.
А если совсем честно, то Хейнцлих знал за собой одну отравлявшую ему жизнь черту характера - впуская кого-нибудь в свое сердце и душу, он очень тяжело потом переживал разрывы. Единственным исключением из этого правила стал Топилин. Тому удалось сделать так, что Марк с легкостью мало того, что выпустил его, так еще и они остались хорошими приятелями.
Было и по-другому, когда после пары романов Марку приходилось собирать себя из кусочков, буквально выстраивая жизнь заново. Вот после такого и держал Хенцлих глухую оборону вокруг сердца. И если Орловский был наваждением, поселившимся в разуме, то роман с Димой грозил к чертям сломать все ограждения.
Заподозривший это Марк вовремя спохватился и обрезал все нити, вырывая чувства наживую. "Лучше сожалеть о несделанном, чем потом подыхать от жалости к себе", - так решил он. Да и выстраивать свою жизнь заново, в очередной раз, не выдержал бы, побоялся, что не хватит ему уже никаких душевных и моральных сил.
Так что он предпочел наблюдать за персональным наваждением, нежели плавиться в солнечном пламени чувств к Диме.
Поняв, что соскальзывает в воспоминания о юноше, о котором закон ему запрещает даже думать, Марк тряхнул головой и решил переключиться на Сашку. Совершеннолетнего, взрослого, давно пережившего переходный возраст молодого человека без намеков на юношескую импульсивность.
Раздевшись и улегшись прямо поверх покрывала на кровати, Марк взял с прикроватной тумбочки телефон и покрутил его в руках, размышляя над тем, стоит или нет писать Саше. С одной стороны, стоило как минимум поблагодарить за вечер, хотя это и был бы несколько женский жест, а как максимум - пригласить завтра пообедать где-нибудь.
“Тебе все еще нравится мексиканская кухня?” - наконец написал он и, уже после того, как отправил сообщение, понял, насколько глупо это прозвучало в два часа ночи.
"Я, как и любой приличный гей, слишком трепетно отношусь к своей фигуре, чтобы есть по ночам. Но ты можешь пригласить меня в итальянский ресторан", - гласило сообщение на экране пиликнувшего через десять минут телефона. Марк хмыкнул, от белокурой язвы стоило ожидать и не такого.
“Что ж, буду приглашать вас только на обеды, ваше высочество”
Ответное сообщение было до гениальности кратко: "Завизировано". Марк фыркнул, все-таки Орловский довольно интересный и своеобразный тип. Наверное, именно поэтому он и смог задержаться в уме Хейнцлиха. Прикогтился, так сказать. Раскинув руки, Марк с радостной улыбкой предался мечтам о неком язвительно-циничном коллеге.
***
С утра было много работы, и Марк со всей этой текучкой чуть было не проворонил нужное время. Отложив очередную бумагу в сторону, он глянул на часы и решительно встал. Накинув верхнюю одежду, мужчина вышел в коридор и уже через несколько минут заглядывал в кабинет Орловского. Хейнцлих застал его за набором какого-то сообщения, но все равно спросил:
- Саша, какие планы на обед?
- В данный момент собирался поинтересоваться, когда меня позовут в приличное кафе, - и кивнул на звякнувший в кармане Марка телефон.
- М-м-м, рад, что я все-таки успел раньше, - хмыкнул тот. - Так что, ты готов?
- Да, только подожди пару минут, мне нужно кое-что дописать…
- О, нет. Как твой начальник, я запрещаю тебе жертвовать своим обедом со мной ради работы, - мужчина приблизился к столу Сашки и нагло выключил монитор компьютера. - Нас ждут паста и сангрия.
- Заманчиво, - проговорил Саша и, уставившись на темный монитор, добавил: - Вот только теперь о статье о преимуществах продукции компании "Вендис" можно позабыть…
- Эй, я всего лишь выключил монитор, - поднял вверх руки в защитном жесте Марк.
- А я капризный фей, - состроил мину Орловский.
- Ты неисправимый трудоголик. Как вообще можно с таким энтузиазмом заниматься такой скучной вещью, как аналитика средненькой компании?
- Ну кто-то же должен заниматься скучными вещами?
- Считай, что я тебе запретил это делать. По-крайней мере до тех пор, пока мы не пообедаем.
- Но…
- Все, Александр Орловский, встаем, прекращаем капризничать… - Хейнцлих обогнул стол и с легкостью, удивившей его самого, выдернул из кресла Сашу. - Мы идем обедать, - добавил он, глядя на возмущенное выражение лица того. - Ты же сам хотел, помнишь? - и мужчина похлопал по карману, в котором лежал телефон. Сашке оставалось лишь ухмыльнуться и кивнуть.
***
Оставшееся от обеда время было решено потратить на прогулку в ближайшем парке. И хотя это было немного странно для двоих взрослых мужчин, давно уже не отличающихся сентиментальностью, но погода, неожиданно преподнесшая сюрприз в виде всего пяти градусов мороза, так и просила пройтись по припорошенным снегом дорожкам.
Они медленно молча брели по дорожкам, в уме каждый перебирал подходящие темы для назревающего разговора.
- Марк… - послышался голос Саши, что заставило мужчину остановиться.
- О, только не благодари меня за этот обед, - тут же выпалил тот с улыбкой, чтобы не затягивать с паузами.
- Раз ты так просишь, - немного насмешливо согласился Орловский. И тут же без смущения честно признался: - Я не знаю, о чем сейчас говорить.
- Ну, например, ты можешь сказать, что просто умираешь от желания сходить со мной на свидание. Допустим, завтра вечером?
- Очень заманчивое предложение, - хитрый взгляд Саши покорил Марка сразу, - но дело в том, что у меня завтра вечером поход в спорткомплекс.
При этих словах брови Марка поползли вверх.
- Не думал, что тебя интересует спорт…
Орловский хмыкнул, но все-таки пояснил:
- И не интересовал. Но после расставания с Киншевым нужно было как-то сливать напряжение и агрессию. Оказалось, что спорт почти равноценная замена. Особенно. если у человека хорошее воображение. А я его отсутствием не страдаю, - на последних словах Саша так кровожадно улыбнулся, что Марк передернул плечами.
- О, я хотел бы на это посмотреть. Только если на месте груши буду не я, - фыркнул Хейнцлих, но уже в следующую секунду осторожно поинтересовался: - Ты все еще любишь своего бывшего?
Орловский долго молчал, но потом все же ответил, тщательно подбирая слова:
- Я... не знаю, Марк. Все это так сложно. И мне не хотелось бы врать тебе, стуча кулаком в грудь и уверяя в том, что Киншев уже ничего не значит для меня. Я просто хочу быть честным. Да, у нас было много плохого, особенно незадолго до расставания. Хорошего тоже было немало. Эти отношения много для меня значили, но они остались в прошлом. И сейчас я понимаю, что готов начать новую жизнь, новые отношения, - а потом в глазах Саши прыгнули чертики и он, улыбнувшись, сказал: - Если ты не боишься трудностей, конечно.
- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью... - немного фальшиво пропел в ответ Хейнцлих. И тут же добавил: - Я не боюсь трудностей, Саша. В конце концов, они и составляют бесценный жизненный опыт.
- Ты даже не представляешь, сколько очков в копилку идеального партнера ты сейчас заработал...
- А сколько надо набрать? - понимая, что нервность, повышенная его вопросом, разрядилась, игриво переспросил Марк. - Я готов...
- К труду и обороне? - хмыкнул Орловский.
- Оборонительные рубежи выстраиваешь как раз-таки ты, Саша, - шутливо погрозил тому пальцем Хейнцлих. - А я буду штурм унд дранг.
- Я? Да я сама сговорчивость!
- Да-да, - поддакнул Марк. - Именно поэтому мне пришлось танцевать вокруг тебя четыре года, чтобы ты согласился на свидание.
- Ну я же не виноват, что ты такой...нерешительный, - шутливо развел руками Орловский.- И вообще, не знаю, как вам, господин Хейнцлих, а мне пора возвращаться к скучной статье, которую вы мне не дали написать…
- Эх, было счастье недолгим... - философски выдохнул Марк. И, улыбаясь, продолжил: - Ну что, господин Орловский, идемте работать. Но я надеюсь, что все-таки завтра меня пригласят посмотреть на великолепные удары Александра О.?
- Насчет великолепия ты мне абсолютно точно льстишь. Но уговорил, ты торжественно приглашен на сие сомнительное шоу.
- Cозерцание тебя не может быть сомнительным зрелищем ни в коей степени, - витиевато высказался Марк и, ухватив Сашу под локоть, увлек за собой к выходу из парка.
-3--3-
- Привет, Марк, - прижав телефон плечом к уху и продолжая нарезать помидоры, поприветствовал мужчину Сашка. - Надеюсь, у тебя нет планов на сегодня?
- Нет, - ответил голос Марка, - именно сегодня я лениво созерцаю экран телевизора. У тебя есть предложения поинтереснее?
- Ну, например, мы могли посозерцать экран телевизора вдвоем, запивая зрелище вином и заедая пиццей, которую я решил приготовить в данный момент.
- Твой план однозначно мне нравится намного больше, - без промедления ответил Марк. - что требуется от меня?
- О, всего лишь подняться со своего дивана, завести машину и доехать до меня. Можно даже не при полном параде, ибо я собираюсь щеголять по квартире в растянутой футболке и жутко заношенных джинсах.
- Тогда считай, что я уже у тебя. Буду. Через час.
- Жду.
Нажав на отбой, Орловский улыбнулся собственным мыслям. Вот уже две недели прошло с тех пор, как они с Марком перешли из стадии “начальник-подчиненный” к куда более близким отношениям. Наполненным прогулками по парку с его посеревшим снегом, тишиной, уютом и редким умиротворением, которое было так необходимо Сашке сейчас, когда буря внутри после расставания с Ростиславом наконец утихла.
Начинать эти отношения было трудно по многим причинам. Не хотелось новых разочарований, не хотелось снова привыкать к другому человеку, доверяться ему. И хотя сейчас в жизни Сашки не было драм и поступков, за которые ему было стыдно, он был абсолютно точно уверен, что Марку придется очень долго завоевывать его доверие. А про некоторые вещи в своей жизни он и вовсе никогда не расскажет так, как когда-то рассказал Киншеву. При ужасающем числе недостатков, которые у того были, Ростислав обладал одним неоспоримым достоинством - уверенностью в своих решениях. Этакая стена, непробиваемая, особенно если дело касалось его, или тех, кого он считал близкими.
А в отношениях с Хейнцлихом Саша пока не чувствовал того же самого. С Марком было спокойно, уютно и наверное тоже надежно, но эта надежность всего капельку отличалась от Киншевской.
Но однажды решив, что готов к новым серьезным отношениям, Орловский убежденно претворял свое решение в жизнь. По искреннему мнению Саши, им с Марком было излишне устраивать танцы с бубнами. Да и ему самому строить из себя викторианскую девственницу уже поздно. Тем более никто не отменял того, что он молодой мужчина в самом расцвете, и регулярный секс с проверенным и нравящимся партнером тоже не минус, а вполне себе большой плюс.
Трель дверного звонка разнеслась по квартире Сашки в тот момент, когда он открывал бутылку къянти.
- Привет, - поздоровался Марк, когда парень, все еще держа штопор в руке, открыл ему дверь. - Надеюсь, ты не собираешься убить меня этим?
- М-м-м, - задумчиво промычал Саша, повертев перед глазами штопор. - Вообще-то, нет, я просто пытался выиграть в противостоянии с пробкой. Заходи, - и отступил в сторону, освобождая проход для Марка. А потом уже идя за ним по коридору, добавил весело: - Если я захочу убить, то сделаю это тихо. Чем-нибудь более...внушительным, - и засмеялся, когда Марк, обернувшись к нему, состроил испуганное лицо.
- Так я пришел в гости к маньяку? - изображая напуганного героя ужастиков.
- К маньяку с богатым воображением, нерастраченной энергией и…
- Потрясающим талантом к кулинарии, как я погляжу, - закончил за него Марк, увидев на столе обещанную пиццу, явно не похожую на те, что продавались в супермаркетах. - Готовить ты научился тогда же, когда решил пойти в спортзал?
- Нет, еще подростком научился. Меня это успокаивает. И это всего лишь пицца, а не утка по-пекински или чизкейк на десерт.
Марк снова в удивлении, только уже непритворном, округлил глаза:
- Орловский, ты и утку умеешь готовить?
- О, я знаю этот взгляд! Саша, пожалуйста, если ты сделаешь это, я продам тебе свою душу! - рассмеялся парень. - Но так и быть, душу можешь оставить себе. Вместо этого, помоги накрыть на стол и я подумаю, достоин ли ты утки в моем исполнении.
Марк улыбнулся и подвернув рукава рубашки, произнес:
- Давай говори что и куда, и я сам все сделаю.
Спустя час, когда от довольно внушительных размеров пицы осталось чуть меньше половины, Саша и Марк, прихватив уже полпупустую бутылку къянти и бокалы, перебрались на диван гостиной. Сидя рядом друг с другом, они перешучивались, комментируя какой-то проходной голливудский блокбастер. В какой-то момент Саша обернулся, чтобы ответить на реплику Марка и застыл, увидев, как тот смотрит на него. Изучающе, словно стараясь запомнить этот момент, переводя взгляд с лица на шею, ключицы, вглядывающие из под ворота домашней футболки.
- Нравится наблюдать за мной? - подавшись вперед, отчего-то шепотом поинтересовался Сашка.
- Нравится, - так же шепотом признался Марк, подавшись навстречу и мягко обводя овал Сашкиного лица кончиками пальцев. - Ты очень красивый.
Ощутив прикосновение к своей коже, Саша подался навстречу ласкающей руке и прикрыл глаза. И совершенно не удивился, почувствовав нежное и осторожное прикосновение чужих губ к своим. Оно было таким невесомым и мимолетным, будто Марк пытался спросить, готов ли он, хочет ли этого поцелуя сам парень, не оттолкнет ли, испугавшись, что в его личное пространство вторгаются снова.
- Прости. Я не смог удержаться…
Саша не удержался, фыркнул, и в следующее мгновение уже сам более решительно впился поцелуем в губы мужчины напротив. Облегчение, которое ощутил Марк можно было сравнить лишь с тем удовольствием, которое он получал от близости этого парня. Руки тут же легли на поясницу и скользнули под футболку, ласково и ненавязчиво гладя горячее тело. Но этого стало мало им обоим - вскоре в сторону полетела и футболка Сашки, вслед за ней - рубашка Марка. И лишь когда пальцы мужчины подцепили застежку на джинсах, тот отстранился.
- Что-то не так?
- Все так, - со странной полуулыбкой замотал головой Сашка и, поднявшись с дивана, потянул Хейнцлиха к себе.
Как только Марк поднялся и попытался прижать Сашу к себе, тот, поцеловав его, отстранился все с той же полуулыбкой на губах и, не выпуская руки мужчины из своих, потянул его в спальню.
Довольно странно просыпаться в сером и тусклом феврале от того, что в глаза светит уже не по зимнему яркое солнце. Еще более странно просыпаться спустя четыре года добровольного одиночества рядом с человеком, которого еще две недели назад называл боссом. Да еще и не чувствовать при этом неловкости.
- Доброе утро, - улыбнулся Марк, увидевший, что Сашка приоткрыл один глаз, тут же закрыл снова, и уткнулся в подушку.
- Не уверен, что оно настолько доброе, как ты говоришь, - пробурчал Орловский. - Хотя... Выходной и работать не надо...- тут Сашка приподнялся на локтях и радостно улыбнулся, - оно действительно доброе.
Мужчина перевернулся на бок, подвинулся к Орловскому и провел тыльной стороной ладони по его плечу.
- Звучит как комплимент… Что весьма неожиданно, учитывая твой характер.
- А чем тебе не нравится мой характер? - насмешливо спросил Саша. - Я же просто умница, красавец, вот правда не комсомолец ни разу.
- О да, а главное язык без костей и от скромности умирать не собираешься. Что, в общем-то тоже плюс…
- М-м-м, тебе не понравился мой язык? - шутливо возмутился Саша.
- Ты уверен, что прямо сейчас хочешь знать ответ на свой вопрос? - поперхнувшись воздухом и вздернув от удивления брови, поинтересовался Марк.
- Да мне и не надо, я и так знаю, что лучший. Во многих вещах, - отмахнулся лениво Саша. И тут же добавил, вставая с кровати: - Что ты пьешь по утрам, чай или кофе?
- Из ваших рук хоть яд…
- Где-то у меня мышьяк был... - задумчиво проговорил Саша. И обернувшись к Марку, с серьезным видом спросил: - тебе сколько капель на чашку?
- Ты невыносим, - закатив глаза, простонал Хейнцлих, ощущая, как внутри все плавится от удовольствия, тягучего и теплого.
- Правда? - насмешливо отреагировал Орловский. - В общем, я пошел варить кофе. Присоединяйся, - и вышел из комнаты.
Но Марк, вместо того чтобы встать, откинулся на подушки. Он был счастлив. Из-за всего сразу - улыбки Саши, чужой постели, в которой он не чувствовал себя лишним и вообще... Просто потому что жизнь прекрасна, когда ты получаешь то, о чем мечтал несколько лет. Немного попредавашись чувству радости и блаженства, мужчина вздохнул, встал и пошел на кухню, откуда уже вовсю тянуло ароматом свежесваренного кофе.
***
- Твою мать, - прозвучало очень эмоционально в воздухе и мужская рука зашарила по прикроватной тумбочке в поисках играющего "..." телефона. - Мааам, ты на часы смотрела?
- Во-первых, здравствуй, Ростислав. А во-вторых, прости, я вечно забываю о разнице в часах. Слишком много работы навалилось в последнее время,
- Ничего, мам, мне все равно уже через полчаса вставать, - сонно пробормотал Киншев, садясь на кровати, потер глаза и зевнул. - Могу я поинтересоваться, чего ради ты звонишь мне в такое время?
- Твой брат решил жениться, - обрадовала его Маргарита.
- Эмм, на ком? - тупо переспросил Ростислав у матери, не проснувшись до конца
- На Софи, на ком же еще может жениться твой брат?
- Боже, мама, и это стоило того, чтобы ты звонила мне среди ночи? - простонал Кин. - Они с Софи уже три года как вместе живут.
- Да, - бесстрастно откликнулась мать. - Но именно теперь они решили сделать меня бабушкой.
- О, черт. Ты и так бабушка, - ворчливо напомнил Кин.
- Я в курсе, - хмыкнула Маргарита в трубку. - Но это же Никита, - сказала она таким тоном, будто это что-то объясняло.
- Ладно, ладно,- примирительно ответил Кин. - И что требуется от меня?
- Приехать через две недели в родной город, - отозвалась мать. - И, кстати, мой дорогой сын, ты не считаешь, что нам с отцом уже давно пора познакомиться с Дани? А то мы ваши фото только в интернете и видели. Как-то это нехорошо в твоей стороны, ты так не думаешь?
- Хорошо, мама, мы с Дани приедем через полторы недели, я как раз планировал взять отпуск. Правда, собирался провести его на Гавайях, но свадьба старшего брата - святое… Кстати, ты уже звонила Аленке?
- Как раз собиралась, я решила рассортировать степень важности детей по их возрасту, - хмыкнула в трубку Маргарита.
- Не надо, мам, я сам ей чуть позже позвоню. Разница во времени - помнишь? Ее Майкл вряд ли будет рад, если теща будет им звонить в такое время.
- И между прочим, с Майклом я общаюсь куда чаще, чем с тобой. И он не говорит со мной таким вымученным тоном, что я даже задаюсь вопросм - кто из вас мой настоящий сын. Но я на тебя надеюсь, смотри мне там, ничего не забудь. И привези Дани, я давно хочу с ним познакомиться.
- О ладно-ладно, даже не собираюсь с тобой спорить, - немного нетерпеливо пробурчал Кин. - Приедем, обещаю. А теперь, мама, будь человеком, дай хоть полчаса доспать?
- Иди спи, засоня. Целую, - на той стороне послышались короткие гудки и Кин, бросив телефон обратно на тумбочку, откинулся обратно на подушки.
Но уснуть снова не получилось, в голове крутилась мысль, что через каких-то две недели придется вернуться обратно в город из которого он малодушно сбежал четыре года назад, потерпев разрушительную неудачу в любви.
После той ссоры, ставшей жирной точкой в их отношениях с Орловским, Киншеву пришлось буквально по кусочкам собирать душу и сердце, пытаясь выстроить жизнь по-новому. И он был несказанно благодарен Лене и Скарлетт, предложившим зализать свои раны у них в Канаде, на другой стороне земного шара. Тогда ему это было нужно - уехать как можно дальше от бывшего парня, не дышать с ним одним воздухом, не бояться каждую минуту случайной встречи, в результате которой чертова гордость была бы послана ко всем чертям.
Он должен был забыть, не помнить... Сашу. Ростислав покатал на языке запрещенное самим собой к произнесению и воспоминаниям имя.
Не сказать, что разрыв был так уж и неожиданным. Их совместная с Орловским жизнь всегда была наполнена бурными ссорами и не менее бурными примирениями. Наверное, они слишком многого ждали друг от друга. Юношеский максимализм - делить жизнь на черное и белое, не замечая множества оттенков. Им обоим следовало быть не столь зависимыми от установленными обоими завышенными планками в профессиональной и личной сферах. Теперь, по прошествии нескольких лет, Киншев понимал, что им следовало уступать друг другу хотя бы время от времени. Жить вместе - значит быть готовым к компромиссу, а иначе получается так, как получилось у них. Кин тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу.
Воспоминание об Орловском повлекло за собой мысли о том, как он пытался жить после разрыва.
Как приехал в Канаду и окунулся в разгульную, пьяную жизнь, пытаясь утопить в развлечениях болезненные воспоминания. Менял девиц как перчатки, решив для себя больше никогда не смотреть в сторону парней. Пребывая в пьяном угаре умудрился жениться. И не мог заставить себя не только петь, но и к гитаре не прикасался долгое время.
А потом в его жизни появился Дани и забрал его сердце. Почти сразу же случился полюбовный развод с Кэнди, которой оказалась не нужна такая тихая семейная жизнь в доме с белым забором и зеленым газоном.
Даниэль заставил посмотреть на мир совсем другими глазами, успокоил, остановил безумное прожигание жизни и вытеснил мысли о Сашке. Именно ради него Ростислав наконец согласился на предложенное ему одним из канадских знакомых место на местном телеканале. И вот уже три года они были настоящей семьей.
И вот уже три года они с Дани выстраивали свою жизнь, наполняя ее теплотой и размеренным ритмом. Только для Даниэля Ростислав, взявший наконец в руки гитару, пел песни без опасений, что в самый ответственный момент снова перехватит горло и слова застрянут комком, как было до этого. Орловский был почти забыт, и прошлое уже не отдавалось прежней терпкой горечью на губах.
Разбуженные звонком матери воспоминания поворочались в груди тяжелым зверем, пару раз куснули сердце и лениво улеглись, затихнув до другого раза.
Автор: Schwuchtel und Süchtig
Бета: не бечено, ждем появления свободного времени у Девочки Сонечки))
Пейринг: м/м
Рейтинг: NC-17
Размер: миди-макси
Статус: в процессе
Жанр: Slash, romance, местами drama. Иногда встречается humour. Из флаффа герои выросли.
Саммари:
Держаться за воздух, за острые звезды
Огромного неба коснуться рукой.
Держаться за воздух, за острые звезды
И там над землею дышать им с тобой...
Посвящение: Би-2 за вдохновение, подаренное Швухтелю, а так же за название для нашего ориджа.
Размещение: Вряд ли это кому-нибудь понадобится. Но если вдруг сильно захочется - спросить разрешения и прислать картинку с котом из Шрека, чтобы ускорить процесс.
Примечание: является сиквелом к "Вдохни в меня жизнь"
-1--1-
В двадцать лет Александр Орловский больше напоминал депрессивного подростка со склонностью к саморазрушению и самобичеванию. К окончанию университета за его плечами остались проблемы с наркотиками, болезненная потеря любимого человека, а впереди маячило светлое будущее в лице Ростислава Киншева и неплохой работы. Жизнь казалась прекрасной, любовь грела сердце и душу, а перспективы, которые открывались перед молодым штатным журналистом серьезного издания и вовсе рисовали отличную картину жизни. Но, уже через пару месяцев после окончания университета, стало понятно, что в их случае с Кином личная жизнь и работа несовместимы в принципе. Начавшиеся так бурно и продлившиеся почти три года отношения разбились об их собственный трудоголизм и личные амбиции, не выдержав и полугода.
Бесконечные ссоры, непонимание, скандалы и ревность в итоге довели до того, что Сашка, не выдержав, просто ушел, хлопнув дверью, забрав с собой лишь тонкое золотое кольцо, подаренное незадолго до самой громкой их ссоры, да ноутбук с совместной фотографией на рабочем столе.
Расставание оказалось болезненным. Любовь так никуда и не ушла, заставляя раз за разом прокручивать в голове совместные счастливые минуты, смотреть на то самое фото и не снимать кольцо. Как бы Сашка не старался, забыть Ростислава Киншева не мог, но гордость, проклятая сука, голосом диктора радио “Маяк” продолжала напоминать, что пути назад нет. Как пережил это сам Кин, Орловский не знал, лишь слышал, что тот уехал в Канаду почти сразу же после разрыва.
Уйдя с головой в работу, Саша практически забыл, что такое личная жизнь, лишь изредка находил себе партнеров на одну ночь, чтобы сбросить напряжение. Так было куда проще, чем снова заводить серьезные отношения, которые вряд ли продлятся долго.
Сегодня он, как и уже довольно продолжительное время, задержался на работе.
Оторвавшись от бумаг, Саша потянулся и тут же схватился за запевший о сладких снах телефон.
- Да? - рявкнул он в трубку, зная кого и что услышит в этот субботний вечер.
- Привет, Орловский, - весело пропел жизнерадостный голос Беркутова (ожидания оказались оправданными в полной мере). - Дай я угадаю, что ты сейчас делаешь? Сидишь на работе и пялишься одним глазом в монитор, а другим в бумаги. Я угадал? - не ожидая ответа, тут же продолжил: - И это вместо того, чтобы как все порядочные люди отрываться в клубе с любовником. Орловский, тебя скоро с таким ритмом работы злобный спермотоксикоз загрызет. И спасти не успеем.
- Привет, Беркутов. Ты знаешь, меня начинает пугать столь частое твое беспокойство о моем спермотоксикозе. Еще немного, и я начну думать, что ты хочешь предложить свою помощь… И да, свой долг порядочного человека, оторвавшегося в клубе с любовником, я выполнил в прошлом месяце. Согласно календарю, в этом месяце очередь женщины.
- Ха-ха, - раздался ответный смешок, полный скептицизма. - Орловский, пожалей мои уши. Не вешай на них посторонние макаронные изделия. А себя предложить, прости, не могу. Нет, я конечно, забочусь о лучшем друге, но не больше. Мне за кривые помыслы Топилин оторвет все к чертовой маме и скажет, что так оно и было.
- Заботливый ты мой, ну вот скажи, где в этом городе найти приличного пидораса? Либо школьники, либо извращенцы. Ни те, ни другие меня, знаешь ли, не сильно привлекают.
- В-первых, не пидорасы, а люди нетрадиционной ориентации, - хохотнул Беркутов. - Политкорректнее надо быть, Орловский, ты же лицо нации. Журналист как-никак. А во-вторых, я чего звоню-то? - спохватился собеседник. - В общем, через час, вернее через два, - поправился Кир, услышав скептический хмык Саши, - мы с Максом ждем тебя в “Ириде”. Возражения не принимаются. У нас некоторым образом праздник. Короче, Орловский, не опаздывать. Все, чао, бамбина, - и из трубки пошли короткие гудки.
- Ну да, отличное предложение. Вы будете играть в приличную семейную пару, а мне снова напиваться… - буркнул Орловский себе под нос и, посмотрев на незаконченную статью, глубоко вздохнул. Нет, все же Беркутов никогда не успокоится…
Он уже поднялся со своего места и как раз надевал пальто, когда дверь его кабинета открылась и внутрь вошел его начальник - Марк Хейнцлих. Он был уже одет и, судя по всему, тоже собирался домой.
- Ну надо же, время всего семь часов вечера, а Александр Орловский собирается покинуть свое рабочее место, - усмехнулся мужчина, привыкший выпроваживать своего самого трудолюбивого работника домой.
Саша вскинул голову, собравшись ответить и замер, разглядывая Марка. Ему показалось, что мужчина словно собирается с духом, чтобы что-то предложить. Орловский решил немного подождать и молча продолжил собираться. Наконец, раздался короткий выдох и Марк немного неуверенно, что было даже как-то странно слышать, произнес:
- Саша, я хотел спросить… Может быть, сходим куда-нибудь?
Сашка тут же выпрямился и внимательно посмотрел на своего начальника, который в данный момент меньше всего был похож на главного редактора крупного издательского дома. Он не раз замечал заинтересованные взгляды, знаки внимания, а его исключительная корректность и поддержка в свое время спасли от депрессии и прочих радостей. Наверное, он был единственным человеком, к которому Орловский испытывал хоть какую-то привязанность - в конце концов, уверенный взгляд вкупе с поразительно спокойным характером очень импонировали повзрослевшему (и поумневшему) Сашке.
- Оу… - смущенно улыбнулся Орловский, отчего-то почувствовав себя очень неудобно. - Прости, но я сегодня должен встретиться с друзьями. Кирилл Беркутов, ты должен его знать, он работает на “ВГТРК” Может в следующий раз? Хотя...- Саша задумался, знаком показав пытавшемуся было ретироваться Марку, оставаться на месте. Сам же взял телефон и сразу после того, как на другом конце ответили, проговорил: - Слушай, Кир... Я наверное приду не один. - Выслушав ответ, он улыбнулся: - Ладно, ладно, я понял. Спасибо. - Убрав телефон от уха, Саша спокойно сказал Марку: - Есть встречное предложение. Ты мог бы пойти со мной, если, конечно, ничего не имеешь против присутствия на несколько нетрадиционном “семейном празднестве”. - и про себя подумал: "И мне будет намного легче смотреть на семейное счастье других. Пусть они и мои друзья".
- Орловский, я несколько минут назад почти пригласил тебя на свидание. Как думаешь, меня может в принципе смутить нетрадиционная семейная жизнь твоих друзей? - расслабленно и довольно улыбнулся Марк, понимая, что только что ему дали шанс с человеком, к которому он был неравнодушен последние лет шесть. А это очень долго, даже для такого спокойного человека, как он.
- Думаю, что нет, - хмыкнул тот в ответ. - И раз уж у нас свидание, тогда... Заедешь за мной в половине девятого?
- Разумеется. Вот только если мы не поторопимся, уже не нужно будет никуда заезжать, - Марк кивнул в сторону настенных часов и подтолкнул Сашку к выходу. - А свидания в офисе - точно не самое романтичное мероприятие.
***
За прошедшие годы хозяин “Ириды” разбогател настолько, что обустроил клуб по полной. Да так, что был надстроен второй этаж с отличным рестораном, у которого был отдельный вход.
Оба места стали престижным для посещения не только молодежи. На предпочтения в выборе любовников, следуя традициям, все так же не обращали внимания. Поэтому прибытие Орловского с мужчиной абсолютно никого не удивило. Приглашений не понадобилось - возле охраны стояли оба: и Беркутов и Топилин, и встречали гостей.
Увидев Сашу, Кир радостно заулыбался, а смерив оценивающим взглядом Хейнцлиха и чинно поздоровавшись с ним, наклонился к уху друга и тихо произнес, дурачась:
- О боже, какой мужчина! Орловский, ты наконец-то нашел себе достойного мужика. А шифровался, партиза-а-а-ан... - и несильно толкнул Сашу локтем.
- Ненавижу тебя, Кира, - улыбаясь, прошипел Орловский и что было сил ущипнул друга за бок, пока тот тискал его в своих внушительных объятьях. - Беркутов, тебе пора прекращать тягать железо.
- Максу нравится, - пожал плечами тот, выпуская из объятий Орловского. - Кстати, представить не желаешь? - тут оба наконец вспомнили, что не одни и обернувшись, удивленно уставились на своих мужчин.
Было от чего удивиться: Топилин и Хейнцлих стояли рядом и о чем-то мирно беседовали. Но дело было не в беседе, а в жестах и мимике, которые ясно говорили о том, что мужчины знакомы друг с другом.
- Не понял, - протянул Беркутов, выдвигаясь к Топилину и таща за собой Орловского. - Получается, что с вами не знаком только я? - последнее он произнес, обращаясь к Марку.
Тот пожал плечами и протянув руку, с улыбкой представился:
- Марк Хейнцлих.
А Орловский тут же добавил:
- Мой почти непосредственный начальник.
- А-а-а, - понимающе протянул Кира, и представился сам: - Беркутов Кирилл. Я...
- Наслышан о вас, - не переставая улыбаться ответил Марк, скользнув взглядом на Топилина, как бы давая понять от кого он наслышан.
- А вот я о вас не слышал, - прищурив глаза и с некоторой долей ревности в голосе высказался Кира.
Топилин тут же привлек Беркутова к себе и, успокаивающе погладив по спине, сказал:
- Ну, мы видимся не настолько часто, особенно в последнее время, так что даже возможности вас познакомить не было. Да и наше знакомство произошло во времена столь древние, что даже вспоминать страшно.
- Рановато ты себя в старики записываешь, - хмыкнул Марк, жалея, что в отличие от старого знакомого у него не было возможности вот так же по-хозяйски прикоснуться к Сашке.
Топилин лишь ухмыльнулся в ответ, а Беркутов, спохватившись сказал:
- Вы пока проходите, а потом еще поговорим, я думаю?
Гости одновременно кивнули и прошли внутрь. Lounge-зона “Ириды” была выдержана в том же стиле, что и остальной клуб, разве что света было куда больше, а музыки почти не было слышно и сама обстановка больше напоминала дорогогй ресторан, в котором столик заказывают за месяц. Орловский вспомнил, что в этой части “Ириды” не был ни разу, да и вообще всячески старался обходить его стороной последние четыре года. Уж слишком много воспоминаний было связано с этим местом.
Долго ждать не пришлось. Приглашенные не стали оскорблять юбиляров своим опозданием, да и количество гостей не зашкаливало. Так как были приглашены только свои, наиболее близкие к паре люди, поэтому спустя максимум полчаса, уже все сидели на выбранных местах.
- Ну, что ж, друзья, - взял слово сам хозяин заведения.- Буду самым смелым и скажу первый тост. - Мужчина тепло улыбнулся, повернувшись к виновникам торжества. - Давайте выпьем наш первый бокал за пару, которая своим существованием опровергает многие статистические выкладки. За то, что несмотря на разногласия, а они существуют у всех, наши друзья до сих пор вместе и держатся друг за друга так, как даже многие традиционные пары не могут. В общем, выпьем, друзья, за любовь! Пусть и нетрадиционную. За вас, ребята! - с этими словами мужчина поднял бокал и выпил его до дна. Присутствующие, одобрительно засмеялись, похлопали, зазвенели бокалами, чокаясь и выпивая так же как и говоривший, до дна.
- А мы, пожалуй, - Максим сделал жест, показывая, чтобы все вновь наполнили свои бокалы и кивнул Кириллу, - выпьем за наших друзей, которые не отвернулись от нас, несмотря ни на что.
- Прям таки обмен любезностями, - засмеялась светловолосая Ира, в честь которой и был назван клуб. - Так, все пьем и идем танцевать, мы не настолько старые, чтобы весь вечер сидеть и наедаться вредной пищей.
- Ира, ты будешь прекрасна в любом возрасте, - не упустил возможности сделать комплимент подруге Топилин и поцеловал ей руку.
- А я, в свою очередь надеюсь, что вы, миледи, подарите мне один танец, - тут же поддержал Кирилл, повторяя действия партнера и целуя вторую руку женщине.
- Подлизы… - театрально вздохнула Ира, прежде чем рассмеяться.
На сцене играла очередная приглашенная хозяином клуба группа, исполнявшая что-то среднее между кантри и рок-н-роллом, и вскоре присутствующие решили, что пора бы и спуститься в основной зал, чтобы встряхнуться под хорошую музыку.
Саша довольно неуютно чувствовал себя внизу, хотя обстановка и была изменена довольно сильно, но воспоминания его захлестывали с головой. Он пытался избавиться от них, но здесь... в этом зале... это было довольно трудно. Видимо, Кир либо заметил его метания, либо сообразил в чем дело, и довольно быстро оказался рядом с Орловским.
- Саш, а пойдем, покурим?
Тот в ответ кивнул, как показалось Кириллу, с заметной долей облегчения, и последовал за другом. Протянув уже давно курившему лишь в исключительных случая Беркутову сигарету, Орловский откинулся спиной на стену и затянулся сизым дымом.
- Давно был здесь в последний раз? - понаблюдав за Сашкой несколько секунд, поинтересовался Кир.
- С... - Орловский запнулся, не желая произносить имя, что до сих пор отзывалось тупой болью в области сердца, и махнул рукой.
- Ясно, - отозвался Кир. - Я сделал только хуже, пригласив тебя сюда?
- Ничего, - выдохнул Саша. - Мне уже пора привыкать.
- Не привыкать пора, Сань, а забыть на хрен Киншева и жить дальше. Четыре года прошло, срок немаленький.
- Легко сказать "забыть"... - Орловский поднял на друга глаза, и Кир отшатнулся от той тоски, которой они были полны. А Саша сжал руку так, что сигарета смялась, и добавил: - Ты думаешь я не пытался? - И с кисло-горькой ухмылкой: - Эти слова я себе твержу, как мантру с того самого дня, как ушел от него. "Забыть и жить дальше"... Ночью разбуди и спроси, что главное - от зубов отскочат. Я понимаю, а вот принять... - Орловский постучал себе по груди, - вот тут не принимается… Знаешь, это как купить впервые в жизни лотерейный билет и сразу же сорвать джек-пот. Потом можно играть сколько угодно, но такого выигрыша больше никогда не будет.
- Да, только с этим “джек-потом” ты и полгода не протянул после окончания универа. Напомнить, как ты после той вашей ссоры по нашей квартире метался, а мы с Максом тебя успокоительными отпаивали? И я не знаю, кто из вас был виноват. Но то, что после разрыва он даже не попытался тебя найти и помириться, о многом говорит.
- Да знал я, что он не придет мириться...- Саша нервно вырвал из рук Кира его сигарету и затянулся. - Мы же два идиота гордые... А я еще перед тем как хлопнуть дверью, сказал ему, что мириться бесполезно. Я так решил...- последние слова Саша выдал, будто передразнивая самого себя. Еще одна глубокая затяжка. - В общем, запомни, Кир, гордость и юношеский максимализм до хорошего не доведут. Держись за своего Топилина.
- Ну да, нужно было и дальше ругаться каждый день… А потом одного из вас везти к веселым дядям в белых халатах нервный срыв лечить, - Кирилл требовательно щелкнул пальцем, прося для себя еще одну сигарету. - Посмотри на себя, Орловский. Внимательно так посмотри и сам себя спроси - не рановато ли из-за одной неудавшейся любви себя в монахи записывать?
- Кто тебе сказал, что я монах? - криво улыбнулся Саша, доставая и протягивая требуемую Беркутовым сигарету.
- А что, разве нет? Или секс с работой ты тоже записываешь в раздел полноценной жизни?
- Она не требует взамен твою душу, целиком и без остатка. И сердце...
- Орловский, тебе уже давно не идет этот пафос, - хмыкнул Кирилл, протянул свободную руку и растрепал светлые волосы друга. После чего снова вернулся к серьезному тону. - Так что серьезно, бросай свои страдания по Киншеву и вперед, строить счастливую пидорскую жизнь. С тем же Марком, к примеру. Взрослый мужчина, спокойный, с тебя глаз не сводит.
- Эх, Беркутов, вот что бы я без тебя делал? - ухмыльнулся Орловский, щелчком выкидывая недокуренную сигарету. - Вообще-то, именно этим я и собрался заняться.
Тут в дверь приоткрылась и к ним заглянул Топилин.
- Эй, курильщики, хватит здоровье гробить. Идемте уже в зал.
- Да, господин преподаватель, - в один голос выкрикнули друзья, отчего оба же едва не получили по подзатыльнику и втроем вернулись обратно в зал.
Марк, который до этого момента беседовал о чем-то с одной из женщин из их компании, едва завидев Сашку, тут же извинился и приблизился к нему. Было заметно, что алкоголь подействовал на него весьма благоприятно - вся скованность, в принципе несвойственная этому человеку улетучилась, и Хейнцлих, приблизившись к своему спутнику на этом вечере, потащил его танцевать.
Орловский, следуя своему же решению, позволил втащить себя на танцпол и включился в мелодию. Все было отлично, и Саша вполне расслабился, позволяя танцующему Марку ненавязчиво поглаживать себя. Руки мужчины проходились то по спине, то по руке, не переходя определенных границ, но несли в себе заряд дополнительной расслабленности. И Орловский поймал себя на мысли, что Хейнцлих это и есть тот самый мужчина, который сможет вытеснить из его сердца, души и памяти Киншева.
И надо же было такому случиться, что как только сии мысли проскользнули в его голове, а Марк смог обнять Сашу в медленном танце, как игравшая группа решила взять небольшой перерыв. А кто-то из ди-джеев врубил песню, при первых аккордах которой Орловский застыл на месте, напрягшись. А уж когда полились слова, то Саша не сумел справиться с нахлынувшими чувствами и рванул на улицу, прочь из клуба, едва схватив пальто из гардероба.
Задыхаясь, он пытался успокоиться, хватая огромными глотками свежий воздух.
Слишком много воспоминаний в нем разбудила "Breath into me".
- Твою мать, Киншев, когда ты меня уже отпустишь… - шепотом выдохнул он, дрожащими пальцами пытаясь достать из пачки сигарету.
- Саш… - едва прикурив, услышал он голос Марка позади себя, но хоть как-то отреагировать не смог, лишь выдыхал сизый дым вместе в морозный февральский воздух.
Обойдя Орловского, мужчина, не говоря ни слова, обернул вокруг его шеи теплый шарф, в который журналист вот уже пару лет кутался всякий раз, когда начинались холода.
- Знаешь, Марк... - вдруг сказал Саша, поднимая на мужчину глаза, - Я боюсь, что не смогу дать тебе того, на что ты надеешься.
- А я ни на что не надеюсь, Саш. Мне немного больше, чем пятнадцать лет, чтобы темной ночью закутываться в теплый клетчатый плед, смотреть на звезды и за чашкой теплой какавушки мечтать о НЕМ и любви, как у Ромео и Джульетты, - со смешком проговорил Хейнцлих.
- Думаю, что Джульетта не пила какао, - хохотнул Орловский, благодарный Марку за столь изящный выход. Потом сделал шаг к нему и проводя ладонью по щеке, проговорил глухим от волнения голосом: - Я боюсь, Марк, но это не значит, что я не хочу постараться... построить отношения с тобой.
- Орловский, я тебя боюсь... - со смешком выговорил Хейнцлих. А на вопросительно выгнутую бровь Саши, пояснил: - Ты такой пафосно-странный сегодня. Будешь мне такие статьи писать - уволю без выходного пособия. Хотя нет, переведу в колонку женских советов. - И тут же, заминая тему, сказал: - Ну, я так понимаю, что в клуб мы больше не вернемся?
Орловский покачал головой.
- Нет, что-то я отвык от этих субботних походов в ночные клубы. Давай возьмем такси.
- А как же твои друзья?
- А...- махнул рукой Саша. - Я позвоню Киру, хотя он наверняка и так все понял.
- Тогда давай сделаем так. Ты стоишь и ждешь меня, параллельно позвонишь Киру. А я пока схожу за нашими вещами. Потом я провожу тебя, договорились?
Сашка кивнул и, наблюдая за тем, как Марк снова скрывается за дверью клуба, набрал Беркутова. Перекинувшись парой слов и сославшись на то, что устал после работы, Орловский еще раз поздравил Кирилла с годовщиной и попрощался.
На прощание Беркутов радостно прошептал в трубку:
- Орловский, ну я надеюсь, что ты меня не подведешь? Давай дерзай, не упусти первого приличного мужика в своей жизни., - и положил трубку прежде чем Саша успел послать друга в пешее путешествие. Хотя если подумать ничего нового Беркутов в том путешествии для себя не найдет.
-2--2-
Куда больше всяких клубов, развлечений и даже работы Кирилл Беркутов любил их с Максимом квартиру с видом на парк. Сюда он, со всего одной сумкой с вещами, пришел, когда мать выставила за порог, сюда же вернулся из страны, где ему обещали большое будущее. Но какое может быть будущее вдалеке от любимого человека, который всегда готов спрятать, защитить и, что тоже немаловажно, вправить мозги при случае. Выбирая между Максимом и Америкой, для Кирилла выбор был очевиден и, как оказалось потом, правилен - стоило только посмотреть на Сашку и Киншева и то, как они сломали себе жизнь. И если про Киншева Кирилл почти ничего не знал, да и знать не хотел, то на Орловского смотреть было жалко. Всякий раз, когда тот заговаривал о Ростиславе, вспоминал об их отношениях, в его глазах появлялась такая тоска, что хотелось выть на луну.
- Макс, как думаешь, у Сашки получится что-нибудь с этим Марком? - задумчиво поинтересовался он у своего партнера, когда тот, еще влажный после душа, вошел в гостиную и улегся рядом с ним на диван.
- Вот уж никогда не претендовал на лавры Нострадамуса, - ответил тот, убавляя звук с помощью пульта на бормотавшем что-то телевизоре.
- Ну, Макс, я же не об этом, - Кир шутя толкнул мужчину локтем в бок.
- А если серьезно, - Максим повернулся на бок лицом к парню,- то для того, чтобы у двоих получилась пара, то нужны усилия обоих. И при этом не имеет значения, что они оба все из себя такие замечательные.
- И кто из них двоих замечательный? Орловский, что ли, эта циничная скотина? Или Хейнцлих, который вряд ли за излишнюю добросердечность место главы издательства получил? И, кстати, откуда ты его знаешь?
- Не буду говорить о твоем друге... Но Марк действительно замечательный человек. И если твой Орловский переборет свою одержимость Киншевым, то получит... - Максим пощелкал пальцами, словно не находя подходящих эпитетов, - джек-пот?
- По словам Орловского, джек-пот он уже выигрывал, - заметил Кирилл. - И я тебя спросил, откуда ты знаешь Марка.
Топилин усмехнулся:
- Так мы не о друге твоем говорим, а тушим в кое-ком искры ревности?
- Топилин! Ты опять уходишь от темы, - фальшиво-злобно прорычал Кир, хлопнув ладонью по груди мужчины.
- Хорошо-хорошо, - засмеялся Максим, потирая место удара. - Ты же понимаешь, что я не монахом жил до встречи с тобой - это раз. А второе - каким бы огромным ни был любой город, а контингент определенных людей в нем ограничен.
- Постой, - перебил его Кир, приподнимаясь на локтях, - ты хочешь сказать, что Хейнцлих один из твоих бывших любовников?
- Заметь, я не хочу, - мужчина тоном выделил данное слово, - сказать, а прямо тебе говорю, что да.
- Надеюсь, никаких разгорающихся костров страсти на углях прежних чувств не предвидится? - опасно прищурился Кир, стараясь придать своему лицу как можно более ревнивое выражение.
Топилин нарочито лениво встал с дивана, потягиваясь словно большое сытое животное, а через минуту Кир оказался придавлен к дивану горячим телом любовника. Полотенце исчезло еще раньше, и теперь к ягодицам парня прижимался полувозбужденый член мужчины. А ухо обожгло хищным мурлыканьем:
- О-о-о, так я не ошибся, и мой прекрасный принц ревнует?
- Твой прекрасный принц готов ко лбу табличку приклеить: “Ревную Макса даже к табуретке. Она слишком нежно прижимается к его заднице по утрам”, - повозившись под тяжелым телом, выдал Беркутов.
- Я передам этой несчастной, что ей грозит неминуемая смерть, - не прекращая ритмично потираться пахом о задницу Кира, ответил Макс. - Но, может, ты будешь снисходителен к ней? Я могу чем-то смягчить участь сего предмета?
- Можешь, - согласился парень, уж закусывая губу, чтобы не застонать.- Начать можешь со снятия с меня чертовых штанов, затем поискать где-то здесь смазку… Хотя нет, к черту смазку. Я, пожалуй, предпочту твои пальцы в своем рту... Потом нужно будет заставить меня встать на колени… Еще могу посоветовать проявить-таки жалость к нашему дивану и переместиться на шкуру на полу - что я, зря ее из последней командировки в Усть-Зажопинск привозил? Ну, и в качестве финального смягчения участи табуретки тебе придется оказать внимание моей прекрасной, крепкой заднице и трахнуть ее как следует. Справишься?
Топилин театрально закатил глаза и одной рукой растрепал волосы на затылке партнера.
- И когда я успел тебя так испортить, а? Был ведь таким хорошим мальчиком, первые пару месяцев секс по скайпу приравнивал к смертному греху…
- Я что-то не пойму, тебе мой план не нравится? - Кирилл повозился еще раз и даже умудрился повернуться к Максу лицом.
- Ну почему... План хороший, особенно если его малость дополнить. Так что вставай, мой принц, и будем тебя портить дальше, - Топилин встал с парня, предоставляя тому ограниченную свободу.
Кирилл с готовностью покинул узкий диван, мало подходящий для вдохновляющих игр, и сполз на пушистую шкуру невинно убиенного животного, старясь развалиться поживописнее, поразвратнее. Удовлетворительный хмык Топилина, наполненный желанием, подсказал, что ему это вполне удалось.
Уже много позже, когда они усталые и выжатые до капли оглушающим сексом, лежали в кровати, полусонный Беркутов вернулся к прерванной теме:
- Ну а все-таки, Макс, думаешь, Марк сможет растопить лед Орловского цинизма?
Топилин в ответ пожал плечами, а потом, укладываясь поудобнее и подгребая к себе Кира, проговорил:
- Если постараются оба, то все получится. Спи уже, неугомонный.
- Главное, чтобы Киншеву не ударила в голову блажь, и он не вздумал вернуться, - зевнув, проговорил Кирилл и подсунул одну руку по подушку, а второй обнял Максима. - А то опять придется морду ему бить...
- Господи, спи уже, опричник, - Топилин погладил любовника по спине. - Они уже взрослые мальчики и сами разберутся: кто, куда, кого и с кем.
- Я не опричник. Я вынужденный защитник обиженных принцесс, - Кир зевнул еще раз, обнял мужчину крепче и поцеловал его в шею. - Люблю тебя.
- И я тебя люблю. Спи уже... Мой светлый Принц, защитник сирых и убогих, - со смешком проговорил Топилин. - А то мы завтра оба проспим, вот будет номер, - и уже тише добавил со смешком: - Тоже мне, нашел принцессу.
- Куда ты в воскресенье опаздывать собрался? Принцесса, принцесса, еще какая… - и уже через секунду дыхание Кира стало размеренным.
***
Отперев дверь своей квартиры и погладив выбежавшего встречать хозяина кота, Марк с какой-то удовлетворенной усталостью во всем теле прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. Сегодняшний день определенно можно было назвать удачным - Орловский, который уже давно не выходил из его головы, кажется, совсем не против отношений с ним.
Еще несколько лет назад, когда незнакомый парень сам вылетел под колеса его машины, Хейнцлих, навещая пострадавшего в больнице, понимал, что слишком сильно заинтересовался им. Но тогда пришлось выбросить его из головы. Второй звоночек прозвенел шесть лет назад, когда Орловский вошел в дверь его кабинета в качестве соискателя места стажера. И Марк понял, что попал под бесконечное обаяние парня. Своеобразное обаяние, если учитывать непростой характер и творческую личность в целом, но тогда шансов у Хейнцлиха не было и не предвиделось. Сначала Саша был занят бурными отношениями со своей, как тогда казалось, вечной любовью, потом - не менее бурными ссорами и последующей борьбой с депрессией, когда любовь вечной быть перестала.
Впрочем, сам Марк монахом тоже не был, не вздыхал томно по вечно занятому журналисту. А год назад и вовсе был момент, когда Хейнцлих был уверен, что светловолосое и язвительное наваждение канет в лету.
Момент длиной в два месяца звался Димой и был куском лета среди серой унылой зимы. Но Хейнцлих быстро свернул только начавшийся роман, гася чувства обоих. Уже позже, вспоминая свое помутнение и разбирая логически… Мужчина, положа руку на сердце, честно признался себе в том, что роман не получил продолжения только потому, что он испугался.
И вовсе не серьезных отношений - к ним Марк как раз-таки был готов, и обаятельный мальчишка, появившийся в его жизни, был не самой плохой кандидатурой. Одной из лучших, если честно, если бы не одна очень значительная деталь, выяснившаяся позже.
Парень, выглядевший и рассуждавший взросло, оказался школьником, страшно сказать, лишь недавно справившим шестнадцатилетие. Конечно, под понятие малолетки он уже не совсем подпадал, и Марк наверное смог бы закрыть на это глаза, но мужчина банально испугался разницы в возрасте.
А если совсем честно, то Хейнцлих знал за собой одну отравлявшую ему жизнь черту характера - впуская кого-нибудь в свое сердце и душу, он очень тяжело потом переживал разрывы. Единственным исключением из этого правила стал Топилин. Тому удалось сделать так, что Марк с легкостью мало того, что выпустил его, так еще и они остались хорошими приятелями.
Было и по-другому, когда после пары романов Марку приходилось собирать себя из кусочков, буквально выстраивая жизнь заново. Вот после такого и держал Хенцлих глухую оборону вокруг сердца. И если Орловский был наваждением, поселившимся в разуме, то роман с Димой грозил к чертям сломать все ограждения.
Заподозривший это Марк вовремя спохватился и обрезал все нити, вырывая чувства наживую. "Лучше сожалеть о несделанном, чем потом подыхать от жалости к себе", - так решил он. Да и выстраивать свою жизнь заново, в очередной раз, не выдержал бы, побоялся, что не хватит ему уже никаких душевных и моральных сил.
Так что он предпочел наблюдать за персональным наваждением, нежели плавиться в солнечном пламени чувств к Диме.
Поняв, что соскальзывает в воспоминания о юноше, о котором закон ему запрещает даже думать, Марк тряхнул головой и решил переключиться на Сашку. Совершеннолетнего, взрослого, давно пережившего переходный возраст молодого человека без намеков на юношескую импульсивность.
Раздевшись и улегшись прямо поверх покрывала на кровати, Марк взял с прикроватной тумбочки телефон и покрутил его в руках, размышляя над тем, стоит или нет писать Саше. С одной стороны, стоило как минимум поблагодарить за вечер, хотя это и был бы несколько женский жест, а как максимум - пригласить завтра пообедать где-нибудь.
“Тебе все еще нравится мексиканская кухня?” - наконец написал он и, уже после того, как отправил сообщение, понял, насколько глупо это прозвучало в два часа ночи.
"Я, как и любой приличный гей, слишком трепетно отношусь к своей фигуре, чтобы есть по ночам. Но ты можешь пригласить меня в итальянский ресторан", - гласило сообщение на экране пиликнувшего через десять минут телефона. Марк хмыкнул, от белокурой язвы стоило ожидать и не такого.
“Что ж, буду приглашать вас только на обеды, ваше высочество”
Ответное сообщение было до гениальности кратко: "Завизировано". Марк фыркнул, все-таки Орловский довольно интересный и своеобразный тип. Наверное, именно поэтому он и смог задержаться в уме Хейнцлиха. Прикогтился, так сказать. Раскинув руки, Марк с радостной улыбкой предался мечтам о неком язвительно-циничном коллеге.
***
С утра было много работы, и Марк со всей этой текучкой чуть было не проворонил нужное время. Отложив очередную бумагу в сторону, он глянул на часы и решительно встал. Накинув верхнюю одежду, мужчина вышел в коридор и уже через несколько минут заглядывал в кабинет Орловского. Хейнцлих застал его за набором какого-то сообщения, но все равно спросил:
- Саша, какие планы на обед?
- В данный момент собирался поинтересоваться, когда меня позовут в приличное кафе, - и кивнул на звякнувший в кармане Марка телефон.
- М-м-м, рад, что я все-таки успел раньше, - хмыкнул тот. - Так что, ты готов?
- Да, только подожди пару минут, мне нужно кое-что дописать…
- О, нет. Как твой начальник, я запрещаю тебе жертвовать своим обедом со мной ради работы, - мужчина приблизился к столу Сашки и нагло выключил монитор компьютера. - Нас ждут паста и сангрия.
- Заманчиво, - проговорил Саша и, уставившись на темный монитор, добавил: - Вот только теперь о статье о преимуществах продукции компании "Вендис" можно позабыть…
- Эй, я всего лишь выключил монитор, - поднял вверх руки в защитном жесте Марк.
- А я капризный фей, - состроил мину Орловский.
- Ты неисправимый трудоголик. Как вообще можно с таким энтузиазмом заниматься такой скучной вещью, как аналитика средненькой компании?
- Ну кто-то же должен заниматься скучными вещами?
- Считай, что я тебе запретил это делать. По-крайней мере до тех пор, пока мы не пообедаем.
- Но…
- Все, Александр Орловский, встаем, прекращаем капризничать… - Хейнцлих обогнул стол и с легкостью, удивившей его самого, выдернул из кресла Сашу. - Мы идем обедать, - добавил он, глядя на возмущенное выражение лица того. - Ты же сам хотел, помнишь? - и мужчина похлопал по карману, в котором лежал телефон. Сашке оставалось лишь ухмыльнуться и кивнуть.
***
Оставшееся от обеда время было решено потратить на прогулку в ближайшем парке. И хотя это было немного странно для двоих взрослых мужчин, давно уже не отличающихся сентиментальностью, но погода, неожиданно преподнесшая сюрприз в виде всего пяти градусов мороза, так и просила пройтись по припорошенным снегом дорожкам.
Они медленно молча брели по дорожкам, в уме каждый перебирал подходящие темы для назревающего разговора.
- Марк… - послышался голос Саши, что заставило мужчину остановиться.
- О, только не благодари меня за этот обед, - тут же выпалил тот с улыбкой, чтобы не затягивать с паузами.
- Раз ты так просишь, - немного насмешливо согласился Орловский. И тут же без смущения честно признался: - Я не знаю, о чем сейчас говорить.
- Ну, например, ты можешь сказать, что просто умираешь от желания сходить со мной на свидание. Допустим, завтра вечером?
- Очень заманчивое предложение, - хитрый взгляд Саши покорил Марка сразу, - но дело в том, что у меня завтра вечером поход в спорткомплекс.
При этих словах брови Марка поползли вверх.
- Не думал, что тебя интересует спорт…
Орловский хмыкнул, но все-таки пояснил:
- И не интересовал. Но после расставания с Киншевым нужно было как-то сливать напряжение и агрессию. Оказалось, что спорт почти равноценная замена. Особенно. если у человека хорошее воображение. А я его отсутствием не страдаю, - на последних словах Саша так кровожадно улыбнулся, что Марк передернул плечами.
- О, я хотел бы на это посмотреть. Только если на месте груши буду не я, - фыркнул Хейнцлих, но уже в следующую секунду осторожно поинтересовался: - Ты все еще любишь своего бывшего?
Орловский долго молчал, но потом все же ответил, тщательно подбирая слова:
- Я... не знаю, Марк. Все это так сложно. И мне не хотелось бы врать тебе, стуча кулаком в грудь и уверяя в том, что Киншев уже ничего не значит для меня. Я просто хочу быть честным. Да, у нас было много плохого, особенно незадолго до расставания. Хорошего тоже было немало. Эти отношения много для меня значили, но они остались в прошлом. И сейчас я понимаю, что готов начать новую жизнь, новые отношения, - а потом в глазах Саши прыгнули чертики и он, улыбнувшись, сказал: - Если ты не боишься трудностей, конечно.
- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью... - немного фальшиво пропел в ответ Хейнцлих. И тут же добавил: - Я не боюсь трудностей, Саша. В конце концов, они и составляют бесценный жизненный опыт.
- Ты даже не представляешь, сколько очков в копилку идеального партнера ты сейчас заработал...
- А сколько надо набрать? - понимая, что нервность, повышенная его вопросом, разрядилась, игриво переспросил Марк. - Я готов...
- К труду и обороне? - хмыкнул Орловский.
- Оборонительные рубежи выстраиваешь как раз-таки ты, Саша, - шутливо погрозил тому пальцем Хейнцлих. - А я буду штурм унд дранг.
- Я? Да я сама сговорчивость!
- Да-да, - поддакнул Марк. - Именно поэтому мне пришлось танцевать вокруг тебя четыре года, чтобы ты согласился на свидание.
- Ну я же не виноват, что ты такой...нерешительный, - шутливо развел руками Орловский.- И вообще, не знаю, как вам, господин Хейнцлих, а мне пора возвращаться к скучной статье, которую вы мне не дали написать…
- Эх, было счастье недолгим... - философски выдохнул Марк. И, улыбаясь, продолжил: - Ну что, господин Орловский, идемте работать. Но я надеюсь, что все-таки завтра меня пригласят посмотреть на великолепные удары Александра О.?
- Насчет великолепия ты мне абсолютно точно льстишь. Но уговорил, ты торжественно приглашен на сие сомнительное шоу.
- Cозерцание тебя не может быть сомнительным зрелищем ни в коей степени, - витиевато высказался Марк и, ухватив Сашу под локоть, увлек за собой к выходу из парка.
-3--3-
- Привет, Марк, - прижав телефон плечом к уху и продолжая нарезать помидоры, поприветствовал мужчину Сашка. - Надеюсь, у тебя нет планов на сегодня?
- Нет, - ответил голос Марка, - именно сегодня я лениво созерцаю экран телевизора. У тебя есть предложения поинтереснее?
- Ну, например, мы могли посозерцать экран телевизора вдвоем, запивая зрелище вином и заедая пиццей, которую я решил приготовить в данный момент.
- Твой план однозначно мне нравится намного больше, - без промедления ответил Марк. - что требуется от меня?
- О, всего лишь подняться со своего дивана, завести машину и доехать до меня. Можно даже не при полном параде, ибо я собираюсь щеголять по квартире в растянутой футболке и жутко заношенных джинсах.
- Тогда считай, что я уже у тебя. Буду. Через час.
- Жду.
Нажав на отбой, Орловский улыбнулся собственным мыслям. Вот уже две недели прошло с тех пор, как они с Марком перешли из стадии “начальник-подчиненный” к куда более близким отношениям. Наполненным прогулками по парку с его посеревшим снегом, тишиной, уютом и редким умиротворением, которое было так необходимо Сашке сейчас, когда буря внутри после расставания с Ростиславом наконец утихла.
Начинать эти отношения было трудно по многим причинам. Не хотелось новых разочарований, не хотелось снова привыкать к другому человеку, доверяться ему. И хотя сейчас в жизни Сашки не было драм и поступков, за которые ему было стыдно, он был абсолютно точно уверен, что Марку придется очень долго завоевывать его доверие. А про некоторые вещи в своей жизни он и вовсе никогда не расскажет так, как когда-то рассказал Киншеву. При ужасающем числе недостатков, которые у того были, Ростислав обладал одним неоспоримым достоинством - уверенностью в своих решениях. Этакая стена, непробиваемая, особенно если дело касалось его, или тех, кого он считал близкими.
А в отношениях с Хейнцлихом Саша пока не чувствовал того же самого. С Марком было спокойно, уютно и наверное тоже надежно, но эта надежность всего капельку отличалась от Киншевской.
Но однажды решив, что готов к новым серьезным отношениям, Орловский убежденно претворял свое решение в жизнь. По искреннему мнению Саши, им с Марком было излишне устраивать танцы с бубнами. Да и ему самому строить из себя викторианскую девственницу уже поздно. Тем более никто не отменял того, что он молодой мужчина в самом расцвете, и регулярный секс с проверенным и нравящимся партнером тоже не минус, а вполне себе большой плюс.
Трель дверного звонка разнеслась по квартире Сашки в тот момент, когда он открывал бутылку къянти.
- Привет, - поздоровался Марк, когда парень, все еще держа штопор в руке, открыл ему дверь. - Надеюсь, ты не собираешься убить меня этим?
- М-м-м, - задумчиво промычал Саша, повертев перед глазами штопор. - Вообще-то, нет, я просто пытался выиграть в противостоянии с пробкой. Заходи, - и отступил в сторону, освобождая проход для Марка. А потом уже идя за ним по коридору, добавил весело: - Если я захочу убить, то сделаю это тихо. Чем-нибудь более...внушительным, - и засмеялся, когда Марк, обернувшись к нему, состроил испуганное лицо.
- Так я пришел в гости к маньяку? - изображая напуганного героя ужастиков.
- К маньяку с богатым воображением, нерастраченной энергией и…
- Потрясающим талантом к кулинарии, как я погляжу, - закончил за него Марк, увидев на столе обещанную пиццу, явно не похожую на те, что продавались в супермаркетах. - Готовить ты научился тогда же, когда решил пойти в спортзал?
- Нет, еще подростком научился. Меня это успокаивает. И это всего лишь пицца, а не утка по-пекински или чизкейк на десерт.
Марк снова в удивлении, только уже непритворном, округлил глаза:
- Орловский, ты и утку умеешь готовить?
- О, я знаю этот взгляд! Саша, пожалуйста, если ты сделаешь это, я продам тебе свою душу! - рассмеялся парень. - Но так и быть, душу можешь оставить себе. Вместо этого, помоги накрыть на стол и я подумаю, достоин ли ты утки в моем исполнении.
Марк улыбнулся и подвернув рукава рубашки, произнес:
- Давай говори что и куда, и я сам все сделаю.
Спустя час, когда от довольно внушительных размеров пицы осталось чуть меньше половины, Саша и Марк, прихватив уже полпупустую бутылку къянти и бокалы, перебрались на диван гостиной. Сидя рядом друг с другом, они перешучивались, комментируя какой-то проходной голливудский блокбастер. В какой-то момент Саша обернулся, чтобы ответить на реплику Марка и застыл, увидев, как тот смотрит на него. Изучающе, словно стараясь запомнить этот момент, переводя взгляд с лица на шею, ключицы, вглядывающие из под ворота домашней футболки.
- Нравится наблюдать за мной? - подавшись вперед, отчего-то шепотом поинтересовался Сашка.
- Нравится, - так же шепотом признался Марк, подавшись навстречу и мягко обводя овал Сашкиного лица кончиками пальцев. - Ты очень красивый.
Ощутив прикосновение к своей коже, Саша подался навстречу ласкающей руке и прикрыл глаза. И совершенно не удивился, почувствовав нежное и осторожное прикосновение чужих губ к своим. Оно было таким невесомым и мимолетным, будто Марк пытался спросить, готов ли он, хочет ли этого поцелуя сам парень, не оттолкнет ли, испугавшись, что в его личное пространство вторгаются снова.
- Прости. Я не смог удержаться…
Саша не удержался, фыркнул, и в следующее мгновение уже сам более решительно впился поцелуем в губы мужчины напротив. Облегчение, которое ощутил Марк можно было сравнить лишь с тем удовольствием, которое он получал от близости этого парня. Руки тут же легли на поясницу и скользнули под футболку, ласково и ненавязчиво гладя горячее тело. Но этого стало мало им обоим - вскоре в сторону полетела и футболка Сашки, вслед за ней - рубашка Марка. И лишь когда пальцы мужчины подцепили застежку на джинсах, тот отстранился.
- Что-то не так?
- Все так, - со странной полуулыбкой замотал головой Сашка и, поднявшись с дивана, потянул Хейнцлиха к себе.
Как только Марк поднялся и попытался прижать Сашу к себе, тот, поцеловав его, отстранился все с той же полуулыбкой на губах и, не выпуская руки мужчины из своих, потянул его в спальню.
Довольно странно просыпаться в сером и тусклом феврале от того, что в глаза светит уже не по зимнему яркое солнце. Еще более странно просыпаться спустя четыре года добровольного одиночества рядом с человеком, которого еще две недели назад называл боссом. Да еще и не чувствовать при этом неловкости.
- Доброе утро, - улыбнулся Марк, увидевший, что Сашка приоткрыл один глаз, тут же закрыл снова, и уткнулся в подушку.
- Не уверен, что оно настолько доброе, как ты говоришь, - пробурчал Орловский. - Хотя... Выходной и работать не надо...- тут Сашка приподнялся на локтях и радостно улыбнулся, - оно действительно доброе.
Мужчина перевернулся на бок, подвинулся к Орловскому и провел тыльной стороной ладони по его плечу.
- Звучит как комплимент… Что весьма неожиданно, учитывая твой характер.
- А чем тебе не нравится мой характер? - насмешливо спросил Саша. - Я же просто умница, красавец, вот правда не комсомолец ни разу.
- О да, а главное язык без костей и от скромности умирать не собираешься. Что, в общем-то тоже плюс…
- М-м-м, тебе не понравился мой язык? - шутливо возмутился Саша.
- Ты уверен, что прямо сейчас хочешь знать ответ на свой вопрос? - поперхнувшись воздухом и вздернув от удивления брови, поинтересовался Марк.
- Да мне и не надо, я и так знаю, что лучший. Во многих вещах, - отмахнулся лениво Саша. И тут же добавил, вставая с кровати: - Что ты пьешь по утрам, чай или кофе?
- Из ваших рук хоть яд…
- Где-то у меня мышьяк был... - задумчиво проговорил Саша. И обернувшись к Марку, с серьезным видом спросил: - тебе сколько капель на чашку?
- Ты невыносим, - закатив глаза, простонал Хейнцлих, ощущая, как внутри все плавится от удовольствия, тягучего и теплого.
- Правда? - насмешливо отреагировал Орловский. - В общем, я пошел варить кофе. Присоединяйся, - и вышел из комнаты.
Но Марк, вместо того чтобы встать, откинулся на подушки. Он был счастлив. Из-за всего сразу - улыбки Саши, чужой постели, в которой он не чувствовал себя лишним и вообще... Просто потому что жизнь прекрасна, когда ты получаешь то, о чем мечтал несколько лет. Немного попредавашись чувству радости и блаженства, мужчина вздохнул, встал и пошел на кухню, откуда уже вовсю тянуло ароматом свежесваренного кофе.
***
- Твою мать, - прозвучало очень эмоционально в воздухе и мужская рука зашарила по прикроватной тумбочке в поисках играющего "..." телефона. - Мааам, ты на часы смотрела?
- Во-первых, здравствуй, Ростислав. А во-вторых, прости, я вечно забываю о разнице в часах. Слишком много работы навалилось в последнее время,
- Ничего, мам, мне все равно уже через полчаса вставать, - сонно пробормотал Киншев, садясь на кровати, потер глаза и зевнул. - Могу я поинтересоваться, чего ради ты звонишь мне в такое время?
- Твой брат решил жениться, - обрадовала его Маргарита.
- Эмм, на ком? - тупо переспросил Ростислав у матери, не проснувшись до конца
- На Софи, на ком же еще может жениться твой брат?
- Боже, мама, и это стоило того, чтобы ты звонила мне среди ночи? - простонал Кин. - Они с Софи уже три года как вместе живут.
- Да, - бесстрастно откликнулась мать. - Но именно теперь они решили сделать меня бабушкой.
- О, черт. Ты и так бабушка, - ворчливо напомнил Кин.
- Я в курсе, - хмыкнула Маргарита в трубку. - Но это же Никита, - сказала она таким тоном, будто это что-то объясняло.
- Ладно, ладно,- примирительно ответил Кин. - И что требуется от меня?
- Приехать через две недели в родной город, - отозвалась мать. - И, кстати, мой дорогой сын, ты не считаешь, что нам с отцом уже давно пора познакомиться с Дани? А то мы ваши фото только в интернете и видели. Как-то это нехорошо в твоей стороны, ты так не думаешь?
- Хорошо, мама, мы с Дани приедем через полторы недели, я как раз планировал взять отпуск. Правда, собирался провести его на Гавайях, но свадьба старшего брата - святое… Кстати, ты уже звонила Аленке?
- Как раз собиралась, я решила рассортировать степень важности детей по их возрасту, - хмыкнула в трубку Маргарита.
- Не надо, мам, я сам ей чуть позже позвоню. Разница во времени - помнишь? Ее Майкл вряд ли будет рад, если теща будет им звонить в такое время.
- И между прочим, с Майклом я общаюсь куда чаще, чем с тобой. И он не говорит со мной таким вымученным тоном, что я даже задаюсь вопросм - кто из вас мой настоящий сын. Но я на тебя надеюсь, смотри мне там, ничего не забудь. И привези Дани, я давно хочу с ним познакомиться.
- О ладно-ладно, даже не собираюсь с тобой спорить, - немного нетерпеливо пробурчал Кин. - Приедем, обещаю. А теперь, мама, будь человеком, дай хоть полчаса доспать?
- Иди спи, засоня. Целую, - на той стороне послышались короткие гудки и Кин, бросив телефон обратно на тумбочку, откинулся обратно на подушки.
Но уснуть снова не получилось, в голове крутилась мысль, что через каких-то две недели придется вернуться обратно в город из которого он малодушно сбежал четыре года назад, потерпев разрушительную неудачу в любви.
После той ссоры, ставшей жирной точкой в их отношениях с Орловским, Киншеву пришлось буквально по кусочкам собирать душу и сердце, пытаясь выстроить жизнь по-новому. И он был несказанно благодарен Лене и Скарлетт, предложившим зализать свои раны у них в Канаде, на другой стороне земного шара. Тогда ему это было нужно - уехать как можно дальше от бывшего парня, не дышать с ним одним воздухом, не бояться каждую минуту случайной встречи, в результате которой чертова гордость была бы послана ко всем чертям.
Он должен был забыть, не помнить... Сашу. Ростислав покатал на языке запрещенное самим собой к произнесению и воспоминаниям имя.
Не сказать, что разрыв был так уж и неожиданным. Их совместная с Орловским жизнь всегда была наполнена бурными ссорами и не менее бурными примирениями. Наверное, они слишком многого ждали друг от друга. Юношеский максимализм - делить жизнь на черное и белое, не замечая множества оттенков. Им обоим следовало быть не столь зависимыми от установленными обоими завышенными планками в профессиональной и личной сферах. Теперь, по прошествии нескольких лет, Киншев понимал, что им следовало уступать друг другу хотя бы время от времени. Жить вместе - значит быть готовым к компромиссу, а иначе получается так, как получилось у них. Кин тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу.
Воспоминание об Орловском повлекло за собой мысли о том, как он пытался жить после разрыва.
Как приехал в Канаду и окунулся в разгульную, пьяную жизнь, пытаясь утопить в развлечениях болезненные воспоминания. Менял девиц как перчатки, решив для себя больше никогда не смотреть в сторону парней. Пребывая в пьяном угаре умудрился жениться. И не мог заставить себя не только петь, но и к гитаре не прикасался долгое время.
А потом в его жизни появился Дани и забрал его сердце. Почти сразу же случился полюбовный развод с Кэнди, которой оказалась не нужна такая тихая семейная жизнь в доме с белым забором и зеленым газоном.
Даниэль заставил посмотреть на мир совсем другими глазами, успокоил, остановил безумное прожигание жизни и вытеснил мысли о Сашке. Именно ради него Ростислав наконец согласился на предложенное ему одним из канадских знакомых место на местном телеканале. И вот уже три года они были настоящей семьей.
И вот уже три года они с Дани выстраивали свою жизнь, наполняя ее теплотой и размеренным ритмом. Только для Даниэля Ростислав, взявший наконец в руки гитару, пел песни без опасений, что в самый ответственный момент снова перехватит горло и слова застрянут комком, как было до этого. Орловский был почти забыт, и прошлое уже не отдавалось прежней терпкой горечью на губах.
Разбуженные звонком матери воспоминания поворочались в груди тяжелым зверем, пару раз куснули сердце и лениво улеглись, затихнув до другого раза.
@темы: Ориджиналы, 18+, Держаться за воздух, Совместное творчество, Schwuchtel und Suchtig, Не нервничайте - слэш, О мальчиках и отношениях
-
-
18.02.2014 в 14:30Тока кота будет мелко
-
-
18.02.2014 в 15:59Я все-таки надеялась на то, что все у них получится..
Хотя в последней главе намек был на некоторые особые обстоятельства
-
-
18.02.2014 в 16:56-
-
21.02.2014 в 20:28-
-
21.02.2014 в 21:12-
-
21.02.2014 в 21:44-
-
21.02.2014 в 22:41-
-
22.02.2014 в 01:10-
-
22.02.2014 в 01:24-
-
25.02.2014 в 09:00-
-
25.02.2014 в 09:11-
-
25.02.2014 в 12:42svetVladimirovna, Рос))А что с ним?))
Kallis_Mar, что-то не так?))
-
-
25.02.2014 в 14:07-
-
25.02.2014 в 14:14Разве это плохо?
-
-
25.02.2014 в 14:17да почему же плохо, иногда даже полезно))
-
-
25.02.2014 в 14:31