Злая сучка некроотдела(с)
Авторы: Anita Suchtig, rakkaus
Бета: Orava.
Размер: макси
Статус: завершен
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, романтика, ангст, фэнтези, сказка
Глава 5Глава 5.
Над Астарху сгущались сумерки, и калиф расхаживал по комнатам Хаифа взад и вперед. Наложник должен был уже давно вернуться, но его все не было. Вероятнее всего, он коротает время за какой-нибудь интересной книжкой в библиотеке или в саду, который очень ему понравился, и Анвар мог бы уже несколько раз послать за ним прислугу, но хотелось, чтобы юноша пришел сам. Словно почувствовав, что его ждут... Наконец, плотные занавески приподнялись, и стройное смуглое тело грациозно проскользнуло внутрь. Вид у Хаифа был немного помятый, словно он проспал все это время где-нибудь на траве под деревом. О том, что он просидел отнюдь не в библиотеке, говорил маленький зеленый листочек, запутавшийся в его волосах. Калиф придирчиво рассматривал лицо Хаифа, и его взгляд приковали алые, припухшие ото сна губы, к которым ему так захотелось прикоснуться… своими. Анвар сделал шаг навстречу вошедшему юноше и медленно протянул руку к его волосам, чтобы убрать ивовый лист. Хаифа заметно дернулся, ощутив прикосновение, в голове невольно всплыли слова Латифа о том, что ему рано или поздно придется делить ложе с будущим правителем. Задумавшись, Хаифа не сразу понял, что его губ касаются чужие губы, настойчиво раздвигая их языком. Юноша протестующее замычал и попытался оттолкнуть калифа, но у него ничего не вышло. Мысль о той самой «близости с мужчиной», о которой они говорили сегодня с Латифом, пульсировала в голове, и юноша сам не понял, что сделал в следующее мгновение — тело двигалось быстрее, чем мысли. Анвар отпрянул, держась за скулу. Из-под упавших на лоб волос на Хаифа смотрели рассерженные темные глаза. Мгновенье - и в наложника полетел крепкий кулак мужчины. На губе тут же появилась кровь, и Анвар, как зачарованный, смотрел на алую дорожку, медленно стекающую по подбородку, а вместе с тем спадала и его ярость, но не желание. Прикоснуться к таким манящим губам хотелось, и калифу подумалось, а отчего нет? Всего лишь разок... немножко... Прижав юношу к стене и услышав его болезненный вздох, калиф тут же припал к его губам снова, на этот раз не встретив никакого сопротивления. Поцелуй получился рваным и немного резким. Анвар упивался им и вкусом губ своего наложника, однако сразу отстранился, едва почувствовав, как на щеках Хаифа появились мокрые соленые дорожки. В голове резко прояснилось, а от собственных действий калифу стало совсем не по себе. Он был готов ко всему – к отказу, сопротивлению, даже к еще одному удару, но только не к этому. Не к слезам на этом красивом лице, утратившем какие-либо эмоции за тот миг, что длился этот поцелуй.
- Что это было? – тихо спросил Хаифа, когда молчание между ними затянулось.
- Извини… - прошептал Анвар, ласково поглаживая уже не сопротивляющегося парня по волосам и целуя в висок.
Он немного приподнял Хаифа, крепко обхватив за талию, и перенес его на широкую кровать. Аккуратно уложил, укрыл тонким покрывалом и провел тыльной стороной ладони по его щеке.
- Спи, Хаифа. И не плачь больше…
Усталость брала свое. Юноша покорно закрыл глаза, не понимая сути происходящего все больше и больше. Неужели его слезы так повлияли на Анвара? Тогда, похоже, это единственный способ удерживать его на расстоянии… Он банально боялся, но вовсе не своего господина. То, что этот человек вряд ли причинит ему какой-то незаслуженный вред, Хаифа уже понял. Его настораживали отношения, которые могли завязаться между ними в будущем — слишком свежи были воспоминания юноши о том, что обычно происходило с теми, кто ему дорог. Его никогда не связывали подобного рода отношения с кем-либо, и он просто боялся полюбить…
Анвар медленно брел по пустынным коридорам дворца, напряженно размышляя о произошедшем. Поцелуй не желал уходить из памяти, да еще эти слезы... Неужели Хаифа настолько боится его? "Было бы чему удивляться, если учесть последние события", - хмыкнул наследник калифа. Наказание, жестокость Анвара по отношению к наложнику... Да и хозяев, какими бы они не были, любить довольно сложно — Раад и Латиф, скорее, исключение из правил. А Анвару хотелось, чтобы Хаифа понял - обращение, подобное обращению господина со своим рабом, нужно только на публике. А еще ему отчаянно хотелось, чтобы юноша почувствовал отношение Анвара к нему. Да, сегодня они подрались, и мотивы этого события будущий калиф понимал: все же не стоило вот так сразу лезть с поцелуем, которого тот явно не хотел. Но в том, что Анвар получил ответный удар, было нечто больше, чем желание причинить боль обидчику – скорее, признание того, что они равны.
- Я думал, что ты порядком устал после встречи с советниками отца, - послышался голос из темноты, и уже через мгновенье в лунном свете, струящемся из окон, появился Раад. – Ой, погоди, что это, - послышались привычные ехидные нотки в голосе брата. – Ха-ха, и кто же посмел поднять руку на самого наследника калифа? Дай-ка подумаю, - он сложил руки на груди, насмешливо рассматривая лицо Анвара. – Неужели… Х… А… И… Ф… А? – произнес он одними губами.
- Какой сообразительный у меня братец, сразу догадался, - картинно покачал головой Анвар, заставив себя через силу улыбнуться. - А ты что не в комнате? В отличие от меня, у тебя с наложником все более чем отлично.
- Прикажешь нам с Латифом целыми днями не выходить из своих покоев? – улыбнулся Раад в ответ. – Но оставим мою личную жизнь в покое и вернемся к твоей. Как ты смотришь на то, чтобы попить чай с мятным щербетом и поговорить о том, что между вами произошло?
- Положительно, - кивнул Анвар, мыслями возвращаясь к Хаифа. "Надеюсь, с ним все хорошо…"
Раад неспешно кивнул, призвав брата следовать за ним, и вскоре мужчины зашли в одну из многочисленных комнат, увешенную полупрозрачными занавесками. Пол был усыпан многочисленными подушками, вышитыми разноцветными незамысловатыми узорами. Раад жестом подозвал себе слугу, появившегося словно из ниоткуда, отдал ему приказ, и уже вскоре на низком столике посреди комнаты стоял маленький пузатый чайник с чашками и пиалы со сладостями.
- Итак, что же ты все-таки сделал, что Хаифа так щедро разукрасил твое лицо? – насмешливо спросил младший калиф у брата, потянув руку к сладостям, которые безмерно обожал.
- Тебе правду — полностью и без прикрас, или, на правах будущего правителя, я могу уйти от ответа? - делая глоток, язвительно поинтересовался Анвар.
- Ну, - протянул Раад, хитро косясь на брата поверх чашки. – Если учесть, что в последний раз с таким вот украшением ты ушел от меня лет в шестнадцать, то мне очень интересно, чем ты вывел из себя бедного мальчика.
- Бедный мальчик категорически против внимания с моей стороны, в особенности поцелуев. За дело я, в общем, получил, - ухмыльнулся мужчина.
- Его понять можно. Накинулся ты на него, наверное, будто впервые увидел, - Раад покачал головой. – Мы же уже говорили о том, что ему нужно немного времени, чтобы привыкнуть к тебе… Но нет же, ты у нас нетерпеливый! А потом удивляешься, почему в любви тебе так не везет. Отказывать наследнику никто не может, но и совладать с тобой тоже не получается… Ты бы хоть раз приостыл, раз мальчишка тебе так понравился.
- Если бы было так просто сдержаться! - Анвар с размаха поставил чашку на стол, расплескав чай. - Сам сожалею, что так поступил, еще и ударил потом в ответ…
- Ведешь себя как своенравный юнец, - Раад на минуту задумался, а потом, усмехнувшись, сказал: – Всего за два дня вы успели устроить концерт на людях, подраться… Что же будет к концу недели? Надеюсь, не поубиваете друг друга? Хотя кто знает, как все повернется, - с издевкой протянул он.
Анвар опустил глаза в пол, не зная, что ответить. Их с Хаифа отношения напоминали мужчине языки пламени - яркие, ослепляющие, но притягивающие взгляд, борющиеся друг с другом в причудливом танце. Парень его определенно завораживал, привлекал внимание, его хотелось любить… От этой мысли становилось страшно - полюбить кого-либо, тем более так, спустя пару дней со дня знакомства?..
- Постараюсь. Что со мной, Раад, почему меня так к нему тянет? Он всего лишь раб, подарок Динара… - наконец вымолвил Анвар.
- Он не похож на твоих прошлых любовников, которые целовали песок, по которому ты ступал. И, несмотря на то, что с Хаифа вы совсем не равны, пока я не вижу, чтобы он признал тебя своим господином. Тебе нравится его непокорность, нравится сам он… А то, что ты ведешь себя словно пятнадцатилетний мальчишка, впервые почувствовавший к кому-то влечение, можно объяснить тем, что ты просто-напросто влюбился в Хаифа, вот и делаешь одни только глупости. Запомни, - голос Раада наконец-то посерьезнел. – Как бы велико не было твое желание, если ты хочешь не только обладать его телом, но и душой, тебе надо повременить с поцелуями и прочими ласками.
Хаифа спал неспокойно. Так жарко ему, казалось, не было никогда. Под утро юноша совсем раскрылся и, перевернувшись на живот, с умиротворением задремал. Приятный холодок прошелся по его голой спине, и сквозь сон он понял, что не один. Зайдя в свои покои, Анвар замер на пороге - на его кровати, откинув покрывало, спал Хаифа в настолько соблазнительной позе, что мужчина на какое-то время впал в ступор. Захотелось коснуться загорелой юной кожи, запустить пальцы в волосы, чарующе красиво разметавшиеся по подушке. Но после воспоминаний о вчерашнем происшествии ему осталось только взвыть про себя, и Анвар, медленно приблизившись, ограничился тем, что осторожно тронул наложника за плечо. Хаифа дернул одеяло на себя и повернул вмиг запылавшее от смущения лицо к Анвару:
- Доброе утро, - все еще сонным, немного хриплым голосом произнес он.
- Доброе утро, - проговорил Анвар, но руки с плеча парня так и не убрал. Слишком приятно было чувствовать тепло под своей ладонью. - Если ты не передумал, мы можем прогуляться к морю, как намеревались…
- Нет, не передумал, - тут же спохватился Хаифа. - Только... мне нужно одеться. Не мог бы ты?..
- Да, конечно, – до странности легко и быстро согласился Анвар, чем вызвал у парня подозрительный взгляд. – Только советую одеть что-то более плотное и теплое, на море сейчас ветер, да и дорога нелегкая – некоторое время придется идти пешком.
Хаифа сонно потянулся, заставив калифа все-таки отвернуться от греха подальше, и, встав с кровати, удивительно быстро привел себя в порядок. Выйдя во двор, где уже ждали запряженные лошади, юноша вдохнул в легкие как можно больше ночной прохлады, про себя отметив, что и день, судя по всему, будет вовсе не жарким. Небо все еще было усыпано мириадами звезд, хотя на восходе уже появлялись первые признаки рассвета. Дорога от дворца до сверкающего в лучах восходящего солнца моря заняла почти час. Притом, что они явно сократили путь, используя не основную дорогу, а еле заметные в выгоревшей под солнцем траве тропки. Лошадь Анвара шла уверенно, словно этот путь был ей давно знаком.
Хаифа внимательно рассматривал все вокруг, и когда наконец перед ними предстало море, с трудом сдержал эмоции, что так и рвались наружу. Невозможно передать словами великолепие утреннего солнца, поднимающегося над океаном, и сверкающие переливы волн. Лишь чистые эмоции - восторг, счастье, умиротворение, словно больше ничего и нет в целом мире. Они спешились и отпустили своих лошадей, а сами расположились на еще не согревшемся песке, подставив лица прохладному морскому бризу. Хаифа не мог оторвать взгляда от появляющегося над горизонтом небесного светила и даже не заметил, как Анвар приобнял его, укутав в прихваченное покрывало.
- Нет ничего прекраснее рассвета у моря, особенно в стране жарких песков… тихо прошептал мужчина, склонившись к уху наложника.
- Действительно волшебно, - согласился Хаифа, повернувшись к Анвару. – И хотя, с одной стороны, хотелось бы как-нибудь продлить это зрелище, с другой –хорошо, что это невозможно. Так кажется только еще прекраснее…
- Редкие минуты умиротворения, на которые каждый имеет право. Я рад, что сумел показать тебе это.
На несколько минут между ними повисло молчание, пока Хаифа тихо не сказал:
- Может быть, тебе стоит перестать меня обнимать?
К его удивлению. Анвар лишь тепло усмехнулся:
- Неужели настолько неприятно находиться рядом со мной?
- Нет, просто… - попытался объяснить Хаифа, совершенно не зная, как закончить начатую фразу.
Анвар наклонился совсем близко к его лицу, коснулся пальцами ладони парня и тихо проговорил, медленно, словно обдумывая каждое слово.
- Хаифа… Я хотел попросить у тебя поцелуй. Это не приказ, не повеление хозяина, всего лишь просьба. Если откажешь, я просто забуду эту минуту.
- Тебе не обязательно ее забывать, - неожиданно весело произнес Хаифа. – Я могу подарить тебе поцелуй, только это не значит, что подобное повторится когда-нибудь снова, – озорно стреляя глазами, продолжил он.
- Ну конечно, гордый цветок пустыни, - усмехнулся Анвар. - Кто бы сомневался, что тебе сразу же захочется любви с калифом…
- Сразу? – еще шире улыбнулся Хаифа в ответ, проводя указательным пальцем по губе наследника. – А кто сказал, что мне захочется этого потом?
Анвар, повинуясь странному, немного ребяческому порыву, несильно прикусил палец в очередной раз обнаглевшего, но при этом так солнечно улыбающегося парня.
В ответ Хаифа залился мягким смехом и вырвал руку из слабого захвата.
- Так что же, - юноша обнял Анвара за шею. – Чего ты ждешь?
- Жду того момента, когда ты все же очнешься, осознаешь, о чем я попросил и снова ударишь меня в челюсть. У тебя это неплохо получается, - калиф улыбнулся, но все же потянулся к парню, придвинулся совсем близко и аккуратно обнял его за талию. Не отрывая взгляда от серо-зеленых глаз напротив, Анвар словно давал наложнику последний шанс отказаться, избежать этого поцелуя. Тот отстраняться не спешил, и калиф склонился ниже, прикасаясь своими губами к губам Хаифа, нежно провел по ним кончиком языка, будто прося разрешения на что-то большее. И юноша мгновенно отозвался на эту ласку, разомкнув зубы и позволяя углубить поцелуй, в котором не было резкости и жесткости движений в отличие от предыдущих раз, ожидания отказа или удара, скорее наоборот – нежность, больше похожая на трепет, словно Анвар боялся спугнуть это невесомое мгновение. Ему хотелось лишь ощущать близость юноши, его неловкие и немного неумелые попытки ответить, и обнимать Хаифа вот так, сидя на берегу океана, ощущая дуновения прохладного ветерка.
Оторвавшись от калифа, Хаифа судорожно вздохнул, боясь открывать глаза. Случившееся казалось ему каким-то нереальным. Таким же, как и это утро. Юноша подумал, что все волшебство может исчезнуть так же мгновенно, как и появилось, и наконец-то посмотрел на калифа. Встретившись с блестящими, словно переливающиеся на солнце волны, карими глазами, Хаифа понял, что пропал.
Анвар запустил руку в волосы парня, перебирая пальцами шелковистые пряди и, прижавшись лбом к его лбу, тихо прошептал:
- Спасибо…
Глава 6Глава 6.
В таверне было шумно и душно. Путешественники рассказывали друг другу истории об увиденных землях, а из-за столов, где мужчины играли в кости, постоянно слышались просьбы подлить еще пива. Полненькие девушки только и успевали, что подходить за новыми порциями излюбленного хмельного напитка жителей Ирхмаана к барной стойке, как тут же подносили их нетерпеливым посетителям. Со всех сторон доносились самые последние сплетни княжества, похабные анекдоты и жалобы на поднятые налоги на торговлю. Казалось, что здесь было еще громче, чем обычно на рынках в воскресное утро, и это на самом деле было так. За самым длинным столом сидело множество караванщиков, разодетых в дорогие ткани и обвешанных золотыми украшениями. По центру восседал известный на все южные земли своим качественным и, безусловно, дорогим товаром торговец Джавхар. Люди шептались, что его гарем был больше, чем у самого правителя Ирхмаана, но так ли это на самом деле, никто не знал. Слуги, когда-либо работавшие в доме этого человека, боялись и слово молвить про него самого и его богатства, поэтому люди и стали побаиваться его. Чего только о Джавхаре не говорили… Но сейчас он был здесь, в окружении своих гостей и приятелей, и казался белой вороной на фоне других гудящих посетителей таверны. Этот уже преклонного возраста мужчина почти безмолвно сидел в компании других купцов, изредка попивая пиво из неряшливой деревянной кружки так, чтобы каждый сидящий возле него человек мог оценить первоклассную работу самых высокооплачиваемых ювелиров страны на его длинных пальцах.
- Джавхар, - обратился к нему один из купцов, уже слегка покачиваясь из стороны в сторону, – Я слышал, что одно из своих колец ты нашел среди красных песков!
- Твоя правда, - смиренно отозвался тот, совершив поклон головой. – Мои люди нашли его, - он указал на аккуратный перстень с большим рубином на одной из рук. – Недалеко от Великого караванного пути.
- Я слышал, там недавно снова было нападение иррингов! – сказал кто-то из купцов.
- Три каравана так и не дошли до Гелиси, хотя до этого их видели в Тузере! – произнес второй.
- В этом Астарху невесь что творится! – возмутился третий. – И когда их правитель заставит иррингов спрятать свои сабли в ножны?! Ездить торговать туда становится опасно с каждым годом все больше и больше. Слышали, что говорят о старике Али, торговце золотом с северного побережья? От него и других людей его каравана не осталось и следа!
- Ну, - мягко засмеялся Джавхар, приглаживая свою седую бороду. – Слава богам, Али получил по заслугам. Он был обманщик еще тот. Наживался на всем, что видел. Жадный какой, ух. Каждую медную монету считал, – купец замолчал, задумчиво рассматривая деревянную кружку. – А вот других караванщиков жалко. И Рамида – какой у него шелк был, ах! Мои жены только его ткани просили в подарок. И Низама – такой чудной человек, слова на языке Астарху сказать не мог, а возвращался в Ирхмаан с пустыми сундуками и полными кошелями золота. И старика Мухтади помните? Да… его тоже жалко. Как и предсказывали ему, что сгинет там же, где и его женушка, так и помер средь жарких песков… да еще и сына с собой прихватил…
- Смышленый был мальчонка, – отозвался один из купцов. – Помню, как Мухтади меня с ним знакомил, когда тот был ещё подростком… Этот, я подумал тогда, не пропадет…
- Да, - согласился Джавхар. – Хоть и был он Мухтади не…
Неожиданно к их столу подошел незнакомец. Он бесцеремонно подставил табурет и, сев на него, снял с себя капюшон:
- Надеюсь, я могу к вам присоединиться, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.
Полуденный Астарху встретил Хаифа привычным рабочим шумом. Во дворце вовсю кипела работа - служанки натирали до блеска мраморные лестницы и полы, юные наложницы рассаживали вновь привезенные со всего света диковинные цветы, перебрасываясь между собой веселыми рассказами и звонким смехом. А рядом с дворцовой кухней разгружались большие повозки с провизией и дорогим вином, привезенным купцами из-за моря. Хаифа добровольно вызвался помогать носить тяжелые кувшины с любимым хмельным напитком Гелиси - вишневым элем, привезенным из Ирхмаана. В тайне юноша надеялся, что ему перепадет хотя бы кухоль пьянящего, сладкого, словно патока, нектара. Который он так любил в юности. Казалось, один глоток эля может вернуть юношу в родные земли. Домой. Там, где он вырос.
Работа была закончена, когда солнце уже клонилось к закату. Пожилая кухарка похвалила Хаифа за помощь и, заметив его взгляд в сторону ирхмаанского эля, великодушно выделила небольшой, но полный кувшин, добавив от себя немного диковинных фруктов. Дневная суматоха, гвалт да припекающее солнце вызывали лишь одно желание - спрятаться хоть ненадолго от всех этих людей в пьянящей прохладе сада. Даже он, буквально выросший в пустыне, среди песков, успел изрядно подустать за весь этот длинный, будто бесконечный день. Расположившись под раскидистой ивой у искусственного озерца, Хаифа с наслаждением втянул прохладный воздух, насыщенный запахом моря, а в его голову настойчиво возвращались события последних двух дней.
Было безумно стыдно за некрасивую, на его взгляд, сцену, за эти слезы, выставленные напоказ перед чужим человеком, его Хозяином… Никогда он не позволял себе быть слабым, даже когда умерла любимая мать, оставив его с убитым горем отцом. Даже сейчас, оставшись наедине с самим собой, он чувствовал, как горит от стыда лицо, да еще этот поцелуй, на который он так опрометчиво согласился. Нет, Анвар был с ним ласков, поцелуй более чем хорош, но… Лучше бы все было как прежде — их ругань, драки и повелительный тон со стороны наследника. В таком случае, Хаифа мог бы ненавидеть его с чистой совестью, сопротивляться обаянию мужчины и не чувствовать себя настолько доступным и потерявшим собственную гордость. Как ни крути, Анвар по прежнему оставался его хозяином…
Хаифа налил немного пряной жидкости в прихваченный кубок и с умиротворением прикрыл глаза, сделав первый глоток. Губы обжег до боли знакомый и такой родной вкус творения ирхмаанских пивоваров. Хаифа ужасно истосковался по дому, но стоило признать, что и дворец калифа постепенно переставал быть чужим местом. А его обитатели, в частности и его хозяин, Анвар, уже не казались сбродом эгоцентричных тиранов. Юноша бесспорно понимал поведение наследника в первый день их знакомства. Жестокостью он хотел указать рабу на его место, на пропасть между ними двумя. Однако из-за прирожденной мягкости мужчина местами давал слабину, а вскоре у него зародился интерес - как долго продержится птичка? Когда же она станет покладистой? И Хаифа было горестно в этом признаться, но сдался он достаточно быстро. Но разве ломали его? Нет. Его брало как раз теплое отношение Анвара, что было, откровенно говоря, странно, учитывая условия их знакомства.
Наконец, кувшин показал дно, и юноша, ощущая в голове и теле приятную расслабленность, поднялся со своего места и направился в покои. Прежние мысли больше не тяготили, в походке Хаифа чувствовалась легкость и неторопливость. Он, улыбаясь чему-то своему, плавно и грациозно, словно кот, пересекал коридор южного крыла. Как раз там, где находились их с Анваром покои. Из комнаты калифа приятно веяло пестрым ароматом гвоздики, и юноша, повинуясь какому-то совершенно ребяческому желанию, прикрыл глаза и позволил себе следовать манящему запаху. Будущий калиф, повернувшись спиной к огромному зеркалу, безуспешно пытался затянуть на поясе кушак из черного шелка, придать ему более чинный и благопристойный вид. Но ткань то соскальзывала, то образовывала совершенно неподобающие складки. Анвар уже тысячу раз пожалел, что так рано отпустил всю прислугу, решив, что сам вполне может справиться с затейливыми одеждами для особых случаев. И зачем только отец решил принять послов иррингов, если таковыми можно было назвать тех оборванцев, что сейчас находились в зале для приемов? Анвару совершенно не нравилась идея договора с этими людьми, а еще больше не нравилось то, что именно ему предстояло принять окончательное решение.
- Помочь? - раздался сзади голос Хаифа, и Анвар удивленно повернулся, застав того на пороге. Он даже не слышал, как в его комнату вошли.
- Если не трудно, - слегка улыбнулся он, впрочем, от Хаифа не укрылась некоторая напряженность во взгляде и нервность в движениях. - Никак не могу справиться с этим заморским шелком, так и норовит выскользнуть из рук.
- М, какой-то праздник? - поинтересовался юноша, ловко принявшись завязывать края ткани в тугой узел.
- Нет. Прибыли послы иррингов, нужно обсудить с ними детали договора, - Анвар заметно поморщился.
- Иррингов? - руки на поясе калифа замерли.
- Да. Очередной виток политических интересов отца, в которых я обязан принимать участие. Ирринги хотят заключить с нами договор, согласно которому они прекращают нападения на караваны торговцев, - Анвар пожал плечами, не особо желая продолжать эту тему.
Хаифа передернуло.
- Договор? - глухо вымолвил он. - После всех бед, которые они принесли вашим и соседним землям?.. Да они не заслуживают права на существование! Не то что... - он осекся. - Никогда не понимал народ Гелиси... вы какие-то...
- А что ты предлагаешь? Войну? - ухмыльнулся наследник, сложив руки на груди.
- Кажется, своими нападениями на мирный люд ирринги не дают выбрать что-либо другое... - поморщился Хаифа. - Не понимаю... неужели ты их защищаешь?
- Хаифа, ты казался мне умным человеком, намного умнее тех, что меня окружают, но ты ничего не смыслишь в политике и военном деле. Пустынники никогда не будут драться у стен нашего города, а нашим людям попросту не выжить в сражении с ними в Айзерее. Она их дом - каждый бархан, движение ветра знакомы им с рождения. А на помощь других стран не стоит и надеяться. Поэтому — да, мы заключим с ними договор, - губы будущего калифа сжались, взгляд снова словно покрылся льдом и стал строгим, даже в чем-то упрекающим.
- Они... убийцы, - прошептал Хаифа, отводя взгляд в сторону. Перед глазами, словно по щелчку пальцев, появились картины недавних событий - суета и клубы пыли, лошади, несущиеся прямо на них, крики женщин и хищные прищуры темных глаз, наполненных звериной злостью и жестокостью.
- Политика - довольно грязное дело. Приходится пренебрегать мнением единиц ради блага целого народа. Тем более, Хаифа, не в твоей власти влиять на решения калифа. Как и мои, впрочем.
- Разве... - удивился юноша. - Разве я указывал тебе, что делать? Я просто сказал, что не вижу логики в том, что великая держава Гелиси струсила перед напором кочевиков и так боится потерять поддержку своих людей, что готова идти на уступки перед какой-то... ничтожной кучкой вооруженных бандитов! - с долей насмешки тут же выпалил он.
- Ты не видишь логики в словах своего правителя? И считаешь его трусом? - усмешка Анвара стала совсем недоброй, горячий нрав делал свое дело. - Обида за смерть родных ничто по сравнению с предполагаемой гибелью тысяч людей.
-А кем другим может являться калиф, если готов уступить такому воинствующему народу! Никто не может поручиться, что они станут придерживаться условий договора. А раз Гелиси так страшна война с ними, не трудно догадаться, кто сядет вам на шею...
- Кажется, ты забыл свое место, Хаифа, - в голосе наследника появились гневные нотки. - Не след мальчишке, купленному для ублажения своего господина, высказывать сомнения в правильности его суждений. И уж тем более - называть трусом своего калифа.
Хаифа задохнулся от обиды. Нет, приблизительно это он и рассчитывал услышать в ответ на свой совсем неуместный и дерзкий вопрос, но чтобы это так задевало... юноша даже не думал. Упрямо поджав губы, Хаифа круто развернулся и уже было собирался как можно быстрее выйти из этой проклятой комнаты, как его руку крепко сжали.
- Не торопись, - с легкой ухмылкой произнес Анвар, в очередной раз показывая свое превосходство. И юноша разозлился еще больше. Не помня себя от злости, он начал наносить калифу один за одним быстрые и сильные удары, получая такие же в ответ. И неизвестно, чем бы все это закончилось, не появись на пороге правитель Гелиси.
Двое телохранителей тут же растащили дерущихся в стороны, руки Хаифа оказались вывернуты так, что ему пришлось немыслимо изогнуться, чтобы хоть немного ослабить боль. Калиф сделал незаметное движение головой, и стражники, ударив парня по ногам, заставили его опуститься на колени.
- Как ты посмел, раб, ударить своего господина? - и не дожидаясь ответа Хаифа, Икраам повернулся к сыну. - Что же ты, Анвар, настолько мягок со своими наложниками, что поднять на тебя руку для них - самое обычное дело?
После этих слов калиф приблизился ко все еще стоящему на коленях юноше, довольно грубо приподнял его за подбородок, не обращая внимания на испепеляющий взгляд, и продолжил:
- Думаю, на его теле прекрасно будет смотреться рабское клеймо, предпочтительно на самом видном месте. Чтобы все видели, кому он принадлежит, да и сам об этом не смел забыть.
Глава 7Глава 7.
На точеном белоснежном запястье застучали меж собой золотые кольца браслетов, перекатываясь по ручке к вытатуированной буковке «А» возле изгиба локтя. Зашуршала дорогая, тяжелая ткань, волнами спадая с нежных плечиков, усыпанных россыпью веснушек. Огненные кудри нежно спали вниз, прикрывая стыдливую наготу тела рабыни. Раяна пристально рассматривала себя в зеркале, пока младшие рабыни, словно пчелки возле пасеки, суетливо вертелись возле нее, прихорашивая перед ужином.
- Прикажете надеть сережки с ониксом или?.. – начала одна из них, держа в своих ручках шкатулку со всевозможными украшениями.
- Изумруды, – резко отчеканила Раяна, смерив рабыню суровым взглядом своих темно-зеленых глаз.
Девушка тут же подала требуемое и отошла в сторону, к небольшой группке молодых женщин, увлеченно что-то обсуждающих.
- Поговаривают, что новый фаворит молодого калифа отослан из дворца за очередной проступок…
- Я слышала, что он вел себя непозволительно с первого дня, неудивительно, что господин Анвар потерял терпение…
- Глупый… Ни для кого не секрет, насколько щедр и ласков будущий наследник к своим любовникам. О таком хозяине можно только мечтать…
- О чем это вы там говорите? – повернулась к ним Раяна. – Неужели то, что я услышала, правда?
Все та же девушка, прислуживавшая рабыне, утвердительно кивнула, продолжая:
- О да, ходят слухи, что тот наложник окончательно потерял его расположение, и теперь господин озабочен поисками нового фаворита, – девушка внезапно понизила голос до шепота. – Говорят, калиф Икраам очень надеется, что это будет женщина, которая сможет родить на свет следующего наследника Гелиси…
- Принесите мне мое белое платье! – тут же приказала Раяна, втайне надеясь, что выбор Анвара, как и до того, как при дворе появился этот мальчишка, падет на нее.
Две девушки тут же вышли и уже спустя минуту принесли невесомые одежды из струящегося белого шифона, что так прекрасно смотрелся на точеной фигурке Раяны. Тонкую талию перехватил искусно расшитый кушак такого же снежно-белого цвета, а сама одежда более подчеркнула все прелести тела рабыни, чем скрыла их.
Когда рыжие волосы были заплетены в пышную косу, в которой поблескивала лента, украшенная драгоценностями, а глаза искусно подведены сурьмой, Раяна набросила на голову тонкий платок, рассудив, что стоит выглядеть целомудренней в глазах обоих правителей, от этого зависело ее положение и влияние на других рабынь во дворце. Которое, к слову, стало падать с появлением этого непокорного парня.
С наступлением вечера суета в женском гареме прекратилась. Девушки расселись по пуфикам, разглаживая складки на своих одеяниях, некоторые с надеждой смотрели на вход, готовые в любой момент подняться с места, чтобы похвастаться перед калифом своими прелестями. Раяна прикрыла лицо полупрозрачной вуалью, и никто бы в жизни не подумал, что это она, если бы не ее темно-зеленые глаза и рыжеватые ресницы.
- Калиф идет! – прошел шумок по широкой зале, и наложницы тут же поклонились: на пороге появился Анвар.
Мужчина придирчиво рассматривал каждую из тех, на кого ему советовали обратить внимание. Взгляд его остановился на зеленых глазах, отчего-то сразу напомнивших о непокорном Хаифа. Эту женщину он узнал бы из тысячи, в свое время они были более, чем близки, так почему бы не забыться в ее объятьях и сейчас?
- Раяна, подойди, - наконец сказал он, разрывая тишину.
Девушка неторопливо подошла к калифу, слегка поклонилась и, улыбнувшись своими красивыми глазами, произнесла:
- Благодарю Вас, мой господин.
Каша в миске казалась совсем несъедобной, но это было лучше, чем ничего, поэтому Хаифа, как ни тяжело давалось ему проглотить содержимое каждой ложки, всё равно ел пресную жижу, чтобы хоть как-то заглушить чувство голода. Вопреки словам калифа, Анвару явно не захотелось портить его тело отметиной, тем более, что одна уже была, хотя наследник трона Гелиси вряд ли знал об этом. Хаифа сослали на рудники, под границу Ирхмаана, так что юноша повстречал разных людей, в том числе и выходцев со своей родины. Здесь все пребывали по разным причинам – для кого-то это была возможность заработать хорошие деньги для содержания семьи, кто-то пытался забыться в постоянной, беспощадной работе, убегая от трудностей или пережитого горя, а были и такие, как Хаифа — те, кого наказывали хозяева. Вина некоторых, видимо, была настолько велика, что господа не питали снисхождения даже к девушкам, и они также могли оказаться здесь. А уж юношей Хаифа повстречал уйму, хотя иногда были и такие, что от женщин не отличишь. Причем не только внешне, но и по поведению. Таким было очень тяжело освоиться в подобном месте.
Работа на рудниках была не просто тяжелой – она отнимала все силы, что, вкупе со скудной едой и небольшим количеством воды, делало жизнь в таких условиях просто мучением. Вот уже три дня Хаифа не видел солнца, просыпаясь от грохота цепи по решеткам камеры, в которые расселяли таких, как он, провинившихся перед своими господами. Спина болела от сна в холодном сыром помещении, и лишь благодаря природной выносливости юноше удалось не заболеть.
- Поди сюда, красавчик, - обратились к нему, но он сделал вид, что не слышит. Уж слишком яркой перед глазами стояла вчера увиденная картина – ради хоть какой-то пощады белокурый парнишка лег под одного из стражей. Хаифа их увидел случайно. В очередной раз перепутал камеры. И только боги знают, как ему удалось остаться незамеченным и не понести наказание за вольное разгуливание по руднику. – Я же вижу, что ты не спишь, - раздался голос уже ближе. – Ну же, хороший мой, ну что ты ломаешься, - тяжелая мужская рука взяла его за плечо в попытке развернуть. Хаифа с силой дернулся, почувствовав сквозь грубую ткань рубахи прикосновение горячей мозолистой ладони, больно сжавшей его плечо. Не хватало еще, чтобы его лапали какие-то бандиты, в чем по отношению к этому мужику сомневаться не приходилось.
Но, к счастью, ответить юноше не дал второй стражник, появившийся словно из ниоткуда:
- Эй, Борип! - позвал он своего напарника. - Ты любовничков господ не трожь! - пригрозил он. - Забыл что ли, как Сулима за ту маленькую шлюшку отделали?
Борип грязно выругался, отчего Хаифа скривился. Он не раз на рынке слышал говор простаков, с которыми торговал отец, но все-таки слушать ругань было неприятно, особенно после недолгого пребывания во дворце калифа.
- Раз так! - грозно продолжил стражник. - То вставай, конфетка! Нечего отлеживаться, - он потянул Хаифа на себя за волосы, но юноша мужественно вытерпел это, не сказал и слова поперек. И хотя он провел здесь совсем мало времени, уже успел привыкнуть и к насмешкам, и к такому обращению стражи. А каждую ночь, когда Хаифа безрезультатно пытался уснуть на полу грязной камеры, перед глазами так и стоял образ Анвара, и юноша поневоле задумался, а прав ли он был на самом деле?
Калиф всегда относился к нему с терпением. Никогда не наказывал просто так. Он был справедлив и в меру мягок, как и положено быть настоящему правителю. И как бы Хаифа не хотел признаваться себя в этом, но ему не хватало взгляда темно-карих глаз.
Остаток недели прошел относительно спокойно - больше его трогать не пытались, предпочитая обходить стороной, узнав, кому он принадлежит. Впрочем, на качестве и количестве еды это никак не отразилось, работы меньше не стало, да Хаифа и сам на подобное не надеялся. В последнее утро его недельного наказания парня довольно грубо вытащили из камеры. У дверей, в которые он вошел, казалось, вечность назад, его ждал все тот же охранник, на корню пресекший все похотливые взгляды в сторону Хаифа. Он вернул юноше его собственную одежду, велел смыть с себя пыль и грязь шахты - через два часа они отправятся во дворец калифа.
После сырых и холодных подземелий каменоломни жаркое солнце Айзерейской пустыни обжигало каждую частицу тела, хотя Хаифа и вырос в не слишком-то благоприятных условиях. Поэтому путешествие в повозке обрадовало его куда больше, чем в прошлый раз, когда его везли сюда для отбывания наказания.
Когда же юноша очутился перед знакомыми и в какой-то степени родными стенами дворца калифа, он почувствовал, как в груди заныло. Все-таки по этому месту он порядком успел соскучиться, как и по человеку, который скрывался за одной из многочисленных дверей. От воспоминаний об Анваре у Хаифа вспотели ладони. Из повозки он выбрался самостоятельно – работа его личной стражи закончилась, как только за ними закрылись ворота дворца. Тело нещадно ныло, словно каждая клетка запомнила холодную кладку каменного мешка, служившего ему домом целую неделю; красный песок скрипел на зубах, а после изнуряющей жары хотелось окунуться в прохладную воду. В высоком мужчине, подошедшем к нему, он узнал управляющего хозяйственными делами.
- Спать теперь будешь среди остальных слуг. У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и переодеться в рабочую одежду. За сегодня ты должен очистить купальни на втором этаже, в том числе и господина Анвара.
Сначала Хаифа сильно удивился. Но потом лишь кивнул в ответ управляющему и побрел к купальне прислуги, которая сейчас, к счастью, пустовала. Смыв с себя не только пот, но и никчемные мысли, юноша быстро оделся в полученную серую грубую одежду рабов, такую же, какую ему выдали в самый первый день его пребывания во дворце, и направился к купальне калифа в надежде встретить человека, по которому так сильно скучал всю эту неделю.
Несмотря на настойчивое желание Анвара выбросить из головы непокорного раба, образ Хаифа никак не желал уходить из мыслей наследника. Каждую ночь, встречаясь взглядом с ублажавшей его Раяной, он видел перед собой серо-зеленые глаза наложника. Плавные, очевидно соблазняющие движения откровенно раздражали мужчину, стоило ему вспомнить юношу, отношения с которым больше напоминали хождение по раскаленным углям. Казалось, в их неловкой близости, сопровождаемой чаще всего дракой и взаимными оскорблениями, было куда больше чувственности, чем в искусных движениях ласкающей его рабыни. Парень был искренен, горд и честен, какими бы резкими и неподобающими не были слова и действия в адрес его, Анвара. В то время, как от Раяны исходили волны фальши, было совершенно очевидно, что эта женщина больше всего на свете желает власти и положения, чем любви со стороны будущего калифа. Впрочем, любви он ей и не обещал, сразу поставив условие, что, вопреки словам отца о желательных внуках, она будет всего лишь любовницей.
Вот и сейчас, ощущая движение губ и языка Раяны на своем члене, Анвар больше всего желал, чтобы на ее месте оказался Хаифа, непокорный, сильный и от этого не менее привлекательный юноша. И то ли боги решили исполнить его желание, то ли колесо судьбы сделало очередной виток, но стоило мужчине чуть повернуть голову, как он увидел в дверях знакомую статную фигуру, заметно вздрогнувшую, встретившись с ним взглядом.
- Хаифа, - выдохнул мужчина, изливаясь в точеный ротик, обрамленный алыми губками.
Глава 8Глава 8.
Багряное солнце скрывалось за горизонтом, и Хаифа безотрывно смотрел на собственную тень на залитой оранжевым светом стене. В голове не было ни одной связной мысли, только лишь неподвластный ему поток чувств, ассоциаций, который словно лавина, разрушал и без того слабые надежды. Юноша до сих пор не мог определить свое отношение к увиденному. Да и в голове как-то не укладывалось, что испытал он что-то напоминающее шо. В пустынных коридорах дворца стало неестественно холодно и одиноко - он так ждал этой встречи…Картина, представшая его взору, не желала уходить из памяти, а в ушах все еще стоял тот тихий стон с его именем. Что это значит?
Проглотив ком в горле, юноша принялся за работу, стараясь больше не отвлекаться на подобного рода размышления. Не хватало еще, чтобы Акиль, его напарник, потом нажаловался управляющему, что Хаифа отлынивает или делает свою работу неподобающим образом.
Дела в дворцовых конюшнях отнимали ничуть не меньше сил, чем рабский труд на рудниках - там приходилось разбивать холодные камни, отыскивая в них драгоценные жилы, в то время как здесь заботы требовали благородные животные. Последние три дня он только и делал, что начищал сбрую, вычесывал конскую гриву и убирал в конюшнях. Так что к ночи, когда Хаифа заканчивал работу, он чувствовал себя совершенно разбитым и утомленным, к тому же, он все-таки заболел после сырых шахт. Оставалось лишь принести пару ведер воды и разлить их по поилкам для лошадей, и Хаифа, решив, что это может подождать пару часов, прилег на стог сена в наиболее чистом углу. В итоге, едва прикрыв глаза, он задремал.
Будущий калиф вот уже два дня не мог найти времени, чтобы поговорить со своим наложником обо всем произошедшем. С одной стороны, отец был прав - Хаифа позволял себе слишком многое, но, с другой стороны, недели, в течение которой он пытался забыть о непокорном мальчишке в объятиях Раяны, хватило, чтобы понять, как важен для него парень. Без него было скучно, не хватало огонька и блеска то задумчивых, то разозленных серо-зеленых глаз.
Войдя в широкие ворота конюшни, где, по словам управляющего, должен трудиться Хаифа, Анвар огляделся, ища взглядом стройную фигуру, пока не наткнулся на спящего в углу юношу. Приблизившись и присев на корточки возле него, наследник трона невольно улыбнулся и осторожно протянул руку, чтобы убрать волосы с его лица, скользнув пальцами по щеке. Мгновенье, и аккуратный носик забавно поморщился, и Хаифа открыл глаза. Почему-то именно сейчас они были по-особенному яркими и красивыми. Анвар тут же почувствовал облегчение, встретившись со взглядом этих глаз. Он боялся, что после шахт они поблекнут, и в них не будет того задорного огонька, что так тронул его сердце. Но он был. И от этого дышать стало легче. Будущий калиф залюбовался раскинувшимся перед ним зрелищем, травинками, запутавшимися в волосах наложника, немного сонным выражением лица…
- Хаифа… - проговорил он, отбрасывая непослушные волосы и заодно отвлекаясь от непрошеных мыслей, не самых уместных в данный момент. – Как ты… - но договорить ему не дали. Теплые сильные руки юноши обвили его шею и потянули вниз. Подразнив калифа горячим дыханием, Хаифа легонько укусил Анвара за нижнюю губу, словно прося о большем, и ему не пришлось просить дважды. Ухоженные ладони будущего калифа прошлись по стройному телу юноши, сильнее вжимая его в золотистое сено, сохранившее в себе частицу солнца. Языком скользнув между приоткрытых губ, Анвар принялся исследовать желанный рот, ласкать небо и пытаться проникнуть глубже, словно для того, чтобы выпить всю душу из этого тела. Дабы Хаифа принадлежал только ему не только как наложник, но и гораздо больше...
Юноша всхлипнул и отстранился от калифа, не открывая глаз. Анвар наблюдал за ним, ожидая того, что он скажет, но Хаифа молчал. Он плохо понимал, что хотел показать мужчине своим внезапным желанием, однако противиться этому порыву не было никакого смысла, потому он и поступил так. Юноша скучал по Анвару, и сейчас, когда тот оказался так неприлично близко, с трудом мог с собой совладать. Ему не хотелось начинать этот разговор первым. По сути, он даже не имел права спрашивать у своего господина об этом. Но у них с Анваром никогда не было нормальных отношений, приличествующих наложнику и их хозяину, а значит - и не стоило что-то менять.
- Хаифа, посмотри на меня, - проговорил Анвар и через мгновение добавил: - Пожалуйста…
Он склонился совсем низко, по прежнему не убирая рук с талии парня, и продолжал медленно поглаживать горячую кожу, наслаждаясь ее гладкостью.
- Я не хочу смотреть тебе в глаза, когда задам этот вопрос… - наконец-то послышался голос Хаифа, ласкавший слух будущего наследника, словно ручеек. - Скажи, что ты чувствовал, проводя ночи с той рабыней? Я знаю, что ты был с ней… Управляющему лишь в радость указать мне мое место, - усмехнулся Хаифа, несмело зарываясь в жесткие волосы калифа. - Тебе было хорошо с ней?
- У Раяны много талантов, в том числе и в умении доставить удовольствие. Но я ничего не чувствовал, кроме похоти, и мне жаль, что ты стал свидетелем подобной сцены, - темные глаза внимательно рассматривали тело парня, освещенное неверным светом.
- Мне было важнее услышать это от тебя, чем ломать голову самому, - Хаифа на мгновенье открыл глаза и тут же прикрыл их, потянувшись к губам наследника в надежде насытится им и его поцелуями.
Анвар, лукаво улыбнувшись в ответ, накрыл его губы своими, возбуждая опрокинутого на сухую траву парня легкими поглаживаниями по твердому животу. С удовлетворением уловив сбившееся дыхание, наследник продолжил ласки, спускаясь кончиком языка к шее, осторожно прикусывая кожу. И вдруг его глаза распахнулись. Отметина. У Хаифа была отметина! Обычно хозяева заказывали татуировку для своих любимых рабов, чтобы те всегда знали, кому принадлежат. У Раяны была такая на руке возле локтя. Она сама выпросила у Анвара вытатуировать его монограмму, когда они были особо близки, и калиф не видел причин, чтобы отказывать ей в этом. И у Латифа, по словам Раада, была маленькая буква «Р» где-то на бедре. Но здесь… татуировка была и у Хаифа… у него на шее. Значит ли это, что у него прежде был хозяин? Что все это время он притворялся белым ягненком, на самом деле таковым не являясь? Осознание подобного разозлило наследника, и он, практически зарычав, с силой сжал запястья юноши в левой ладони. Ревность затуманила разум мужчины, и свободной рукой он разорвал на юноше тонкие штаны.
- Анвар! - в ужасе забился под ним тот, не понимая такую резкую смену его настроения.
Но будущий калиф практически не слышал его голоса, в ушах звенело от бешенства и неконтролируемой ярости. Да как посмел этот мальчишка ему отказывать! Да глядя только на одну его внешность, можно было сразу разглядеть в нем далеко не невинного мальчика из пустыни!
- Никогда, значит? Бедный мальчик, попавший в рабство и страдающий от тоски по родителям! Или, может быть, по предыдущему хозяину?
- Что ты такое говоришь?! – в сердцах вскрикнул Хаифа, с трудом вырвавшись из-под Анвара. Не медля и секунды, юноша сильно ударил его по щеке, и, пользуясь минутным замешательством, попытался ускользнуть от словно с цепи сорвавшегося наследника, стыдливо придерживая на своем теле остатки разорванной ткани. Однако далеко уйти Хаифа не удалось. Анвар схватил его за запястье и, развернув к себе, с силой ударил кулаком в лицо, отчего у юноши из носа хлынула кровь. На этом будущий наследник не остановился, продолжая наносить яростные удары в грудь и живот наложника.
У юноши потемнело в глазах, давать отпор не было ни сил, ни желания. Хаифа и так понимал, кто победит. Руки Анвара грубо прошлись по его телу, словно в попытке принести удовольствие, на деле оставляя за собой только следы от ногтей и саднящую кожу. Будущий калиф впился грубым поцелуем в губы Хаифа, ощущая солоноватый привкус крови, свободная рука скользнула между ягодиц юноши, палец слегка надавил на вход.
- Ну давай же, Хаифа… Скажи, что тебе не нравится… Ведь я же мужчина, да и твой хозяин к тому же…
Юноша только прохрипел что-то в ответ, сделав несколько слабых попыток вырваться, за что был избит снова, так что вскоре совсем утих, отдав всю власть над собой в руки своего хозяина. Подобное поведение немного отрезвило наследника, и следующий поцелуй был куда менее жестоким. Анвар понимал, что слишком поторопился с выводами, не спросив, откуда могла появиться эта метка на шее, но остановиться уже не мог. Он подтянул юношу ближе к себе, сокращая расстояние между их телами, и надавил на сжатое кольцо мышц, проникая внутрь его тела. Юноша сдавленно зашипел и рефлекторно сжался, на деле понимая, что делает себе только хуже. Внутри него все горело, а Анвар еще даже не переходил к более активным действиям. Хотя куда хуже? Ответа на этот вопрос у Хаифа не было, и он надеялся, что и не получит его. Хотя и понимал, что шансов на это не так уж и много. Однако, будущий калиф продолжал свою пытку, предусмотрительно подготавливая юношу. Все-таки, как бы зол Анвар на него ни был, сделать по-настоящему больно не мог. Остатки разума твердили ему сдерживать свои инстинкты. Мужчина покрывал поцелуями лицо и шею Хаифа, стараясь не оставлять и кусочка, где бы не коснулись его губы. Этот парень теперь принадлежал ему, только ему…
Хаифа сдавленно зашипел и выругался, когда вместо смазанных слюной пальцев внутри оказался горячий член калифа. Анвар остановился, давая юноше привыкнуть. Он гладил его стройное тело в попытке успокоить, только Хаифа было все равно. Он готов был стерпеть любую боль, любое унижение, пусть этот человек делает все, что захочет, но растоптать его гордость у него так просто не получится. Юноша до сих пор не понимал, с чем связана такая перемена в настроении калифа. На душе тут же стало как-то пусто и в тоже время противно. Будто вот-вот вывернет. И это было куда поганее, чем если бы Анвар с позором наказал его прилюдно и заставил, словно преступника, идти по улицам города, давая люду возможность плюнуть ему в лицо или кинуть камень. Да пусть на его теле не осталось бы места, куда бы не достала плеть, или ему отрезали язык за проявленное неуважение и грубость. Бывает, телесная боль причиняет меньше страданий, чем боль душевная. И сейчас, когда болезненные, резкие толчки не приносили даже отголоска удовлетворения, Хаифа понимал это как никогда. Он для Анвара не более, чем раб. Был. И останется им же. И какие бы чувства не проснулись у них обоих по отношению к друг другу, ничего никогда не изменится, потому что всегда будет так – калиф и наложник.
Клубы пыли поднимались над старой дорогой, давно разбитой копытами лошадей, но это был самый короткий путь в столицу Ирхмаана. Четверо всадников в черной одежде, застегнутой наглухо, чтобы защититься от песка и горячего воздуха, стремились как можно быстрее добраться к своему правителю, чтобы сообщить важную весть. По мере достижения ими цели пески сменялись твердым грунтом, и вот на горизонте появились очертания города, а за ним – и океан.
Калиф Танас-Висам, что переводилось со священного диалекта как «божественная мудрость», с нетерпением ждал своих воинов, посланных во все стороны света за ответом, который он больше всего хотел узнать. Несколько лет назад его любимая жена покинула мир живых, и из действительно близких людей остались только дочери – Аши и Мохаль. Последнюю волю своей жены Танас-Висам не мог не исполнить. Именно поэтому сейчас он с нетерпением ожидал благих вестей от своих людей в надежде, что они нашли то, что он так давно искал по всему миру…
Ворота Сури-ла-Нан отворились перед путниками на закате, когда каменные стены башен окрасились в пурпурный цвет. Калиф, забыв о правилах этикета, лично вышел встречать долгожданных гостей, чтобы пригласить к столу и выслушать вести из дальних уголков мира.
Наемники, год назад отправленные в далекий путь, по очереди поведали калифу о своем путешествии.
- Скажи мне, Сан-Рахмат, нашел ли ты на Севере то, что жажду получить обратно я всем сердцем? - обратился калиф к одному из путников, наблюдая, как тот делает большой глоток ароматного чая.
- Долог был мой путь, господин, - начал путник. – Когда еще, казалось, день назад мой конь нес меня по пыльным дорогам под палящим солнцем, здесь встретили нас тьма и тишина, разрываемая лишь хрустящим снегом под копытами лошади. Северяне – полный духовной и телесной силы народ. Иначе им не выжить, настолько суровы природные условия. Приходится оборачиваться в несколько теплых шкур, чтобы спастись от лютого холода, бушующего там большую часть года. Но сами они горячи, воины мужественны, а женщины так же прекрасны и отважны, как и сильны. Гаремов там не держат, что удивительно, а всю работу по дому выполняет жена, ухаживая за мужем, родителями и детьми. Я не смог пересечь и половины огромной снежной пустыни, но уже в начале пути было понятно, что мне не найти и следа того, что я искал.
Выслушав его рассказ о диковинном холодном крае, Танас-Висам обратился ко второму мужчине, чье лицо было испещрено многочисленными шрамами, полученными в бою много лет назад.
- Что расскажешь ты, Касим? Какие вести ты принес с Востока?
- Ничего, - словно гром среди бела дня, хриплый голос луной пронесся по залу. – Восточники все так же беззаботны и легкомысленны. И думать ни о чем, кроме веселья, не могут. Их земли укрыты необычайной красоты травянистым покровом, а на деревьях растут плоды непередаваемого вкуса. Не было и дня, чтобы этот народ что-либо не праздновал. Не было бы дня, чтобы я не мечтал вернуться на родину как можно скорее.
Калиф Танас-Висам засмеялся. Касим был единственным из сидящих здесь путников, кто вырос в стенах этого дворца. Правитель знал его как свои пять пальцев. Угрюмее и нелюдимее человека он не встречал. И хотя для кого-то это покажется большим недочетом, калиф не мог не нарадоваться, каким исполнительным и преданным ему и своей державе был Касим.
-Что ж, - вдоволь насмеявшись, Танас-Висам повернулся к следующему путнику. – А что расскажешь ты?
- По вашему приказу я отправился на юг, мой господин, – заговорил Рашид, самый молодой из посланников. - Мой путь пришелся на Великую Айзерейскую пустыню, по тропам караванов и одиноких торговцев, чьи сундуки с трудом закрывались из-за лежащих в них диковинок и драгоценностей. Узнал я от них немало, но и столько же времени ушло. Торговцы вдоволь жаловались на смерти караванщиков от сабель иррингов, изобилие различных рабов на невольничьих рынках. Именно там я и встретился с Юсуфом, которому так же, как и мне, удалось уловить след…
- И?! – возбужденно прервал его Танас-Висам, тут же поднявшись на ноги. Мужчина буквально навис на Рашидом, упираясь руками в прочную поверхность деревянного стола.
Юсуф, доселе сидевший, закутавшись в темные ткани, снял капюшон плаща. Раскосые серые глаза в упор смотрели на калифа Ирхмаана. Путник приоткрыл обветренные губы и сказал. Одно лишь слово.
Бета: Orava.
Размер: макси
Статус: завершен
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, романтика, ангст, фэнтези, сказка
Глава 5Глава 5.
Над Астарху сгущались сумерки, и калиф расхаживал по комнатам Хаифа взад и вперед. Наложник должен был уже давно вернуться, но его все не было. Вероятнее всего, он коротает время за какой-нибудь интересной книжкой в библиотеке или в саду, который очень ему понравился, и Анвар мог бы уже несколько раз послать за ним прислугу, но хотелось, чтобы юноша пришел сам. Словно почувствовав, что его ждут... Наконец, плотные занавески приподнялись, и стройное смуглое тело грациозно проскользнуло внутрь. Вид у Хаифа был немного помятый, словно он проспал все это время где-нибудь на траве под деревом. О том, что он просидел отнюдь не в библиотеке, говорил маленький зеленый листочек, запутавшийся в его волосах. Калиф придирчиво рассматривал лицо Хаифа, и его взгляд приковали алые, припухшие ото сна губы, к которым ему так захотелось прикоснуться… своими. Анвар сделал шаг навстречу вошедшему юноше и медленно протянул руку к его волосам, чтобы убрать ивовый лист. Хаифа заметно дернулся, ощутив прикосновение, в голове невольно всплыли слова Латифа о том, что ему рано или поздно придется делить ложе с будущим правителем. Задумавшись, Хаифа не сразу понял, что его губ касаются чужие губы, настойчиво раздвигая их языком. Юноша протестующее замычал и попытался оттолкнуть калифа, но у него ничего не вышло. Мысль о той самой «близости с мужчиной», о которой они говорили сегодня с Латифом, пульсировала в голове, и юноша сам не понял, что сделал в следующее мгновение — тело двигалось быстрее, чем мысли. Анвар отпрянул, держась за скулу. Из-под упавших на лоб волос на Хаифа смотрели рассерженные темные глаза. Мгновенье - и в наложника полетел крепкий кулак мужчины. На губе тут же появилась кровь, и Анвар, как зачарованный, смотрел на алую дорожку, медленно стекающую по подбородку, а вместе с тем спадала и его ярость, но не желание. Прикоснуться к таким манящим губам хотелось, и калифу подумалось, а отчего нет? Всего лишь разок... немножко... Прижав юношу к стене и услышав его болезненный вздох, калиф тут же припал к его губам снова, на этот раз не встретив никакого сопротивления. Поцелуй получился рваным и немного резким. Анвар упивался им и вкусом губ своего наложника, однако сразу отстранился, едва почувствовав, как на щеках Хаифа появились мокрые соленые дорожки. В голове резко прояснилось, а от собственных действий калифу стало совсем не по себе. Он был готов ко всему – к отказу, сопротивлению, даже к еще одному удару, но только не к этому. Не к слезам на этом красивом лице, утратившем какие-либо эмоции за тот миг, что длился этот поцелуй.
- Что это было? – тихо спросил Хаифа, когда молчание между ними затянулось.
- Извини… - прошептал Анвар, ласково поглаживая уже не сопротивляющегося парня по волосам и целуя в висок.
Он немного приподнял Хаифа, крепко обхватив за талию, и перенес его на широкую кровать. Аккуратно уложил, укрыл тонким покрывалом и провел тыльной стороной ладони по его щеке.
- Спи, Хаифа. И не плачь больше…
Усталость брала свое. Юноша покорно закрыл глаза, не понимая сути происходящего все больше и больше. Неужели его слезы так повлияли на Анвара? Тогда, похоже, это единственный способ удерживать его на расстоянии… Он банально боялся, но вовсе не своего господина. То, что этот человек вряд ли причинит ему какой-то незаслуженный вред, Хаифа уже понял. Его настораживали отношения, которые могли завязаться между ними в будущем — слишком свежи были воспоминания юноши о том, что обычно происходило с теми, кто ему дорог. Его никогда не связывали подобного рода отношения с кем-либо, и он просто боялся полюбить…
Анвар медленно брел по пустынным коридорам дворца, напряженно размышляя о произошедшем. Поцелуй не желал уходить из памяти, да еще эти слезы... Неужели Хаифа настолько боится его? "Было бы чему удивляться, если учесть последние события", - хмыкнул наследник калифа. Наказание, жестокость Анвара по отношению к наложнику... Да и хозяев, какими бы они не были, любить довольно сложно — Раад и Латиф, скорее, исключение из правил. А Анвару хотелось, чтобы Хаифа понял - обращение, подобное обращению господина со своим рабом, нужно только на публике. А еще ему отчаянно хотелось, чтобы юноша почувствовал отношение Анвара к нему. Да, сегодня они подрались, и мотивы этого события будущий калиф понимал: все же не стоило вот так сразу лезть с поцелуем, которого тот явно не хотел. Но в том, что Анвар получил ответный удар, было нечто больше, чем желание причинить боль обидчику – скорее, признание того, что они равны.
- Я думал, что ты порядком устал после встречи с советниками отца, - послышался голос из темноты, и уже через мгновенье в лунном свете, струящемся из окон, появился Раад. – Ой, погоди, что это, - послышались привычные ехидные нотки в голосе брата. – Ха-ха, и кто же посмел поднять руку на самого наследника калифа? Дай-ка подумаю, - он сложил руки на груди, насмешливо рассматривая лицо Анвара. – Неужели… Х… А… И… Ф… А? – произнес он одними губами.
- Какой сообразительный у меня братец, сразу догадался, - картинно покачал головой Анвар, заставив себя через силу улыбнуться. - А ты что не в комнате? В отличие от меня, у тебя с наложником все более чем отлично.
- Прикажешь нам с Латифом целыми днями не выходить из своих покоев? – улыбнулся Раад в ответ. – Но оставим мою личную жизнь в покое и вернемся к твоей. Как ты смотришь на то, чтобы попить чай с мятным щербетом и поговорить о том, что между вами произошло?
- Положительно, - кивнул Анвар, мыслями возвращаясь к Хаифа. "Надеюсь, с ним все хорошо…"
Раад неспешно кивнул, призвав брата следовать за ним, и вскоре мужчины зашли в одну из многочисленных комнат, увешенную полупрозрачными занавесками. Пол был усыпан многочисленными подушками, вышитыми разноцветными незамысловатыми узорами. Раад жестом подозвал себе слугу, появившегося словно из ниоткуда, отдал ему приказ, и уже вскоре на низком столике посреди комнаты стоял маленький пузатый чайник с чашками и пиалы со сладостями.
- Итак, что же ты все-таки сделал, что Хаифа так щедро разукрасил твое лицо? – насмешливо спросил младший калиф у брата, потянув руку к сладостям, которые безмерно обожал.
- Тебе правду — полностью и без прикрас, или, на правах будущего правителя, я могу уйти от ответа? - делая глоток, язвительно поинтересовался Анвар.
- Ну, - протянул Раад, хитро косясь на брата поверх чашки. – Если учесть, что в последний раз с таким вот украшением ты ушел от меня лет в шестнадцать, то мне очень интересно, чем ты вывел из себя бедного мальчика.
- Бедный мальчик категорически против внимания с моей стороны, в особенности поцелуев. За дело я, в общем, получил, - ухмыльнулся мужчина.
- Его понять можно. Накинулся ты на него, наверное, будто впервые увидел, - Раад покачал головой. – Мы же уже говорили о том, что ему нужно немного времени, чтобы привыкнуть к тебе… Но нет же, ты у нас нетерпеливый! А потом удивляешься, почему в любви тебе так не везет. Отказывать наследнику никто не может, но и совладать с тобой тоже не получается… Ты бы хоть раз приостыл, раз мальчишка тебе так понравился.
- Если бы было так просто сдержаться! - Анвар с размаха поставил чашку на стол, расплескав чай. - Сам сожалею, что так поступил, еще и ударил потом в ответ…
- Ведешь себя как своенравный юнец, - Раад на минуту задумался, а потом, усмехнувшись, сказал: – Всего за два дня вы успели устроить концерт на людях, подраться… Что же будет к концу недели? Надеюсь, не поубиваете друг друга? Хотя кто знает, как все повернется, - с издевкой протянул он.
Анвар опустил глаза в пол, не зная, что ответить. Их с Хаифа отношения напоминали мужчине языки пламени - яркие, ослепляющие, но притягивающие взгляд, борющиеся друг с другом в причудливом танце. Парень его определенно завораживал, привлекал внимание, его хотелось любить… От этой мысли становилось страшно - полюбить кого-либо, тем более так, спустя пару дней со дня знакомства?..
- Постараюсь. Что со мной, Раад, почему меня так к нему тянет? Он всего лишь раб, подарок Динара… - наконец вымолвил Анвар.
- Он не похож на твоих прошлых любовников, которые целовали песок, по которому ты ступал. И, несмотря на то, что с Хаифа вы совсем не равны, пока я не вижу, чтобы он признал тебя своим господином. Тебе нравится его непокорность, нравится сам он… А то, что ты ведешь себя словно пятнадцатилетний мальчишка, впервые почувствовавший к кому-то влечение, можно объяснить тем, что ты просто-напросто влюбился в Хаифа, вот и делаешь одни только глупости. Запомни, - голос Раада наконец-то посерьезнел. – Как бы велико не было твое желание, если ты хочешь не только обладать его телом, но и душой, тебе надо повременить с поцелуями и прочими ласками.
Хаифа спал неспокойно. Так жарко ему, казалось, не было никогда. Под утро юноша совсем раскрылся и, перевернувшись на живот, с умиротворением задремал. Приятный холодок прошелся по его голой спине, и сквозь сон он понял, что не один. Зайдя в свои покои, Анвар замер на пороге - на его кровати, откинув покрывало, спал Хаифа в настолько соблазнительной позе, что мужчина на какое-то время впал в ступор. Захотелось коснуться загорелой юной кожи, запустить пальцы в волосы, чарующе красиво разметавшиеся по подушке. Но после воспоминаний о вчерашнем происшествии ему осталось только взвыть про себя, и Анвар, медленно приблизившись, ограничился тем, что осторожно тронул наложника за плечо. Хаифа дернул одеяло на себя и повернул вмиг запылавшее от смущения лицо к Анвару:
- Доброе утро, - все еще сонным, немного хриплым голосом произнес он.
- Доброе утро, - проговорил Анвар, но руки с плеча парня так и не убрал. Слишком приятно было чувствовать тепло под своей ладонью. - Если ты не передумал, мы можем прогуляться к морю, как намеревались…
- Нет, не передумал, - тут же спохватился Хаифа. - Только... мне нужно одеться. Не мог бы ты?..
- Да, конечно, – до странности легко и быстро согласился Анвар, чем вызвал у парня подозрительный взгляд. – Только советую одеть что-то более плотное и теплое, на море сейчас ветер, да и дорога нелегкая – некоторое время придется идти пешком.
Хаифа сонно потянулся, заставив калифа все-таки отвернуться от греха подальше, и, встав с кровати, удивительно быстро привел себя в порядок. Выйдя во двор, где уже ждали запряженные лошади, юноша вдохнул в легкие как можно больше ночной прохлады, про себя отметив, что и день, судя по всему, будет вовсе не жарким. Небо все еще было усыпано мириадами звезд, хотя на восходе уже появлялись первые признаки рассвета. Дорога от дворца до сверкающего в лучах восходящего солнца моря заняла почти час. Притом, что они явно сократили путь, используя не основную дорогу, а еле заметные в выгоревшей под солнцем траве тропки. Лошадь Анвара шла уверенно, словно этот путь был ей давно знаком.
Хаифа внимательно рассматривал все вокруг, и когда наконец перед ними предстало море, с трудом сдержал эмоции, что так и рвались наружу. Невозможно передать словами великолепие утреннего солнца, поднимающегося над океаном, и сверкающие переливы волн. Лишь чистые эмоции - восторг, счастье, умиротворение, словно больше ничего и нет в целом мире. Они спешились и отпустили своих лошадей, а сами расположились на еще не согревшемся песке, подставив лица прохладному морскому бризу. Хаифа не мог оторвать взгляда от появляющегося над горизонтом небесного светила и даже не заметил, как Анвар приобнял его, укутав в прихваченное покрывало.
- Нет ничего прекраснее рассвета у моря, особенно в стране жарких песков… тихо прошептал мужчина, склонившись к уху наложника.
- Действительно волшебно, - согласился Хаифа, повернувшись к Анвару. – И хотя, с одной стороны, хотелось бы как-нибудь продлить это зрелище, с другой –хорошо, что это невозможно. Так кажется только еще прекраснее…
- Редкие минуты умиротворения, на которые каждый имеет право. Я рад, что сумел показать тебе это.
На несколько минут между ними повисло молчание, пока Хаифа тихо не сказал:
- Может быть, тебе стоит перестать меня обнимать?
К его удивлению. Анвар лишь тепло усмехнулся:
- Неужели настолько неприятно находиться рядом со мной?
- Нет, просто… - попытался объяснить Хаифа, совершенно не зная, как закончить начатую фразу.
Анвар наклонился совсем близко к его лицу, коснулся пальцами ладони парня и тихо проговорил, медленно, словно обдумывая каждое слово.
- Хаифа… Я хотел попросить у тебя поцелуй. Это не приказ, не повеление хозяина, всего лишь просьба. Если откажешь, я просто забуду эту минуту.
- Тебе не обязательно ее забывать, - неожиданно весело произнес Хаифа. – Я могу подарить тебе поцелуй, только это не значит, что подобное повторится когда-нибудь снова, – озорно стреляя глазами, продолжил он.
- Ну конечно, гордый цветок пустыни, - усмехнулся Анвар. - Кто бы сомневался, что тебе сразу же захочется любви с калифом…
- Сразу? – еще шире улыбнулся Хаифа в ответ, проводя указательным пальцем по губе наследника. – А кто сказал, что мне захочется этого потом?
Анвар, повинуясь странному, немного ребяческому порыву, несильно прикусил палец в очередной раз обнаглевшего, но при этом так солнечно улыбающегося парня.
В ответ Хаифа залился мягким смехом и вырвал руку из слабого захвата.
- Так что же, - юноша обнял Анвара за шею. – Чего ты ждешь?
- Жду того момента, когда ты все же очнешься, осознаешь, о чем я попросил и снова ударишь меня в челюсть. У тебя это неплохо получается, - калиф улыбнулся, но все же потянулся к парню, придвинулся совсем близко и аккуратно обнял его за талию. Не отрывая взгляда от серо-зеленых глаз напротив, Анвар словно давал наложнику последний шанс отказаться, избежать этого поцелуя. Тот отстраняться не спешил, и калиф склонился ниже, прикасаясь своими губами к губам Хаифа, нежно провел по ним кончиком языка, будто прося разрешения на что-то большее. И юноша мгновенно отозвался на эту ласку, разомкнув зубы и позволяя углубить поцелуй, в котором не было резкости и жесткости движений в отличие от предыдущих раз, ожидания отказа или удара, скорее наоборот – нежность, больше похожая на трепет, словно Анвар боялся спугнуть это невесомое мгновение. Ему хотелось лишь ощущать близость юноши, его неловкие и немного неумелые попытки ответить, и обнимать Хаифа вот так, сидя на берегу океана, ощущая дуновения прохладного ветерка.
Оторвавшись от калифа, Хаифа судорожно вздохнул, боясь открывать глаза. Случившееся казалось ему каким-то нереальным. Таким же, как и это утро. Юноша подумал, что все волшебство может исчезнуть так же мгновенно, как и появилось, и наконец-то посмотрел на калифа. Встретившись с блестящими, словно переливающиеся на солнце волны, карими глазами, Хаифа понял, что пропал.
Анвар запустил руку в волосы парня, перебирая пальцами шелковистые пряди и, прижавшись лбом к его лбу, тихо прошептал:
- Спасибо…
Глава 6Глава 6.
В таверне было шумно и душно. Путешественники рассказывали друг другу истории об увиденных землях, а из-за столов, где мужчины играли в кости, постоянно слышались просьбы подлить еще пива. Полненькие девушки только и успевали, что подходить за новыми порциями излюбленного хмельного напитка жителей Ирхмаана к барной стойке, как тут же подносили их нетерпеливым посетителям. Со всех сторон доносились самые последние сплетни княжества, похабные анекдоты и жалобы на поднятые налоги на торговлю. Казалось, что здесь было еще громче, чем обычно на рынках в воскресное утро, и это на самом деле было так. За самым длинным столом сидело множество караванщиков, разодетых в дорогие ткани и обвешанных золотыми украшениями. По центру восседал известный на все южные земли своим качественным и, безусловно, дорогим товаром торговец Джавхар. Люди шептались, что его гарем был больше, чем у самого правителя Ирхмаана, но так ли это на самом деле, никто не знал. Слуги, когда-либо работавшие в доме этого человека, боялись и слово молвить про него самого и его богатства, поэтому люди и стали побаиваться его. Чего только о Джавхаре не говорили… Но сейчас он был здесь, в окружении своих гостей и приятелей, и казался белой вороной на фоне других гудящих посетителей таверны. Этот уже преклонного возраста мужчина почти безмолвно сидел в компании других купцов, изредка попивая пиво из неряшливой деревянной кружки так, чтобы каждый сидящий возле него человек мог оценить первоклассную работу самых высокооплачиваемых ювелиров страны на его длинных пальцах.
- Джавхар, - обратился к нему один из купцов, уже слегка покачиваясь из стороны в сторону, – Я слышал, что одно из своих колец ты нашел среди красных песков!
- Твоя правда, - смиренно отозвался тот, совершив поклон головой. – Мои люди нашли его, - он указал на аккуратный перстень с большим рубином на одной из рук. – Недалеко от Великого караванного пути.
- Я слышал, там недавно снова было нападение иррингов! – сказал кто-то из купцов.
- Три каравана так и не дошли до Гелиси, хотя до этого их видели в Тузере! – произнес второй.
- В этом Астарху невесь что творится! – возмутился третий. – И когда их правитель заставит иррингов спрятать свои сабли в ножны?! Ездить торговать туда становится опасно с каждым годом все больше и больше. Слышали, что говорят о старике Али, торговце золотом с северного побережья? От него и других людей его каравана не осталось и следа!
- Ну, - мягко засмеялся Джавхар, приглаживая свою седую бороду. – Слава богам, Али получил по заслугам. Он был обманщик еще тот. Наживался на всем, что видел. Жадный какой, ух. Каждую медную монету считал, – купец замолчал, задумчиво рассматривая деревянную кружку. – А вот других караванщиков жалко. И Рамида – какой у него шелк был, ах! Мои жены только его ткани просили в подарок. И Низама – такой чудной человек, слова на языке Астарху сказать не мог, а возвращался в Ирхмаан с пустыми сундуками и полными кошелями золота. И старика Мухтади помните? Да… его тоже жалко. Как и предсказывали ему, что сгинет там же, где и его женушка, так и помер средь жарких песков… да еще и сына с собой прихватил…
- Смышленый был мальчонка, – отозвался один из купцов. – Помню, как Мухтади меня с ним знакомил, когда тот был ещё подростком… Этот, я подумал тогда, не пропадет…
- Да, - согласился Джавхар. – Хоть и был он Мухтади не…
Неожиданно к их столу подошел незнакомец. Он бесцеремонно подставил табурет и, сев на него, снял с себя капюшон:
- Надеюсь, я могу к вам присоединиться, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.
Полуденный Астарху встретил Хаифа привычным рабочим шумом. Во дворце вовсю кипела работа - служанки натирали до блеска мраморные лестницы и полы, юные наложницы рассаживали вновь привезенные со всего света диковинные цветы, перебрасываясь между собой веселыми рассказами и звонким смехом. А рядом с дворцовой кухней разгружались большие повозки с провизией и дорогим вином, привезенным купцами из-за моря. Хаифа добровольно вызвался помогать носить тяжелые кувшины с любимым хмельным напитком Гелиси - вишневым элем, привезенным из Ирхмаана. В тайне юноша надеялся, что ему перепадет хотя бы кухоль пьянящего, сладкого, словно патока, нектара. Который он так любил в юности. Казалось, один глоток эля может вернуть юношу в родные земли. Домой. Там, где он вырос.
Работа была закончена, когда солнце уже клонилось к закату. Пожилая кухарка похвалила Хаифа за помощь и, заметив его взгляд в сторону ирхмаанского эля, великодушно выделила небольшой, но полный кувшин, добавив от себя немного диковинных фруктов. Дневная суматоха, гвалт да припекающее солнце вызывали лишь одно желание - спрятаться хоть ненадолго от всех этих людей в пьянящей прохладе сада. Даже он, буквально выросший в пустыне, среди песков, успел изрядно подустать за весь этот длинный, будто бесконечный день. Расположившись под раскидистой ивой у искусственного озерца, Хаифа с наслаждением втянул прохладный воздух, насыщенный запахом моря, а в его голову настойчиво возвращались события последних двух дней.
Было безумно стыдно за некрасивую, на его взгляд, сцену, за эти слезы, выставленные напоказ перед чужим человеком, его Хозяином… Никогда он не позволял себе быть слабым, даже когда умерла любимая мать, оставив его с убитым горем отцом. Даже сейчас, оставшись наедине с самим собой, он чувствовал, как горит от стыда лицо, да еще этот поцелуй, на который он так опрометчиво согласился. Нет, Анвар был с ним ласков, поцелуй более чем хорош, но… Лучше бы все было как прежде — их ругань, драки и повелительный тон со стороны наследника. В таком случае, Хаифа мог бы ненавидеть его с чистой совестью, сопротивляться обаянию мужчины и не чувствовать себя настолько доступным и потерявшим собственную гордость. Как ни крути, Анвар по прежнему оставался его хозяином…
Хаифа налил немного пряной жидкости в прихваченный кубок и с умиротворением прикрыл глаза, сделав первый глоток. Губы обжег до боли знакомый и такой родной вкус творения ирхмаанских пивоваров. Хаифа ужасно истосковался по дому, но стоило признать, что и дворец калифа постепенно переставал быть чужим местом. А его обитатели, в частности и его хозяин, Анвар, уже не казались сбродом эгоцентричных тиранов. Юноша бесспорно понимал поведение наследника в первый день их знакомства. Жестокостью он хотел указать рабу на его место, на пропасть между ними двумя. Однако из-за прирожденной мягкости мужчина местами давал слабину, а вскоре у него зародился интерес - как долго продержится птичка? Когда же она станет покладистой? И Хаифа было горестно в этом признаться, но сдался он достаточно быстро. Но разве ломали его? Нет. Его брало как раз теплое отношение Анвара, что было, откровенно говоря, странно, учитывая условия их знакомства.
Наконец, кувшин показал дно, и юноша, ощущая в голове и теле приятную расслабленность, поднялся со своего места и направился в покои. Прежние мысли больше не тяготили, в походке Хаифа чувствовалась легкость и неторопливость. Он, улыбаясь чему-то своему, плавно и грациозно, словно кот, пересекал коридор южного крыла. Как раз там, где находились их с Анваром покои. Из комнаты калифа приятно веяло пестрым ароматом гвоздики, и юноша, повинуясь какому-то совершенно ребяческому желанию, прикрыл глаза и позволил себе следовать манящему запаху. Будущий калиф, повернувшись спиной к огромному зеркалу, безуспешно пытался затянуть на поясе кушак из черного шелка, придать ему более чинный и благопристойный вид. Но ткань то соскальзывала, то образовывала совершенно неподобающие складки. Анвар уже тысячу раз пожалел, что так рано отпустил всю прислугу, решив, что сам вполне может справиться с затейливыми одеждами для особых случаев. И зачем только отец решил принять послов иррингов, если таковыми можно было назвать тех оборванцев, что сейчас находились в зале для приемов? Анвару совершенно не нравилась идея договора с этими людьми, а еще больше не нравилось то, что именно ему предстояло принять окончательное решение.
- Помочь? - раздался сзади голос Хаифа, и Анвар удивленно повернулся, застав того на пороге. Он даже не слышал, как в его комнату вошли.
- Если не трудно, - слегка улыбнулся он, впрочем, от Хаифа не укрылась некоторая напряженность во взгляде и нервность в движениях. - Никак не могу справиться с этим заморским шелком, так и норовит выскользнуть из рук.
- М, какой-то праздник? - поинтересовался юноша, ловко принявшись завязывать края ткани в тугой узел.
- Нет. Прибыли послы иррингов, нужно обсудить с ними детали договора, - Анвар заметно поморщился.
- Иррингов? - руки на поясе калифа замерли.
- Да. Очередной виток политических интересов отца, в которых я обязан принимать участие. Ирринги хотят заключить с нами договор, согласно которому они прекращают нападения на караваны торговцев, - Анвар пожал плечами, не особо желая продолжать эту тему.
Хаифа передернуло.
- Договор? - глухо вымолвил он. - После всех бед, которые они принесли вашим и соседним землям?.. Да они не заслуживают права на существование! Не то что... - он осекся. - Никогда не понимал народ Гелиси... вы какие-то...
- А что ты предлагаешь? Войну? - ухмыльнулся наследник, сложив руки на груди.
- Кажется, своими нападениями на мирный люд ирринги не дают выбрать что-либо другое... - поморщился Хаифа. - Не понимаю... неужели ты их защищаешь?
- Хаифа, ты казался мне умным человеком, намного умнее тех, что меня окружают, но ты ничего не смыслишь в политике и военном деле. Пустынники никогда не будут драться у стен нашего города, а нашим людям попросту не выжить в сражении с ними в Айзерее. Она их дом - каждый бархан, движение ветра знакомы им с рождения. А на помощь других стран не стоит и надеяться. Поэтому — да, мы заключим с ними договор, - губы будущего калифа сжались, взгляд снова словно покрылся льдом и стал строгим, даже в чем-то упрекающим.
- Они... убийцы, - прошептал Хаифа, отводя взгляд в сторону. Перед глазами, словно по щелчку пальцев, появились картины недавних событий - суета и клубы пыли, лошади, несущиеся прямо на них, крики женщин и хищные прищуры темных глаз, наполненных звериной злостью и жестокостью.
- Политика - довольно грязное дело. Приходится пренебрегать мнением единиц ради блага целого народа. Тем более, Хаифа, не в твоей власти влиять на решения калифа. Как и мои, впрочем.
- Разве... - удивился юноша. - Разве я указывал тебе, что делать? Я просто сказал, что не вижу логики в том, что великая держава Гелиси струсила перед напором кочевиков и так боится потерять поддержку своих людей, что готова идти на уступки перед какой-то... ничтожной кучкой вооруженных бандитов! - с долей насмешки тут же выпалил он.
- Ты не видишь логики в словах своего правителя? И считаешь его трусом? - усмешка Анвара стала совсем недоброй, горячий нрав делал свое дело. - Обида за смерть родных ничто по сравнению с предполагаемой гибелью тысяч людей.
-А кем другим может являться калиф, если готов уступить такому воинствующему народу! Никто не может поручиться, что они станут придерживаться условий договора. А раз Гелиси так страшна война с ними, не трудно догадаться, кто сядет вам на шею...
- Кажется, ты забыл свое место, Хаифа, - в голосе наследника появились гневные нотки. - Не след мальчишке, купленному для ублажения своего господина, высказывать сомнения в правильности его суждений. И уж тем более - называть трусом своего калифа.
Хаифа задохнулся от обиды. Нет, приблизительно это он и рассчитывал услышать в ответ на свой совсем неуместный и дерзкий вопрос, но чтобы это так задевало... юноша даже не думал. Упрямо поджав губы, Хаифа круто развернулся и уже было собирался как можно быстрее выйти из этой проклятой комнаты, как его руку крепко сжали.
- Не торопись, - с легкой ухмылкой произнес Анвар, в очередной раз показывая свое превосходство. И юноша разозлился еще больше. Не помня себя от злости, он начал наносить калифу один за одним быстрые и сильные удары, получая такие же в ответ. И неизвестно, чем бы все это закончилось, не появись на пороге правитель Гелиси.
Двое телохранителей тут же растащили дерущихся в стороны, руки Хаифа оказались вывернуты так, что ему пришлось немыслимо изогнуться, чтобы хоть немного ослабить боль. Калиф сделал незаметное движение головой, и стражники, ударив парня по ногам, заставили его опуститься на колени.
- Как ты посмел, раб, ударить своего господина? - и не дожидаясь ответа Хаифа, Икраам повернулся к сыну. - Что же ты, Анвар, настолько мягок со своими наложниками, что поднять на тебя руку для них - самое обычное дело?
После этих слов калиф приблизился ко все еще стоящему на коленях юноше, довольно грубо приподнял его за подбородок, не обращая внимания на испепеляющий взгляд, и продолжил:
- Думаю, на его теле прекрасно будет смотреться рабское клеймо, предпочтительно на самом видном месте. Чтобы все видели, кому он принадлежит, да и сам об этом не смел забыть.
Глава 7Глава 7.
На точеном белоснежном запястье застучали меж собой золотые кольца браслетов, перекатываясь по ручке к вытатуированной буковке «А» возле изгиба локтя. Зашуршала дорогая, тяжелая ткань, волнами спадая с нежных плечиков, усыпанных россыпью веснушек. Огненные кудри нежно спали вниз, прикрывая стыдливую наготу тела рабыни. Раяна пристально рассматривала себя в зеркале, пока младшие рабыни, словно пчелки возле пасеки, суетливо вертелись возле нее, прихорашивая перед ужином.
- Прикажете надеть сережки с ониксом или?.. – начала одна из них, держа в своих ручках шкатулку со всевозможными украшениями.
- Изумруды, – резко отчеканила Раяна, смерив рабыню суровым взглядом своих темно-зеленых глаз.
Девушка тут же подала требуемое и отошла в сторону, к небольшой группке молодых женщин, увлеченно что-то обсуждающих.
- Поговаривают, что новый фаворит молодого калифа отослан из дворца за очередной проступок…
- Я слышала, что он вел себя непозволительно с первого дня, неудивительно, что господин Анвар потерял терпение…
- Глупый… Ни для кого не секрет, насколько щедр и ласков будущий наследник к своим любовникам. О таком хозяине можно только мечтать…
- О чем это вы там говорите? – повернулась к ним Раяна. – Неужели то, что я услышала, правда?
Все та же девушка, прислуживавшая рабыне, утвердительно кивнула, продолжая:
- О да, ходят слухи, что тот наложник окончательно потерял его расположение, и теперь господин озабочен поисками нового фаворита, – девушка внезапно понизила голос до шепота. – Говорят, калиф Икраам очень надеется, что это будет женщина, которая сможет родить на свет следующего наследника Гелиси…
- Принесите мне мое белое платье! – тут же приказала Раяна, втайне надеясь, что выбор Анвара, как и до того, как при дворе появился этот мальчишка, падет на нее.
Две девушки тут же вышли и уже спустя минуту принесли невесомые одежды из струящегося белого шифона, что так прекрасно смотрелся на точеной фигурке Раяны. Тонкую талию перехватил искусно расшитый кушак такого же снежно-белого цвета, а сама одежда более подчеркнула все прелести тела рабыни, чем скрыла их.
Когда рыжие волосы были заплетены в пышную косу, в которой поблескивала лента, украшенная драгоценностями, а глаза искусно подведены сурьмой, Раяна набросила на голову тонкий платок, рассудив, что стоит выглядеть целомудренней в глазах обоих правителей, от этого зависело ее положение и влияние на других рабынь во дворце. Которое, к слову, стало падать с появлением этого непокорного парня.
С наступлением вечера суета в женском гареме прекратилась. Девушки расселись по пуфикам, разглаживая складки на своих одеяниях, некоторые с надеждой смотрели на вход, готовые в любой момент подняться с места, чтобы похвастаться перед калифом своими прелестями. Раяна прикрыла лицо полупрозрачной вуалью, и никто бы в жизни не подумал, что это она, если бы не ее темно-зеленые глаза и рыжеватые ресницы.
- Калиф идет! – прошел шумок по широкой зале, и наложницы тут же поклонились: на пороге появился Анвар.
Мужчина придирчиво рассматривал каждую из тех, на кого ему советовали обратить внимание. Взгляд его остановился на зеленых глазах, отчего-то сразу напомнивших о непокорном Хаифа. Эту женщину он узнал бы из тысячи, в свое время они были более, чем близки, так почему бы не забыться в ее объятьях и сейчас?
- Раяна, подойди, - наконец сказал он, разрывая тишину.
Девушка неторопливо подошла к калифу, слегка поклонилась и, улыбнувшись своими красивыми глазами, произнесла:
- Благодарю Вас, мой господин.
Каша в миске казалась совсем несъедобной, но это было лучше, чем ничего, поэтому Хаифа, как ни тяжело давалось ему проглотить содержимое каждой ложки, всё равно ел пресную жижу, чтобы хоть как-то заглушить чувство голода. Вопреки словам калифа, Анвару явно не захотелось портить его тело отметиной, тем более, что одна уже была, хотя наследник трона Гелиси вряд ли знал об этом. Хаифа сослали на рудники, под границу Ирхмаана, так что юноша повстречал разных людей, в том числе и выходцев со своей родины. Здесь все пребывали по разным причинам – для кого-то это была возможность заработать хорошие деньги для содержания семьи, кто-то пытался забыться в постоянной, беспощадной работе, убегая от трудностей или пережитого горя, а были и такие, как Хаифа — те, кого наказывали хозяева. Вина некоторых, видимо, была настолько велика, что господа не питали снисхождения даже к девушкам, и они также могли оказаться здесь. А уж юношей Хаифа повстречал уйму, хотя иногда были и такие, что от женщин не отличишь. Причем не только внешне, но и по поведению. Таким было очень тяжело освоиться в подобном месте.
Работа на рудниках была не просто тяжелой – она отнимала все силы, что, вкупе со скудной едой и небольшим количеством воды, делало жизнь в таких условиях просто мучением. Вот уже три дня Хаифа не видел солнца, просыпаясь от грохота цепи по решеткам камеры, в которые расселяли таких, как он, провинившихся перед своими господами. Спина болела от сна в холодном сыром помещении, и лишь благодаря природной выносливости юноше удалось не заболеть.
- Поди сюда, красавчик, - обратились к нему, но он сделал вид, что не слышит. Уж слишком яркой перед глазами стояла вчера увиденная картина – ради хоть какой-то пощады белокурый парнишка лег под одного из стражей. Хаифа их увидел случайно. В очередной раз перепутал камеры. И только боги знают, как ему удалось остаться незамеченным и не понести наказание за вольное разгуливание по руднику. – Я же вижу, что ты не спишь, - раздался голос уже ближе. – Ну же, хороший мой, ну что ты ломаешься, - тяжелая мужская рука взяла его за плечо в попытке развернуть. Хаифа с силой дернулся, почувствовав сквозь грубую ткань рубахи прикосновение горячей мозолистой ладони, больно сжавшей его плечо. Не хватало еще, чтобы его лапали какие-то бандиты, в чем по отношению к этому мужику сомневаться не приходилось.
Но, к счастью, ответить юноше не дал второй стражник, появившийся словно из ниоткуда:
- Эй, Борип! - позвал он своего напарника. - Ты любовничков господ не трожь! - пригрозил он. - Забыл что ли, как Сулима за ту маленькую шлюшку отделали?
Борип грязно выругался, отчего Хаифа скривился. Он не раз на рынке слышал говор простаков, с которыми торговал отец, но все-таки слушать ругань было неприятно, особенно после недолгого пребывания во дворце калифа.
- Раз так! - грозно продолжил стражник. - То вставай, конфетка! Нечего отлеживаться, - он потянул Хаифа на себя за волосы, но юноша мужественно вытерпел это, не сказал и слова поперек. И хотя он провел здесь совсем мало времени, уже успел привыкнуть и к насмешкам, и к такому обращению стражи. А каждую ночь, когда Хаифа безрезультатно пытался уснуть на полу грязной камеры, перед глазами так и стоял образ Анвара, и юноша поневоле задумался, а прав ли он был на самом деле?
Калиф всегда относился к нему с терпением. Никогда не наказывал просто так. Он был справедлив и в меру мягок, как и положено быть настоящему правителю. И как бы Хаифа не хотел признаваться себя в этом, но ему не хватало взгляда темно-карих глаз.
Остаток недели прошел относительно спокойно - больше его трогать не пытались, предпочитая обходить стороной, узнав, кому он принадлежит. Впрочем, на качестве и количестве еды это никак не отразилось, работы меньше не стало, да Хаифа и сам на подобное не надеялся. В последнее утро его недельного наказания парня довольно грубо вытащили из камеры. У дверей, в которые он вошел, казалось, вечность назад, его ждал все тот же охранник, на корню пресекший все похотливые взгляды в сторону Хаифа. Он вернул юноше его собственную одежду, велел смыть с себя пыль и грязь шахты - через два часа они отправятся во дворец калифа.
После сырых и холодных подземелий каменоломни жаркое солнце Айзерейской пустыни обжигало каждую частицу тела, хотя Хаифа и вырос в не слишком-то благоприятных условиях. Поэтому путешествие в повозке обрадовало его куда больше, чем в прошлый раз, когда его везли сюда для отбывания наказания.
Когда же юноша очутился перед знакомыми и в какой-то степени родными стенами дворца калифа, он почувствовал, как в груди заныло. Все-таки по этому месту он порядком успел соскучиться, как и по человеку, который скрывался за одной из многочисленных дверей. От воспоминаний об Анваре у Хаифа вспотели ладони. Из повозки он выбрался самостоятельно – работа его личной стражи закончилась, как только за ними закрылись ворота дворца. Тело нещадно ныло, словно каждая клетка запомнила холодную кладку каменного мешка, служившего ему домом целую неделю; красный песок скрипел на зубах, а после изнуряющей жары хотелось окунуться в прохладную воду. В высоком мужчине, подошедшем к нему, он узнал управляющего хозяйственными делами.
- Спать теперь будешь среди остальных слуг. У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и переодеться в рабочую одежду. За сегодня ты должен очистить купальни на втором этаже, в том числе и господина Анвара.
Сначала Хаифа сильно удивился. Но потом лишь кивнул в ответ управляющему и побрел к купальне прислуги, которая сейчас, к счастью, пустовала. Смыв с себя не только пот, но и никчемные мысли, юноша быстро оделся в полученную серую грубую одежду рабов, такую же, какую ему выдали в самый первый день его пребывания во дворце, и направился к купальне калифа в надежде встретить человека, по которому так сильно скучал всю эту неделю.
Несмотря на настойчивое желание Анвара выбросить из головы непокорного раба, образ Хаифа никак не желал уходить из мыслей наследника. Каждую ночь, встречаясь взглядом с ублажавшей его Раяной, он видел перед собой серо-зеленые глаза наложника. Плавные, очевидно соблазняющие движения откровенно раздражали мужчину, стоило ему вспомнить юношу, отношения с которым больше напоминали хождение по раскаленным углям. Казалось, в их неловкой близости, сопровождаемой чаще всего дракой и взаимными оскорблениями, было куда больше чувственности, чем в искусных движениях ласкающей его рабыни. Парень был искренен, горд и честен, какими бы резкими и неподобающими не были слова и действия в адрес его, Анвара. В то время, как от Раяны исходили волны фальши, было совершенно очевидно, что эта женщина больше всего на свете желает власти и положения, чем любви со стороны будущего калифа. Впрочем, любви он ей и не обещал, сразу поставив условие, что, вопреки словам отца о желательных внуках, она будет всего лишь любовницей.
Вот и сейчас, ощущая движение губ и языка Раяны на своем члене, Анвар больше всего желал, чтобы на ее месте оказался Хаифа, непокорный, сильный и от этого не менее привлекательный юноша. И то ли боги решили исполнить его желание, то ли колесо судьбы сделало очередной виток, но стоило мужчине чуть повернуть голову, как он увидел в дверях знакомую статную фигуру, заметно вздрогнувшую, встретившись с ним взглядом.
- Хаифа, - выдохнул мужчина, изливаясь в точеный ротик, обрамленный алыми губками.
Глава 8Глава 8.
Багряное солнце скрывалось за горизонтом, и Хаифа безотрывно смотрел на собственную тень на залитой оранжевым светом стене. В голове не было ни одной связной мысли, только лишь неподвластный ему поток чувств, ассоциаций, который словно лавина, разрушал и без того слабые надежды. Юноша до сих пор не мог определить свое отношение к увиденному. Да и в голове как-то не укладывалось, что испытал он что-то напоминающее шо. В пустынных коридорах дворца стало неестественно холодно и одиноко - он так ждал этой встречи…Картина, представшая его взору, не желала уходить из памяти, а в ушах все еще стоял тот тихий стон с его именем. Что это значит?
Проглотив ком в горле, юноша принялся за работу, стараясь больше не отвлекаться на подобного рода размышления. Не хватало еще, чтобы Акиль, его напарник, потом нажаловался управляющему, что Хаифа отлынивает или делает свою работу неподобающим образом.
Дела в дворцовых конюшнях отнимали ничуть не меньше сил, чем рабский труд на рудниках - там приходилось разбивать холодные камни, отыскивая в них драгоценные жилы, в то время как здесь заботы требовали благородные животные. Последние три дня он только и делал, что начищал сбрую, вычесывал конскую гриву и убирал в конюшнях. Так что к ночи, когда Хаифа заканчивал работу, он чувствовал себя совершенно разбитым и утомленным, к тому же, он все-таки заболел после сырых шахт. Оставалось лишь принести пару ведер воды и разлить их по поилкам для лошадей, и Хаифа, решив, что это может подождать пару часов, прилег на стог сена в наиболее чистом углу. В итоге, едва прикрыв глаза, он задремал.
Будущий калиф вот уже два дня не мог найти времени, чтобы поговорить со своим наложником обо всем произошедшем. С одной стороны, отец был прав - Хаифа позволял себе слишком многое, но, с другой стороны, недели, в течение которой он пытался забыть о непокорном мальчишке в объятиях Раяны, хватило, чтобы понять, как важен для него парень. Без него было скучно, не хватало огонька и блеска то задумчивых, то разозленных серо-зеленых глаз.
Войдя в широкие ворота конюшни, где, по словам управляющего, должен трудиться Хаифа, Анвар огляделся, ища взглядом стройную фигуру, пока не наткнулся на спящего в углу юношу. Приблизившись и присев на корточки возле него, наследник трона невольно улыбнулся и осторожно протянул руку, чтобы убрать волосы с его лица, скользнув пальцами по щеке. Мгновенье, и аккуратный носик забавно поморщился, и Хаифа открыл глаза. Почему-то именно сейчас они были по-особенному яркими и красивыми. Анвар тут же почувствовал облегчение, встретившись со взглядом этих глаз. Он боялся, что после шахт они поблекнут, и в них не будет того задорного огонька, что так тронул его сердце. Но он был. И от этого дышать стало легче. Будущий калиф залюбовался раскинувшимся перед ним зрелищем, травинками, запутавшимися в волосах наложника, немного сонным выражением лица…
- Хаифа… - проговорил он, отбрасывая непослушные волосы и заодно отвлекаясь от непрошеных мыслей, не самых уместных в данный момент. – Как ты… - но договорить ему не дали. Теплые сильные руки юноши обвили его шею и потянули вниз. Подразнив калифа горячим дыханием, Хаифа легонько укусил Анвара за нижнюю губу, словно прося о большем, и ему не пришлось просить дважды. Ухоженные ладони будущего калифа прошлись по стройному телу юноши, сильнее вжимая его в золотистое сено, сохранившее в себе частицу солнца. Языком скользнув между приоткрытых губ, Анвар принялся исследовать желанный рот, ласкать небо и пытаться проникнуть глубже, словно для того, чтобы выпить всю душу из этого тела. Дабы Хаифа принадлежал только ему не только как наложник, но и гораздо больше...
Юноша всхлипнул и отстранился от калифа, не открывая глаз. Анвар наблюдал за ним, ожидая того, что он скажет, но Хаифа молчал. Он плохо понимал, что хотел показать мужчине своим внезапным желанием, однако противиться этому порыву не было никакого смысла, потому он и поступил так. Юноша скучал по Анвару, и сейчас, когда тот оказался так неприлично близко, с трудом мог с собой совладать. Ему не хотелось начинать этот разговор первым. По сути, он даже не имел права спрашивать у своего господина об этом. Но у них с Анваром никогда не было нормальных отношений, приличествующих наложнику и их хозяину, а значит - и не стоило что-то менять.
- Хаифа, посмотри на меня, - проговорил Анвар и через мгновение добавил: - Пожалуйста…
Он склонился совсем низко, по прежнему не убирая рук с талии парня, и продолжал медленно поглаживать горячую кожу, наслаждаясь ее гладкостью.
- Я не хочу смотреть тебе в глаза, когда задам этот вопрос… - наконец-то послышался голос Хаифа, ласкавший слух будущего наследника, словно ручеек. - Скажи, что ты чувствовал, проводя ночи с той рабыней? Я знаю, что ты был с ней… Управляющему лишь в радость указать мне мое место, - усмехнулся Хаифа, несмело зарываясь в жесткие волосы калифа. - Тебе было хорошо с ней?
- У Раяны много талантов, в том числе и в умении доставить удовольствие. Но я ничего не чувствовал, кроме похоти, и мне жаль, что ты стал свидетелем подобной сцены, - темные глаза внимательно рассматривали тело парня, освещенное неверным светом.
- Мне было важнее услышать это от тебя, чем ломать голову самому, - Хаифа на мгновенье открыл глаза и тут же прикрыл их, потянувшись к губам наследника в надежде насытится им и его поцелуями.
Анвар, лукаво улыбнувшись в ответ, накрыл его губы своими, возбуждая опрокинутого на сухую траву парня легкими поглаживаниями по твердому животу. С удовлетворением уловив сбившееся дыхание, наследник продолжил ласки, спускаясь кончиком языка к шее, осторожно прикусывая кожу. И вдруг его глаза распахнулись. Отметина. У Хаифа была отметина! Обычно хозяева заказывали татуировку для своих любимых рабов, чтобы те всегда знали, кому принадлежат. У Раяны была такая на руке возле локтя. Она сама выпросила у Анвара вытатуировать его монограмму, когда они были особо близки, и калиф не видел причин, чтобы отказывать ей в этом. И у Латифа, по словам Раада, была маленькая буква «Р» где-то на бедре. Но здесь… татуировка была и у Хаифа… у него на шее. Значит ли это, что у него прежде был хозяин? Что все это время он притворялся белым ягненком, на самом деле таковым не являясь? Осознание подобного разозлило наследника, и он, практически зарычав, с силой сжал запястья юноши в левой ладони. Ревность затуманила разум мужчины, и свободной рукой он разорвал на юноше тонкие штаны.
- Анвар! - в ужасе забился под ним тот, не понимая такую резкую смену его настроения.
Но будущий калиф практически не слышал его голоса, в ушах звенело от бешенства и неконтролируемой ярости. Да как посмел этот мальчишка ему отказывать! Да глядя только на одну его внешность, можно было сразу разглядеть в нем далеко не невинного мальчика из пустыни!
- Никогда, значит? Бедный мальчик, попавший в рабство и страдающий от тоски по родителям! Или, может быть, по предыдущему хозяину?
- Что ты такое говоришь?! – в сердцах вскрикнул Хаифа, с трудом вырвавшись из-под Анвара. Не медля и секунды, юноша сильно ударил его по щеке, и, пользуясь минутным замешательством, попытался ускользнуть от словно с цепи сорвавшегося наследника, стыдливо придерживая на своем теле остатки разорванной ткани. Однако далеко уйти Хаифа не удалось. Анвар схватил его за запястье и, развернув к себе, с силой ударил кулаком в лицо, отчего у юноши из носа хлынула кровь. На этом будущий наследник не остановился, продолжая наносить яростные удары в грудь и живот наложника.
У юноши потемнело в глазах, давать отпор не было ни сил, ни желания. Хаифа и так понимал, кто победит. Руки Анвара грубо прошлись по его телу, словно в попытке принести удовольствие, на деле оставляя за собой только следы от ногтей и саднящую кожу. Будущий калиф впился грубым поцелуем в губы Хаифа, ощущая солоноватый привкус крови, свободная рука скользнула между ягодиц юноши, палец слегка надавил на вход.
- Ну давай же, Хаифа… Скажи, что тебе не нравится… Ведь я же мужчина, да и твой хозяин к тому же…
Юноша только прохрипел что-то в ответ, сделав несколько слабых попыток вырваться, за что был избит снова, так что вскоре совсем утих, отдав всю власть над собой в руки своего хозяина. Подобное поведение немного отрезвило наследника, и следующий поцелуй был куда менее жестоким. Анвар понимал, что слишком поторопился с выводами, не спросив, откуда могла появиться эта метка на шее, но остановиться уже не мог. Он подтянул юношу ближе к себе, сокращая расстояние между их телами, и надавил на сжатое кольцо мышц, проникая внутрь его тела. Юноша сдавленно зашипел и рефлекторно сжался, на деле понимая, что делает себе только хуже. Внутри него все горело, а Анвар еще даже не переходил к более активным действиям. Хотя куда хуже? Ответа на этот вопрос у Хаифа не было, и он надеялся, что и не получит его. Хотя и понимал, что шансов на это не так уж и много. Однако, будущий калиф продолжал свою пытку, предусмотрительно подготавливая юношу. Все-таки, как бы зол Анвар на него ни был, сделать по-настоящему больно не мог. Остатки разума твердили ему сдерживать свои инстинкты. Мужчина покрывал поцелуями лицо и шею Хаифа, стараясь не оставлять и кусочка, где бы не коснулись его губы. Этот парень теперь принадлежал ему, только ему…
Хаифа сдавленно зашипел и выругался, когда вместо смазанных слюной пальцев внутри оказался горячий член калифа. Анвар остановился, давая юноше привыкнуть. Он гладил его стройное тело в попытке успокоить, только Хаифа было все равно. Он готов был стерпеть любую боль, любое унижение, пусть этот человек делает все, что захочет, но растоптать его гордость у него так просто не получится. Юноша до сих пор не понимал, с чем связана такая перемена в настроении калифа. На душе тут же стало как-то пусто и в тоже время противно. Будто вот-вот вывернет. И это было куда поганее, чем если бы Анвар с позором наказал его прилюдно и заставил, словно преступника, идти по улицам города, давая люду возможность плюнуть ему в лицо или кинуть камень. Да пусть на его теле не осталось бы места, куда бы не достала плеть, или ему отрезали язык за проявленное неуважение и грубость. Бывает, телесная боль причиняет меньше страданий, чем боль душевная. И сейчас, когда болезненные, резкие толчки не приносили даже отголоска удовлетворения, Хаифа понимал это как никогда. Он для Анвара не более, чем раб. Был. И останется им же. И какие бы чувства не проснулись у них обоих по отношению к друг другу, ничего никогда не изменится, потому что всегда будет так – калиф и наложник.
Клубы пыли поднимались над старой дорогой, давно разбитой копытами лошадей, но это был самый короткий путь в столицу Ирхмаана. Четверо всадников в черной одежде, застегнутой наглухо, чтобы защититься от песка и горячего воздуха, стремились как можно быстрее добраться к своему правителю, чтобы сообщить важную весть. По мере достижения ими цели пески сменялись твердым грунтом, и вот на горизонте появились очертания города, а за ним – и океан.
Калиф Танас-Висам, что переводилось со священного диалекта как «божественная мудрость», с нетерпением ждал своих воинов, посланных во все стороны света за ответом, который он больше всего хотел узнать. Несколько лет назад его любимая жена покинула мир живых, и из действительно близких людей остались только дочери – Аши и Мохаль. Последнюю волю своей жены Танас-Висам не мог не исполнить. Именно поэтому сейчас он с нетерпением ожидал благих вестей от своих людей в надежде, что они нашли то, что он так давно искал по всему миру…
Ворота Сури-ла-Нан отворились перед путниками на закате, когда каменные стены башен окрасились в пурпурный цвет. Калиф, забыв о правилах этикета, лично вышел встречать долгожданных гостей, чтобы пригласить к столу и выслушать вести из дальних уголков мира.
Наемники, год назад отправленные в далекий путь, по очереди поведали калифу о своем путешествии.
- Скажи мне, Сан-Рахмат, нашел ли ты на Севере то, что жажду получить обратно я всем сердцем? - обратился калиф к одному из путников, наблюдая, как тот делает большой глоток ароматного чая.
- Долог был мой путь, господин, - начал путник. – Когда еще, казалось, день назад мой конь нес меня по пыльным дорогам под палящим солнцем, здесь встретили нас тьма и тишина, разрываемая лишь хрустящим снегом под копытами лошади. Северяне – полный духовной и телесной силы народ. Иначе им не выжить, настолько суровы природные условия. Приходится оборачиваться в несколько теплых шкур, чтобы спастись от лютого холода, бушующего там большую часть года. Но сами они горячи, воины мужественны, а женщины так же прекрасны и отважны, как и сильны. Гаремов там не держат, что удивительно, а всю работу по дому выполняет жена, ухаживая за мужем, родителями и детьми. Я не смог пересечь и половины огромной снежной пустыни, но уже в начале пути было понятно, что мне не найти и следа того, что я искал.
Выслушав его рассказ о диковинном холодном крае, Танас-Висам обратился ко второму мужчине, чье лицо было испещрено многочисленными шрамами, полученными в бою много лет назад.
- Что расскажешь ты, Касим? Какие вести ты принес с Востока?
- Ничего, - словно гром среди бела дня, хриплый голос луной пронесся по залу. – Восточники все так же беззаботны и легкомысленны. И думать ни о чем, кроме веселья, не могут. Их земли укрыты необычайной красоты травянистым покровом, а на деревьях растут плоды непередаваемого вкуса. Не было и дня, чтобы этот народ что-либо не праздновал. Не было бы дня, чтобы я не мечтал вернуться на родину как можно скорее.
Калиф Танас-Висам засмеялся. Касим был единственным из сидящих здесь путников, кто вырос в стенах этого дворца. Правитель знал его как свои пять пальцев. Угрюмее и нелюдимее человека он не встречал. И хотя для кого-то это покажется большим недочетом, калиф не мог не нарадоваться, каким исполнительным и преданным ему и своей державе был Касим.
-Что ж, - вдоволь насмеявшись, Танас-Висам повернулся к следующему путнику. – А что расскажешь ты?
- По вашему приказу я отправился на юг, мой господин, – заговорил Рашид, самый молодой из посланников. - Мой путь пришелся на Великую Айзерейскую пустыню, по тропам караванов и одиноких торговцев, чьи сундуки с трудом закрывались из-за лежащих в них диковинок и драгоценностей. Узнал я от них немало, но и столько же времени ушло. Торговцы вдоволь жаловались на смерти караванщиков от сабель иррингов, изобилие различных рабов на невольничьих рынках. Именно там я и встретился с Юсуфом, которому так же, как и мне, удалось уловить след…
- И?! – возбужденно прервал его Танас-Висам, тут же поднявшись на ноги. Мужчина буквально навис на Рашидом, упираясь руками в прочную поверхность деревянного стола.
Юсуф, доселе сидевший, закутавшись в темные ткани, снял капюшон плаща. Раскосые серые глаза в упор смотрели на калифа Ирхмаана. Путник приоткрыл обветренные губы и сказал. Одно лишь слово.
@темы: Ориджиналы, 18+, Ханан, Не нервничайте - слэш, О мальчиках и отношениях, Bermuda Cross, Suchtig