Злая сучка некроотдела(с)
Название: "Вдохни в меня жизнь"
Автор: Schwuchtel und Suchtig
Пейринг: м/м
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: закончен
Жанр: Slash, romance, местами drama. Иногда встречается humour и даже сопливо-розовый флафф.
Саммари: Сломанная игрушка когда то была личностью. И что же с ней будет, если ее починить?
Предупреждения: У авторов порой больная фантазия, что заметно по никам. На лавры никто не претендует, тапки принимает охотно и в любом количестве. Правда, реакция может быть неоднозначной))
Размещение: Вряд ли это кому-нибудь понадобится. Но если вдруг сильно захочется - спросить разрешения и прислать картинку с котом из Шрека, чтобы ускорить процесс.
Глава 11Глава 11.
Топилин вот уже двадцать минут сидел на кафедре тележурналистики, ожидая старшего преподавателя, а по совместительству куратора нынешнего третьего курса. Эльмира, симпатичная молодая девушка, работавшая там методистом, предложила мужчине кофе и, поддерживая ничего не значащий разговор, вернулась к своей работе. Максим знал, что дружелюбна и приветлива она исключительно с преподавателями, в отличие от студентов, которые «бесконечно раздражали, нарушая все правила кафедры».
- Максим, вы не передадите мне вон ту папку? А то тянуться далеко.
- Такой красивой девушке, отчего бы и не помочь? - с улыбкой ответил мужчина. Однако, когда он взял папку в руки и протянул ее Эльмире, оказалось, что документы в ней не были скреплены. И от неловкого движения руки девушки веером разлетелись по полу. Максим, жестом показав девушке, чтобы она не беспокоилась, стал собирать бумаги, складывая их на край стола.
Поднимая очередной лист, он взглядом зацепился за знакомую фамилию. Беркутов. Хмыкнув и увидев, что Эльмира работает, не отрываясь от экрана, он позволил себе просмотреть данные.
- О, интересуетесь Беркутовым, - повернулась к Максиму девушка. – Гордость факультета, умный парень. Жаль, что с красным дипломом уже не получится.
- Ммм, почему? - заинтересовался мужчина. - Вроде все оценки отличные?
- В прошлом семестре в пух и прах разругался с одним преподават¬елем, по общей психологии, к слову. И, чего и следовало ожидать, еле смог сдать на тройку.
Топилин задумчиво просмотрел ведомости по остальным предметам и везде своими отличными оценками выделялись только две фамилии - Киншев и Беркутов. Единственной, выбивающейся из этого ряда, была лишь оценка Кирилла по ведомому им предмету. Максим без капли смущения вернул просмотренные им ведомости, заодно собрав с пола и все остальные.
- Жаль парня, - проговорила Эльмира, забрав из рук мужчины документы. – Одной оценкой такой диплом испортил, и повышенной стипендии лишился. Мы его всей кафедрой уговаривали пересдать с комиссией, так нет, уперся и ни в какую. Гордость, видите ли, не позволяет ему.
Беркутов не производил на преподавателя впечатления полного отморозка, да и отличные оценки по остальным предметам это подтверждали, поэтому Максим решил помочь парню, но сначала ему нужно было самому проверить качество усвоенных знаний.
- Эля, а скажите мне, до какого числа окончательно закрываются все документы по семестру?
- У бюджетников пятнадцатого ноября последний срок пересдачи, остальные могут хоть до следующего семестра сдавать. Хотите заставить Беркутова пересдать?
Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по деревянной поверхности стола.
- Думаю, что занижение оценки студенту на почве личных обид охарактеризует наше заведение не с самой лучшей стороны. А потом, - Максим улыбнулся девушке, - почему бы и не помочь, если человек этого заслуживает. Вы со мной согласны, Эльмира?
- Да я-то согласна, - вздохнула девушка. – Вот только повторюсь, мы уже уговаривали его. Да и стипендию ему это уже не вернет в этом семестре… Впрочем, давайте так – я пока не буду закрывать ведомости, если сумеете убедить – дам направление на пересдачу. Но до пятнадцатого ноября нужно успеть.
Топилин весело подмигнул девушке:
- Ничего, я умею уговаривать, так что направление все же приготовьте, - и улыбнувшись на прощание Эльмире, вышел из кабинета, так и не дождавшись куратора третьего курса.
***
- Чертов силикон, - ругался Кирилл, стоя над раковиной в туалете, и пытался вытащить запавшую линзу. Как назло он забыл дома раствор, а значит, либо мучиться до конца дня, ощущая боль в глазу, либо вытащить и ходить, натыкаясь на все подряд.
«Что ж за день…» - мысленно простонал парень.
По дороге в свою аудиторию Максим свернул в туалет. Войдя внутрь, он обнаружил там чертыхающегося Кирилла. По характерным жестам мужчина догадался, что у парня, скорее всего, проблемы с линзой.
- Давайте помогу, студент Беркутов, предложил он, наблюдая за его мучениями.
- Твою ж… - ругнулся Кирилл. – Толку-то помогать, раствора все равно нет, а если снять, не увижу ни черта, - возразил парень, снова чертыхнувшись.
- Вытаскивай свои линзы. Думаю, что уж до машины ты дойдешь.
- Да не могу я ее вытащить, она запала…
Максим, тяжело вздохнув, сказал:
- Ну, тогда подожди немного.
Он вымыл руки и, властно сжав пальцами подбородок юноши, повернул его лицом к себе.
- Стой спокойно, - Максим заставил парня немного наклониться и попросив не закрывать глаза, аккуратно достал линзу. - Где контейнер?
Вместо ответа Кирилл постарался проморгаться, тщетно пытаясь избавиться от ощущения тумана перед глазами, после чего достал из сумки небольшую коробочку.
Максим хмыкнул:
- Ну, так что? Подвезти тебя, или предпочитаешь на ощупь идти к остановке?
- А мне потом не нужно будет вам доклад писать? – съязвил Кирилл, не успев прикусить язык.
Наверное, в другой раз он бы просто поблагодарил мужчину за предложенную помощь, но сегодняшний день начался для него действительно неудачно – сначала разговоры матери о том, что ей задерживают зарплату на работе, потом пять пар одних из самых нудных лекций, а теперь еще и чертова линза…
Топилин с интересом посмотрел на раздраженного юношу и, ухмыльнувшись, ответил:
- Ну, если ты так просишь, - увидев как округляются от изумления глаза Кирилла, он с усмешкой добавил, - Доклад ты писать не будешь, но за это пересдашь мне ... за этот семестр. Договорились?
- Нет уж, лучше доклад напишу.
- Странно, а я думал, что стипендия для парня, живущего только с матерью, это вопрос не гордости и позы, а качества знаний. Вероятно, я ошибся в оценке твоих человеческих качеств, - Максим с сожалением¬ прищелкнул языком и пройдя к кабинке, добавил: - Предложение подвезти остается в силе.
- Стипендию мне все равно не вернут до следующего семестра, а во-вторых, терпеть не могу, когда меня пытаются жалеть. «Бедный несчастный умный мальчик, обидела злая тетя… Тройку поставила…» - скривился Кирилл.
- А похоже на то, что я собираюсь тебя пожалеть? - мужчину перекосило от одного только этого предположения. - Всего лишь предлагаю восстановить справедливость. А ты сейчас похож на ребенка, которого обидел злой дядя. Ах, вы меня по голове не погладили и конфетку не дали, так я вам стишок не расскажу, - насмешливо смотря Кириллу в глаза, проговорил преподаватель.
- Спасибо за помощь, - рыкнул Беркутов и, подхватив сумку, направился к двери. Впрочем, далеко уйти не смог, встретившись с неожиданным препятствием… в виде дверного косяка.
- Твою мать! – выругался парень, потирая лоб. – Я что, бл**ть, на священного таракана с утра наступил?
Максим хмыкнул, посмотрев на все это безобразие, потом подошел Кириллу и, взяв того локоть, потянул за собой, говоря при этом:
- Боже мой, что за студенты пошли? Так и норовят все косяки и стены в университете снести. Идем уже, подвезу.
Парень дернул рукой, освобождаясь от хватки преподавателя, но возмущаться перестал, прекрасно понимая, что сейчас лучше послушаться умного человека. Простоять на остановке, пытаясь разглядеть нужный автобус, можно очень долго. Кирилл помнил как однажды, попав в похожую ситуацию, вместо положенных сорока минут оказался дома часа через два, пропуская автобус один за другим. Поэтому он молча пошел вслед за преподавателем, в очередной раз проклиная сегодняшний день. Отчего-то Беркутов был уверен, что этот эпизод в туалете, прикосновение мужчины, от которого по спине побежали мурашки, еще ой как отразятся на его нормальной жизни.
Машина Топилина стояла у соседнего корпуса, сверкая в лучах заходящего осеннего солнца серебристыми боками.
- Максим Анатольевич, - улыбнувшись, обратился к нему Кирилл. – А вы всех студентов до дома подвозите, или это только мне так повезло?
В ответ он получил очаровательную улыбку и едкую насмешку в голосе:
- Беркутов, а тебе ли не все равно? Или ты боишься?
- Чего я должен бояться? – непонимающе посмотрел на него парень, садясь в машину.
- Беркутов, ну я-то откуда могу знать, чего боишься ты. Это ведь ты мне задаешь странные вопросы, а не я тебе,- ответил Топилин, заводя машину. - Будь добр, не хлопай, пожалуйста, дверью, хорошо?
Кирилл фыркнул, аккуратно закрывая дверь.
Вся дорогу Максим старался не отвлекаться от дороги, потому что это было бы чревато. Хотя очень хотелось остановить машину, повернуть голову направо и любоваться своим пассажиром. Жаль, конечно, но по парню было видно, что на этом поле мужчине ничего не светит. Упертый натурал, а так хотелось бы... Топилин еле заметно качнул головой, будто стряхивая несбыточные мечты. Вздохнув, он искоса глянул на Беркутова, копавшегося в своей сумке в поисках непонятно чего, и негромко спросил:
- Беркутов, а все-таки, почему ты не хочешь пересдать мой предмет?
- Не ваш, Максим Анатольевич. Его нам преподавали не вы, а эта… хм... – он остановился, чтобы снова не сорваться на нецензурную брань. Хватило и того, что он выдал чуть раньше. – Дороговой я пересдавать не буду, ни с комиссией, ни без комиссии, ни даже с Господом Богом в качестве председателя.
- А при чем тут Дорогова? Ей давно была пора уйти на пенсию. Теперь общую психологию у второго-третьего курса читаю я. Так что, как понимаешь, и пересдавать ты его будешь мне.
В это время им пришлось притормозить на светофоре. Мужчина побарабанил пальцами по рулю, повернув голову к Кириллу:
- Или тебя и новый преподаватель не устраивает? А, Беркутов?
Кирилл с сомнением посмотрел на преподавателя и в итоге тяжело вздохнул.
- Все мне нравится, Максим Анатольевич. Только подумайте сами, когда мне готовиться к пересдаче? Третий курс, предметы по специализации, курсовая по вашему предмету… Так еще и пришлось взять работу, когда со стипендией пролетел…
- Кирилл, меня интересует одно, что для вас важнее?
Парень замялся, не зная, что ответить. Разумеется, он очень хотел получить этот чертов красный диплом, особенно если вспомнить, сколько ночей он не спал, чтобы сдать экзамены на отлично, а теперь из-за этой несчастной тройки все усилия казались напрасными. Кирилл еще раз тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на преподавателя. И чего Максим Анатольевич так хочет ему помочь? Ведь по сути, Топилин совсем недавно в их университете, так еще и с другой кафедры, ему и дела не должно быть до других студентов.
- Хорошо, предположим, я соглашусь пересдать предмет. Что нужно сделать?
Тут загорелся зеленый и машины тронулись с места, поэтому Максиму пришлось перевести внимание на дорогу. Он задумчиво произнес:
- Всего лишь знать предмет, Кирилл, всего лишь знать предмет...
Оставшееся время до дома Кирилла они провели в молчании. Каждый думал о своем.
- Вот здесь сверните, - указал парень на незаметный из-за разлапистых елей переулок. – Максим Анатольевич, спасибо за помощь и… извините.
- Ммм... - оторвавшись от своих мыслей, Топилин посмотрел на него. - Ну, ты подумай все-таки, Беркутов. Если что, направление ждет тебя.
Тот в ответ лишь кивнул и, дождавшись, пока машина окончательно остановится, вышел, едва не наступив в лужу. В очередной раз мысленно ругнувшись, он неожиданно для себя громко хлопнул дверцей. Топилин лишь укоризненно покачал головой в ответ на виноватый взгляд парня.
***
С того дня как Саша переехал жить к Кину прошло уже две недели. Из них уже полторы недели подряд парень просыпался прижатым к большому горячему телу. При этом на него еще обязательно водружали ногу и обнимали рукой, как плюшевого медведя.
- Твою бабушку, Киншев, ты меня задушишь когда-нибудь, - зашипел Орловский, пытаясь выбраться из объятий этой переросшей коалы.
Кин с недовольным видом нехотя выпустил Орловского из кольца рук. В последнее время ему становилос¬ь все тяжелее держать себя в руках.
Заметив выражение его лица, Саша тяжело вздохнул. Он и сам успел привыкнуть к их бесконечному флирту и далеко недвусмысленным фразам, даже к этим объятиям и якобы случайным прикосновениям. И все чаще ловил себя на мысли, что хочет большего, вот только… Одно дело развлекаться разного рода подшучиванием друг над другом, и совсем другое – признаться парню, что хочешь его.
- Ну брось, Ростислав, - лучезарно улыбнулся он, рассеивая тяжелые мысли. – Я уже точно никуда от тебя не сбегу, - ладонь ласково прошлась по взъерошенным волосам.
Кин прикрыв глаза, размяк и когда Саша стал убирать руку, неосознанно потянулся за ней. Движение было прервано в самом начале. Через секунду раздался его веселый голос с игривыми нотками:
- Ммм, милый, а в душ вместе пойдем?
- Овсянки, сэр? – тут же откликнулся Саша, припоминая стойкое неприятие Кинаа к данной пище. Того аж перекосило от нехитрого упоминания сего незатейливого продукта.
- А что-нибудь более,- Кин сделал жест рукой,- удобоваримое?
- А что? Вполне здоровая пища, - хмыкнул Орловский. – Выбирай, либо совместный душ, либо будешь завтракать кашкой. Вариант совместного душа, а потом приготовление пищи не рассматривается, ибо пока ты ждешь, сожрешь меня.
Ростислав тяжело вздохнул:
- Тогда ты первый, а я после, - и продолжил, хитро прищурившись, - и пока я буду купаться, ты сготовишь завтрак. Пойдет, любимый?
«Вполне сошло бы, забудь ты о чертовом душе и еде… А вспомнил бы о более низменных потребностях…» - мысленно простонал Сашка, а вслух ответил:
- Хорошо. Только постель пока приведи в порядок, - и, едва коснувшись губами его плеча, еще раз солнечно улыбнулся и направился в ванную комнату.
- Я и кофе могу сварить, если что, - вслед ему донесся голос Кина.
- Не подходи к плите! – громко прокричал парень из-за двери – с него хватило сгоревшего на прошлой неделе чайника, когда хозяин, забыв о нем, едва не спалил полкухни.
Саша зашел в ванную и поэтому не услышал, как Кин проворчал ему вслед:
- К плите не подходи, продукты не порть, Сашу не трахай... Нет в жизни счастья, бля. Только и остается, что в душе дрочить, - с тяжелым вздохом и тоской в глазах.
За время проведенное Орловским в душе Ростислав успел убрать постель в шкаф и даже немного побродить по кухне, правда, не с мыслями о том, что приготовить на завтрак, а думая, что было бы намного вкуснее - получить в свое полное распоряжение Орловского. Причем не только на завтрак, но и на обед и на ужин. Вот на такой диете он бы посидел с удовольствием и желательно чем дольше, тем лучше.
Через пятнадцать минут Сашка выбрался из душа, чтобы мягким движением оттеснить от холодильника засунувшего туда нос Ростислава. При этом забыв о каплях, стекающих с волос, домашних брюках, преспокойно лежащих на стуле около кровати, которые сейчас заменяло полотенце, обмотанное вокруг бедер.
Кин с видом эстета дорвавшегося до прекрасного проводил взглядом каплю, сорвавшуюся с соска Орловского, потом следующую поползшую по груди, животу к границе, которую обозначало полотенце. Он тихо сглотнул, представив, как проделывает тот же путь по телу Саши языком.
Парень надеялся, что Кин не услышал сдавленного вздоха под внимательным взглядом. Сашка разрывался на две независимые части. Первая безумно хотела притянуть к себе хозяина и отдаться прямо посреди кухни, вторая – как можно сильнее закутаться в кусок ткани, чтобы исчезло это проклятое наваждение. Но вместо этого он лишь мило улыбнулся и, подойдя чуть ближе, мягко забрал из рук Киншева стакан с соком, невесомо проведя пальцами по ладони.
- Иди уже, а то я так и не начну готовить тебе завтрак, - Орловский с трудом узнал свой голос – низкий, тихий и такой… пошлый? Словно тело уже подключило все органы только для одной цели – переспать, наконец, с Ростиславом.
Кин еле удержался от того, чтобы немедленно не разложить Орловского прямо на кухонном столе. Вместо этого он повернулся и пошел в ванную, на прощание кинув Саше:
- Еще одна такая выходка, Орловский, и быть тебе...- и замолчал, давая простор Сашиной фантазии.
- Ага, дождешься от тебя. Чертов рыцарь… - фыркнул парень.
Пройдя в комнату, он переоделся в брюки и футболку, причем получилось это не сразу – пальцы подрагивали от непроходящего возбуждения. После чего вернулся на кухню и принялся готовить завтрак «незаконному супругу», как он мысленно называл Киншева.
Когда аромат свежесваренного кофе уже разносился по всей квартире, смешиваясь с запахом омлета, раздался оглушительный лай. Сашка ненавидел Кина за этот адский звонок и всем сердцем мечтал наконец вырвать его с корнем, потому что не было сил каждый раз подпрыгивать на стуле. С ворчанием отвлекшись от раскладывания порций по тарелкам, Орловский прошел в прихожую и щелкнул дверным замком.
На пороге стояла красивая уверенная в себе женщина. Саша сразу решил, что это и есть та самая мама Кина, что звонила тому регулярно по телефону и вправляла мозги. Почему он так решил? Ну, во-первых, Кин был почти полной ее копией, разве что в более мужском варианте и к тому же на голову или полторы выше. А во-вторых, взгляд, которым она окинула Сашу, был один в один Киншевским.
- Ну, что, молодой человек, так и будем стоять или все-таки пригласим даму в дом? - красивым грудным голосом спросила она.
- Эммм… - замялся Орловский. – Доброе утро. Да, конечно, проходите.
Он отошел в сторону, позволяя женщине войти, и учтиво помог снять бежевое пальто.
- Итак, ты, вероятно, и есть Орловский Александр?- спросила мадам Киншева. Дождавшись кивка Саши, она продолжила, - что ж, давай знакомиться, меня зовут Маргарита, я мама Ростислава. Кстати, где этот оболтус?
На этот вопрос Саша ответить не успел. В проеме показался сам Кин, в одних домашних шортах и вытиравший голову полотенцем. Из-за полотенца он не видел, кто наведался к ним в гости и выдал гениальную фразу:
- Слушай, любимый, а в следующий раз в душ пойдем все-таки вместе, а то одному как-то не комильфо,- ответом ему послужила гробовая тишина. Недоумевая, что могло помешать Орловскому ответить в своем обычном репертуаре, Кин убрал полотенце и с растерянным видом добавил:
- Упс... Привет, мам. Эээ, как дела?
Если бы Сашка решился вслух выдать весь поток мата, который он вспомнил после фразы Ростислава, его образу интеллигента пришел бы конец. Наконец, оторвав руку от лица, он поднял беспомощный взгляд на Кина, несмотря на то, что хотелось его придушить.
- Привет, дорогой, - улыбнулась Маргарита. – Как и всегда, у нас с папой все хорошо. И у тебя, как я вижу, тоже.
Кин расплылся в такой улыбке, что Саше еще больше захотелось придушить его. И проговорил, радостно кивая:
- Ну, мам, это не совсем то, что ты думаешь, - у Саши складывалось впечатление, что с каждым словом Кина в его гроб вбивают гвозди.
Маргарита с серьезным лицом угукнула в ответ, а Кин продолжал говорить:
- Мы просто вместе живем... Черт, спим... Ну, мам, ну не знаю я чего говорить, - немного растерянно расхохотался он, понимая всю двусмысленность данных фраз.
А Орловский тем временем мысленно взвыл, слушая весь тот бред, что несет хозяин квартиры. Он примерно представлял, как все выглядит со стороны – два взрослых здоровых парня живут в одной квартире, спят в одной постели, потому что второй не наблюдается, а один из них называет другого «любимым». И что самое страшное – оправданий не находилось, потому что даже сейчас воздух был наэлектризован тем самым желанием.
- А что тут скажешь? – разорвал повисшую тишину голос женщины, а вслед за ее словами прозвенело оповещение на телефоне, после которого Маргарита поднялась со своего места. – Вы разбирайтесь, мальчики, только помните, что на следующей неделе у отца день рождения. И вас обоих мы хотим видеть в нашем доме, - на этой позитивной ноте Ростислав пошел проводить мать до двери и вскоре Саша услышал какое-то неразборчивое бормотание и смех Кина, доносящийся с лестничной клетки.
- Мам, а ты чего приходила-то? О папином юбилее напомнить или сведения проверить? – задал волнующий его вопрос Ростислав.
Маргарита, ласково похлопав сына по щеке, ответила:
- Все сразу, милый. Я не буду спрашивать тебя о том, что вас связывает, итак все вижу, - улыбнулассь. - Помни, я всегда на твоей стороне, какой бы выбор ты не сделал.
- Ааа, - весело вскричал Кин. - Так ты даешь мне добро, мамочка? - и грустно добавил, дурачась: - А как же все эти вопли о нетерпимости родителей к детям с нестандартной ориентацией? Где пафосные высказывания на тему "А кто же нам даст внуков"? – и, не дожидаясь ответа, засмеялся и поцеловал мать в щеку.
- Как говорила великая Раневская - в мире только два вида извращений - это хоккей на траве и балет на льду, а гомосексуализм и прочее, не извращения. Тем более, надеюсь, Никита и Алена заменят тебя на этом великом поприще, и подарят мне этих самых внуков. Ладно, больше не буду тебя задерживать, возвращайся к своему мальчику.
- Я всегда знал, что у меня золотые родители.
Отправив мать на лифте, Кин вернулся в квартиру.
Глава 12Глава 12
Вот уже немногим больше недели Кин просыпался в несусветную рань. Причем всегда в одной и той же позе: лежа на правом боку, обнимая и прижимая Орловского к себе... и упираясь тому своим стояком чуть ниже спины. Приходилось по-партизански, чтобы не потревожить соседа, выползать из-под одеяла и нестись в ванную. И возвращаться назад так же тихо, после того как сбрасывал напряжение всем известным и нехитрым способом. Ему даже не приходилось напрягаться при этом. Достаточно было только воспроизвести в памяти умиротворенное лицо соседа по дивану, как волна возбуждения срывала крышу начисто. Через несколько минут уже ставших привычными движений, тело затапливало облегчением и только отголоски пережитого еще долго гуляли по телу, даже после возвращения на спальное место.
Но вот и этого перестало хватать, особенно после того происшествия на кухне два дня назад. Сдерживаться становилось все труднее. Кин, скрипя зубами, сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься на Орловского, как голодный на давно не виденную еду.
А ведь до дрожи хотелось сжать того в объятиях и утянув на диван рассказать и показать, как именно он его любит и хочет, и желательно даже не один раз. И плевать на всех, кто скажет, что любви между парнями не бывает. Бывает и еще какая. Кин знал это как дважды два - то, что он чувствовал к Саше, назвать просто желанием было нельзя. Это было намного более всепоглощающее чувство, когда хочется схватить в охапку и, утвердив свои права, не подпускать никого, потому что "моё!" и за это было не жалко перегрызть глотку любому, кто обидит. Неважно чем: косым ли взглядом, неосторожным словом, некрасивым действием... Это по мнению Кина и была любовь, такого он не испытывал еще никогда и ни к кому.
С такими мыслями он проснулся и в этот ничем не примечательный день. Выполнив весь комплекс упражнений, вернулся на свое место, чтобы уже через час-полтора снова проснуться, обнимая Сашу.
Все как всегда и только зревшее напряжение разлито в воздухе. Оно не проходит, а лишь усиливается с каждым днем. Душ, завтрак, сборы.
В коридор Кин выходил сразу за Орловским и, задумавшись о чем-то своем, споткнулся о брошенный кем-то тапок, после чего со всего размаха полетел на бедного Сашу, впечатав того в стену. К счастью, тот вовремя успел среагировать и выставить руки вперед, не то ходить бы ему с расквашенным носом. Осознав, в какой двусмысленной позе они находятся, Кин держась за талию парня, потерся об него и решил пошутить, томно протянув:
- Милый, а может ну его, этот универ? Останемся дома и...- дальнейшие действия он предоставил додумывать Саше.
Орловский, сам того не зная, почти в точности копировал действия Кина, вот только возбуждение на него накатывало вечером, стоило удобнее устроиться перед телевизором за просмотром очередного фильма. Наизусть выученный распорядок дня – проснуться в объятиях Ростислава, сварить кофе, просидеть до вечера в университете, кое-как приползти домой и приготовить ужин на двоих. А потом этот проклятый уют и желание ощутить под боком теплое сильное тело, чувствовать опаляющее дыхание на своей щеке… Простые действия, привычная рука на плече, после которых Сашка срывался со своего места и летел в злополучную ванную. «Может, стоит переехать сюда?» - издевался над ним внутренний голос. С каждым днем парень становился все взвинченней – сказывалось постоянное возбуждение, грозящее перерасти в спермотоксикоз. Наверное, именно поэтому смысл сказанных Кином слов до него абсолютно не дошел. Резко развернувшись, так, что они едва не столкнулись лбами, Орловский оттолкнул от себя хозяина квартиры и раздраженно бросил:
- Киншев, достали меня уже эти глупые игры с бессмысленными намеками! Собирайся, мы в универ опаздываем!
Ростислав в ответ пораженно хмыкнул. Он не ожидал ни такой реакции, ни тем более таких слов. Решив обдумать все получше потом, на парах, Кин на автомате взял обе сумки и, подтолкнув раздраженного Сашу к выходу, вышел следом за ним. Закрыв дверь, они спустились на лифте и пешком отправились в универ.
На аллейке у самого университета их встретила как всегда оптимистичная Ленка и расцеловала обоих. Но тут же отстранилась, окинув подозрительным взглядом друзей. От нее не укрылись хмурые лица и витавшее меж ними напряжение.
- Саша, ты ведь не будешь против, если я украду от тебя Кина на несколько минут? – наконец, проговорила она и, дождавшись утвердительного кивка, потянула друга в сторону.
- Я внутри подожду, - успел лишь ответить Сашка.
Кин с недоумением смотрел на вцепившуюся в его рукав и тащившую его куда-то Лену:
- Эмм, Рыжик, ты чего?
Когда они отошли за угол ко всем известной беседке для курильщиков, которая сейчас пустовала, девушка присела на лавку, скрестив ноги, и спросила:
- А теперь, мой дорогой, расскажи мне, что происходит?
Кин попытался прикинуться ветошью и, сделав невинное лицо, переспросил:
- Ты о чем? Иду на пары.
Девушка соскочила со своего места и, нависнув над сидящим Кином, оглядевшись, зашипела от едва сдерживаемого раздражения. Кин поднял руки, делая вид, что сдается и сказал:
- Все понял. Тебе вкратце или с соплями, слезами и прочим?
- Кин, не паясничай – это раз, а во-вторых – слез от тебя не дождешься, так что вперед, майн фройнд. Просветите девушку относительно ваших глубоких терзаний, которые на лице крупными буквами написаны.
Кин тяжело вздохнул и, отведя глаза в сторону, сказал:
- Ну... Если коротко и по существу, Рыжик, то у твоего дорогого друга страшная болезнь. Спермотоксикоз называется. О причинах ее возникновения, думаю, ты и сама догадаешься без труда.
Переведя глаза на девушку и увидев на нем понимание, Кин усмехнулся:
- Ну вот, видишь,- и развел руками. Лена внимательно всмотрелась в его лицо и, немного подумав, улыбнулась:
- Давай-ка разложим. Ты по уши втюрился в симпатичного парня, вы живете в одной квартире и спите на одной кровати?
Кин молча кивнул.
- А еще у тебя стоит на этого самого симпатичного парня, и ты до безумия хочешь затащить его в кровать?
Кин хмыкнул:
- Ну, вот видишь, ты и сама все понимаешь. Могу добавить только одно. Я хочу, чтобы и принадлежал он только мне.
- Отлично, едем дальше, - продолжила девушка. – Этот парень, в свою очередь, флиртует с тобой, готовит тебе ужин и совсем не против делить одну кровать?
- Хм, особых возражений я не видел. Ни с его, ни с моей стороны.
- Тогда объясни мне, дорогой – почему бы тебе не взять и как минимум не поговорить с ним, а как максимум – переспать наконец и прекратить ходить по уши загруженным безрадостными мыслями?
- Боюсь, - честно и без увиливаний ответил ей Кин. - Боюсь, что услышу "нет" и все кончится, даже не начавшись.
- Не узнаешь, пока не спросишь, - Ленка пожала плечами и потрепала друга по вихрастой макушке. – Так, сейчас мы пойдем на пары, и ты мне пообещаешь, что поговоришь, наконец, с Сашкой.
Кин подумал и кивнул с тяжелым вздохом. В ответ девушка улыбнулась ему и, взяв за руку, потянула в сторону университета, где их ждал Саша.
Следующие две пары Орловскому оставалось только поеживаться под странным рассеянно-изучающим взглядом Кина, направленным на него. Он уже сотню раз успел напридумывать себе всего относительно утреннего инцидента и, наконец, пришел к выводу, что им пора поговорить. Причем очень серьезно о дальнейших отношениях, потому что дальше так продолжаться не могло. Все чаще Сашка ловил себя на мысли, что воспоминания об Андрее отходят на второй план, уступая минутам счастья с Ростиславом – их шутливые перепалки, совместные ужины - оказались куда более яркими событиями в жизни, чем предыдущие двадцать лет его жизни. Парень достал из кармана толстовки телефон и быстро набрал сообщение для Кина, со следующим текстом: «Поговорим после занятий?»
И бальзамом на сердце - вид нахмурившегося было Кина, чуть не подпрыгнувшего на скамье от завибрировавшего в кармане джинс телефона. Через несколько секунд, понадобившихся Ростиславу для того, чтобы вытащить мобилу и прочитать сообщение, наблюдавший за ним Орловский получил короткий согласный кивок в ответ. Выдохнув, он расслабился и убрал свой сотовый в карман, вернувшись к брошенному конспекту.
И вот тут его настигла месть Кина, который дождавшись сего действия, отправил ответный смс: "Сладкий, с тобой я готов разговаривать вечность"и смущенный смайл в конце.
Как ни странно в этот раз Кин вышел из аудитории одним из первых, а замешкавшийся Александр увидел в коридоре довольно занимательную сценку.
Кин держал в обьятиях красивую, высокую девушку, про таких, как она, говорят "яблочко наливное".
- Машенька, солнце мое ясное! Как твои дела? - так Кин приветствовал старую знакомую, которую увидел в коридоре универа. Они с ней уже давно не виделись по одной простой причине, Машенька была в академическом отпуске.
Когда-то они в паре неплохо зажигали на студвечеринках, да и в общении она была девчонкой что надо, так что Кин был только рад с ней увидеться.
- Ты уже будешь учиться дальше, надеюсь? - наклонившись и обняв ее за талию, тихо спросил Ростислав. Засмеявшись так, как умела только она - залившись колокольчиком – та чмокнула его в щеку и радостно ответила:
- Да! Ты скучал по мне, мой рыцарь?- игриво спросила Маша в ответ. Кин согласно покачал головой, ответив:
- Конечно, - непосвященным в их отношения людям могло показаться, что между ними есть что-то.
Почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, Кин обернулся и увидел Сашу со странно-злобным выражением на лице. Правда, оно тут же сменилось обычным
безразличием. Ростислав, не поняв, что означают этот взгляд и гримаса, вопросительно вздернул бровь. Но Саша просто отвернулся. Кин недоумевающе пожал плечами и вернулся к разговору с Машей, продолжая все так же обнимать ее.
Саша замер посреди коридора, едва заметив Киншева с какой-то девушкой. Внутри все свело от боли, обиды и разочарования, оставалось только стоять и смотреть на то, как дорогой ему человек клеит красивую девчонку - длинные ноги, волосы до талии и фигура - песочные часы, чем не мечта. « А ты, дурак, успел размечтаться, что все у вас будет хорошо… - противно пропел внутренний голос. – Думал, станешь вдруг нужен натуралу? Думал, он будет точно так же обнимать тебя, вместо этой девушки? Идиот… Все что между вами возможно – неловкие заигрывания и то по причине отсутствия других вариантов». Орловский тряхнул головой, прошел в аудиторию, не обратив внимания на зовущую его Ленку, и сел на самый задний ряд у окна.
Еще немного поболтав с Машей о ее муже и ребенке, собственно изза рождения которого у нее и случился столь длительный перерыв в учебе, они разошлись по разным аудиториям. Завалив в свою, Кин был встречен злобным донельзя взглядом Саши, севшим далеко от обычно занимаемого ими места. Не поняв, чем он так разозлил свою истеричку, Ростислав решил плюнуть на его тараканов и, пройдя вглубь аудитории, устроился на соседнем с Орловским месте, попутно тяжело вздохнув и спросив:
- Ну и по какому поводу бунт?
Саша окинул его далеко не дружелюбным взглядом и тут же начал собирать тетрадь и ручку в свою сумку, после чего встал со своего места
Перехватив его за руку, Киншев тихо прошипел:
- Да что с тобой такое?
- А ты не знаешь? – вскинулся Саша, выдергивая свою руку. Ему было абсолютно плевать, что на них уже смотрит почти вся группа. - Так вот, спешиал фо ю, май диа френд - у меня всегда все хорошо, ясно?
Кин снова спокойно поймал его руки и дернул так, что парень был вынужден сесть обратно.
- Будешь истерить после лекции. А пока, сиди.
- Знаешь что, Киншев, а не пойти бы тебе нахер. И лекции заодно, - не давая ему вновь вернуть себя на место, Орловский дернул сумку и выскочил из аудитории.
Пользуясь тем, что преподавателя еще не было, Ростислав, быстро побросав все в сумку, выскочил следом за Орловским и перехватил его уже почти у туалетов. Воспользовавшись тем, что в это время в туалете мало кого застанешь, он втолкнул Сашу туда и, зайдя следом и закрыв дверь на запор, прижал того к стене всем телом. И держа его руки, потребовал объяснений:
- Орловский, а теперь как ты говоришь спешл фо ми, обьясни, какого хрена с тобой происходит?
- Киншев, а скажи мне - какое из слов «иди нахер» тебе непонятно? – парень попытался дернуться, но Кин явно был сильнее и в куда более выигрышном положении.
- Орловский, еще раз внятно спрашиваю: «Что происходит»?
- Ни-че-го, - по слогам произнес Саша.
Доказывать что-либо Киншеву он не собирался, в голове оставалась только одна мысль – покурить и выбросить из головы все, что касалось желаний относительно Кина. Хотелось просто уйти отсюда, избавиться от тисков, сжавших руки, от внимательного взгляда изумрудных глаз, которые напоминали своим цветом лесную чащу.
- Черт побери, да отпусти ты меня! – снова с силой дернулся Орловский, пытаясь вырваться из его хватки. - Я не хочу с тобой разговаривать, видеть тебя не хочу, ясно! Меня бесит твое присутствие, твое постоянное желание влезть ко мне в душу. Пусти! Иди и лапай своих бесконечных телок, по отношению ко мне ты такого права не имеешь!
Выслушав столь проникновенную речь, Кин наконец-то додумавшись до сути всей этой истерики, мысленно ухмыльнулся, а вслух присвистнул и протянул:
- Орловский, да ты никак меня ревнуешь?!
Эта фраза окончательно выбила Сашку из того шаткого состояния равновесия, к которому он успел прийти.
- Да! Я тебя ревную, Киншев! Не понимаю, зачем и почему, но ревную! Доволен?
Глядя в лицо выкрикивающего все это Орловского, Кин почувствовал, как тает под напором нежности и радости, да и вообще какой-то необъяснимой даже самому себе эйфории, последняя преграда в мозгу. Он отпустил руки парня и, обняв его лицо ладонями, прильнул к Сашиным губам в поцелуе, прервав того на полуслове.
Парень пытался вырваться из собственнических объятий Ростислава, отстраниться от этого поцелуя, но тело решило совсем иначе. Сашка, не соображая, что делает, потянулся навстречу горячим сухим губам и уже в следующий миг скользнул языком внутрь его рта. Пальцами впившись в темный шелк волос, он прижался ближе к сильному телу, больше всего мечтая, что происходящее не окажется очередным сном.
Кин же просто наслаждался мягкостью губ Орловского до тех пор, пока не почувствовал его язык у себя во рту. То, что Саша ответил на его поцелуй, наполнило Кина какой-то необъяснимой радостью, смешанной с всепоглощающим желанием. Ласково прикусив Сашин язык, он погладил его своим и удивленно распахнул глаза. В языке был пирсинг, что ко всем прочим чувствам добавляло нотку пикантности. Ростислав на миг замер, потом фыркнул и, прижавшись к Саше еще крепче, стал баловаться с новой игрушкой. Он шевелил небольшую бусинку, обводил языком вокруг нее, а его ладони скользили по желанному телу, изучая. Все вместе дарило такой незабываемый коктейль ощущений, что у Кина начало срывать последние тормоза. Он с большим трудом оторвался от Сашиных губ, уткнувшись лбом в стену возле его головы. Тяжело дыша и ловя воздух короткими глотками, он только и смог, что произнести:
- Охренеть!..
Саша находился в полной прострации – об этом говорили расширившиеся от возбуждения зрачки и затуманенный взгляд. Его не покидало чувство нереальности происходящего – уж слишком долгожданным был этот поцелуй, слишком нежными объятия и прикосновения. Но очарование спало, возвращая парня на землю – стоило только окинуть взглядом туалет с зеленой кафельной плиткой, как он резко оттолкнул от себя Киншева.
- Эй, ты не думаешь, что вот такого обращения я не достоин? – зло бросил Орловский, подхватывая упавшую на пол сумку. – Придурок!
После чего выскочил из туалета, напоследок громко хлопнув дверью.
Кин, подойдя к умывальнику и моя лицо холодной водой, коротко выдохнул:
- Сам придурок,- а вспомнив все ощущения во время поцелуя, добавил смотря на свое отражение,- А дело-то труба, товарищ Киншев, - и с косой ухмылкой вслед сказанному, прицелившись и нажав пальцем на воображаемый курок.- Ваше сердце пробито стрелой купидона. Бах...
***
- И что ты делаешь? - спросил Ростислав, стоя в проеме комнаты и опершись о косяк и наблюдая за тем, как Орловский небрежно кидает вещи в спортивную сумку.
- Съезжаю, - не поворачиваясь к нему, ответил тот.
- О как,- насмешливо выдал Кин.- А причину рассказать мне тупоумному?
Сашка резко развернулся к парню, бросая рассерженный взгляд.
- Причину? Сначала, будучи уверенным в том, что я тебе не безразличен, пишу тебе сообщение, что нам нужно, наконец, поговорить о наших отношениях. Затем ты мило обнимаешь на моих глазах какую-то девчонку. Ну и в завершение всего я получаю поцелуй, о котором грежу уже полмесяца, в университетском туалете! Совсем нет причин, да?
- Мдаа... - протянул в ответ Ростислав. – Очень веские конечно, причины. Ты сам в них вслушайся, Орловский. А я, так и быть, избавлю тебя от необходимости прощаться,- и, повернувшись, Кин вышел из комнаты.
Саша шумно выдохнул, не сразу осознав, что происходит. А внутри заворочалось противное чувство, словно он снова натворил что-то плохое. «Обидел человека, которого... Проклятье, Киншев, я же люблю тебя...»
Забыв о своих вещах, о сумке, валяющейся на полу, парень накинул куртку и выскочил следом за Ростиславом. И тут же налетел на замершего в дверях Кина, который, видимо, решал, куда идти. Орловский тут же потянул его к себе, прижавшись всем телом к его спине.
- Прости, Кин... - зашептал он на ухо. - Прости, я... Веду себя как последняя скотина, прости...
Кин застыл на месте, когда Саша мало того, что прижался к нему, так еще и прощения просил. Постояв и подумав всего несколько секунд, он оторвал обнимавшие его руки Саши от себя и, развернувшись, вгляделся в его лицо, которое отражало целую гамму чувств. В его глазах была растерянность, отчаяние, надежда на то, что Кин сумеет его простить после жестоких слов и поведения. Было в них еще что-то… неуловимое, но такое знакомое. Влюбленность?
Кин, уловив эту мешанину чувств, просто привлек парня к себе. Затем ладонями погладив его спину, улыбнулся и, стрельнув глазами, прижал к себе и прошептав на ухо:
- Продолжим? - стал снова целовать Сашу, вцепившегося в его плечи и потихоньку подталкивать того, продвигаясь к двери в спальню.
Орловский скользнул кончиком языка по контуру губ, а затем внутрь. Таким бывает только первый поцелуй - нежный, горячий, от которого срывает крышу, а по мнению девушек еще и бабочки в животе летают. Скинув с плеч Кина куртку, парень проник ладонями под его водолазку, чтобы прикоснуться к горячей коже.
Ощутив Сашины ладони на своей спине, Кин многозначительно приподнял брови и взглянул в его глаза, с трудом прервав поцелуй. Отдышавшись, он проговорил:
- Слушай, Орловский. Мы ведь оба парни, так?
В ответ он получил лишь недоуменный кивок и попытку убрать руки. Склонив голову набок, Кин, хитро прищурившись, произнес:
- Ну, Орловский, не тупи. Даже я знаю, что нам кое-что понадобится,- и, увидев его вытянувшееся лицо, громким шепотом добавил: - Смазка!
- Придурок... - прошипел Саша. Его словно холодной водой окатили, причем так, что уже ничего не хочется. Вырвав руки из хватки Кина, порылся в тумбочке и откопал давно примеченную баночку с кремом для рук - Ленка оставила в прошлый раз. Именно она и полетела в Кина, умудрившегося ее поймать.
- Вот, на будущее... - не поворачиваясь, Саша скинул толстовку и направился в сторону ванной.
Ростислав сделал виноватое лицо и пошел следом.
- Ну, Саш, прости. Вышло по дурацки, но это нервное, - и тихо добавил,- я просто боюсь, если честно.
Саша развернулся к нему.
- Все нормально, я понял.
Кин обнял его и ,прижав к себе снова, прошептал на ухо:
- Я боюсь. Боюсь сделать что-то не так. Боюсь, что тебе не понравится со мной. Боюсь остаться без тебя.
- Ты невыносим... - простонал Орловский. После чего склонился к его шее, чтобы коснуться губам его кожи. Почти невесомо... чуть прикусить там, где бьется жилка. Запустить руку в волосы, чтобы немного потянуть, открыть больше доступа, провести языком...
Кин застонал от этого нехитрого действия. Ослабевшее было возбуждение нахлынуло более мощной волной и он, подхватив Сашу под ягодицы, приподнял и потащил того к дивану.
Парень помог ему стащить с себя футболку и сам дернул молнию на джинсах, после чего обвил шею руками. Его снова уносило только от его губ, его поцелуев так, что весь мир вокруг уже не существовал. Едва коснувшись спиной обивки дивана, Саша заскользил ладонями по его телу, плечам, сильным тренированным мускулам, не переставая при этом целовать его шею и плечи, слегка прикусывая. Позволив Кину устроиться между своих ног, он оттянул его волосы, заставляя отстраниться:
- Fick mich, Кeane…
У Кина от всех этих поглаживаний и покусываний крышу рвало не по-детски. Он также в ответ – гладил, целовал ,кусал, облизывал все, что попадалось ему под руки и губы. И ему было наплевать, что в данный момент с ним в постели не девушка, а парень. Вернее, его волновало и еще как, то, что с ним парень. Самый лучший парень... Его парень... Его Саша...
Он не помнил, как растягивал и готовил Сашу. Главное не сделать больно, главное, чтобы любимому было хорошо. Войти одним плавным движением, сразу и до конца и замереть. Ощутить шелковую нежность горячего нутра. Дождаться выдохнутого в ухо стона разрешения и отпустить себя. Вбиваться в покорное горячее и рвущееся навстречу тело. И только лишь настойчиво бьющееся в голове: "Мой... Мой... Никому не отдам..."- не замечая, не слыша, что шепчешь вслух. Только всепоглощающее наслаждение и полное растворение...
Сашка охнул, стараясь не дать сорваться с губ болезненному стону. Но поцелуи, тихий шепот на ухо и нежные ласки сделали свое дело. Парня закоротило от нахлынувших ощущений, а когда Кин нашел нужный угол, его выгнуло, а с губ сорвался протяжный стон.
- Чееррт...
Не отрываясь, Орловский смотрел в его глаза с расширившимися, словно от дозы, зрачками, чувствуя, как его уносит. А потом... потом эти метания по кровати, сжатая в пальцах обивка и шум в ушах... Словно сквозь вату до него доносилось сорванное дыхание и хриплые стоны. И непонятно - то ли прошла вечность, то ли какие-то секунды, прежде чем Саша с силой притянул Кина к себе, вцепившись в волосы. После чего с глухим рыком впился в плечо Ростислава, наверняка оставив неслабый след. И этот крик... Неужели это он так..?
Кин ненадолго пришел в себя только когда ощутил боль в левом плече. Потом был крик и ощущение чего мокрого между ними. Последние толчки, когда он изливался внутри Саши. Окончательно же Ростислав пришел в себя бессильно распластавшимся на нем. Саша сдавленно простонал:
- Кин, ты не пушинка, - и парень скатился с него на диван и, лежа рядом, понимал, что все - финита ля комедия. Играй, барабанщик, свой последний марш - Ростислав Киншев пропал для этого мира, теперь он половина целого.
Пока Кин пребывал в нирване, Орловский, тихо зашипев от боли в пояснице и чуть ниже, стоило лишь пошевелиться, придвинулся к нему ближе и перевернулся на бок, подложив локоть под голову.
- Кин... - тихо позвал парень, невесомо проведя пальцами по его груди.
В ответ на ласку Ростислав вынырнул из раздумий:
- Ммм?
- Кин, а мама не учила практиковать только защищенный секс?
- Если ты забеременеешь, я сразу на тебе женюсь, - хмыкнул тот в ответ.
- О, значит до той поры будем жить во грехе? А вообще - дети не мой конек, - шутливо ткнул его в бок Саша.
Ростислав, не задумываясь, пикировал:
- Ну, мало ли. Но я тебе клятвенно обещаю, если у тебя вдруг будет ребенок, в тот же день на тебе женюсь.
- Обязательно, - придвинувшись еще ближе, тихо проговорил парень. – И да, я совсем не против греховной жизни...
Автор: Schwuchtel und Suchtig
Пейринг: м/м
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: закончен
Жанр: Slash, romance, местами drama. Иногда встречается humour и даже сопливо-розовый флафф.
Саммари: Сломанная игрушка когда то была личностью. И что же с ней будет, если ее починить?
Предупреждения: У авторов порой больная фантазия, что заметно по никам. На лавры никто не претендует, тапки принимает охотно и в любом количестве. Правда, реакция может быть неоднозначной))
Размещение: Вряд ли это кому-нибудь понадобится. Но если вдруг сильно захочется - спросить разрешения и прислать картинку с котом из Шрека, чтобы ускорить процесс.
Глава 11Глава 11.
Топилин вот уже двадцать минут сидел на кафедре тележурналистики, ожидая старшего преподавателя, а по совместительству куратора нынешнего третьего курса. Эльмира, симпатичная молодая девушка, работавшая там методистом, предложила мужчине кофе и, поддерживая ничего не значащий разговор, вернулась к своей работе. Максим знал, что дружелюбна и приветлива она исключительно с преподавателями, в отличие от студентов, которые «бесконечно раздражали, нарушая все правила кафедры».
- Максим, вы не передадите мне вон ту папку? А то тянуться далеко.
- Такой красивой девушке, отчего бы и не помочь? - с улыбкой ответил мужчина. Однако, когда он взял папку в руки и протянул ее Эльмире, оказалось, что документы в ней не были скреплены. И от неловкого движения руки девушки веером разлетелись по полу. Максим, жестом показав девушке, чтобы она не беспокоилась, стал собирать бумаги, складывая их на край стола.
Поднимая очередной лист, он взглядом зацепился за знакомую фамилию. Беркутов. Хмыкнув и увидев, что Эльмира работает, не отрываясь от экрана, он позволил себе просмотреть данные.
- О, интересуетесь Беркутовым, - повернулась к Максиму девушка. – Гордость факультета, умный парень. Жаль, что с красным дипломом уже не получится.
- Ммм, почему? - заинтересовался мужчина. - Вроде все оценки отличные?
- В прошлом семестре в пух и прах разругался с одним преподават¬елем, по общей психологии, к слову. И, чего и следовало ожидать, еле смог сдать на тройку.
Топилин задумчиво просмотрел ведомости по остальным предметам и везде своими отличными оценками выделялись только две фамилии - Киншев и Беркутов. Единственной, выбивающейся из этого ряда, была лишь оценка Кирилла по ведомому им предмету. Максим без капли смущения вернул просмотренные им ведомости, заодно собрав с пола и все остальные.
- Жаль парня, - проговорила Эльмира, забрав из рук мужчины документы. – Одной оценкой такой диплом испортил, и повышенной стипендии лишился. Мы его всей кафедрой уговаривали пересдать с комиссией, так нет, уперся и ни в какую. Гордость, видите ли, не позволяет ему.
Беркутов не производил на преподавателя впечатления полного отморозка, да и отличные оценки по остальным предметам это подтверждали, поэтому Максим решил помочь парню, но сначала ему нужно было самому проверить качество усвоенных знаний.
- Эля, а скажите мне, до какого числа окончательно закрываются все документы по семестру?
- У бюджетников пятнадцатого ноября последний срок пересдачи, остальные могут хоть до следующего семестра сдавать. Хотите заставить Беркутова пересдать?
Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по деревянной поверхности стола.
- Думаю, что занижение оценки студенту на почве личных обид охарактеризует наше заведение не с самой лучшей стороны. А потом, - Максим улыбнулся девушке, - почему бы и не помочь, если человек этого заслуживает. Вы со мной согласны, Эльмира?
- Да я-то согласна, - вздохнула девушка. – Вот только повторюсь, мы уже уговаривали его. Да и стипендию ему это уже не вернет в этом семестре… Впрочем, давайте так – я пока не буду закрывать ведомости, если сумеете убедить – дам направление на пересдачу. Но до пятнадцатого ноября нужно успеть.
Топилин весело подмигнул девушке:
- Ничего, я умею уговаривать, так что направление все же приготовьте, - и улыбнувшись на прощание Эльмире, вышел из кабинета, так и не дождавшись куратора третьего курса.
***
- Чертов силикон, - ругался Кирилл, стоя над раковиной в туалете, и пытался вытащить запавшую линзу. Как назло он забыл дома раствор, а значит, либо мучиться до конца дня, ощущая боль в глазу, либо вытащить и ходить, натыкаясь на все подряд.
«Что ж за день…» - мысленно простонал парень.
По дороге в свою аудиторию Максим свернул в туалет. Войдя внутрь, он обнаружил там чертыхающегося Кирилла. По характерным жестам мужчина догадался, что у парня, скорее всего, проблемы с линзой.
- Давайте помогу, студент Беркутов, предложил он, наблюдая за его мучениями.
- Твою ж… - ругнулся Кирилл. – Толку-то помогать, раствора все равно нет, а если снять, не увижу ни черта, - возразил парень, снова чертыхнувшись.
- Вытаскивай свои линзы. Думаю, что уж до машины ты дойдешь.
- Да не могу я ее вытащить, она запала…
Максим, тяжело вздохнув, сказал:
- Ну, тогда подожди немного.
Он вымыл руки и, властно сжав пальцами подбородок юноши, повернул его лицом к себе.
- Стой спокойно, - Максим заставил парня немного наклониться и попросив не закрывать глаза, аккуратно достал линзу. - Где контейнер?
Вместо ответа Кирилл постарался проморгаться, тщетно пытаясь избавиться от ощущения тумана перед глазами, после чего достал из сумки небольшую коробочку.
Максим хмыкнул:
- Ну, так что? Подвезти тебя, или предпочитаешь на ощупь идти к остановке?
- А мне потом не нужно будет вам доклад писать? – съязвил Кирилл, не успев прикусить язык.
Наверное, в другой раз он бы просто поблагодарил мужчину за предложенную помощь, но сегодняшний день начался для него действительно неудачно – сначала разговоры матери о том, что ей задерживают зарплату на работе, потом пять пар одних из самых нудных лекций, а теперь еще и чертова линза…
Топилин с интересом посмотрел на раздраженного юношу и, ухмыльнувшись, ответил:
- Ну, если ты так просишь, - увидев как округляются от изумления глаза Кирилла, он с усмешкой добавил, - Доклад ты писать не будешь, но за это пересдашь мне ... за этот семестр. Договорились?
- Нет уж, лучше доклад напишу.
- Странно, а я думал, что стипендия для парня, живущего только с матерью, это вопрос не гордости и позы, а качества знаний. Вероятно, я ошибся в оценке твоих человеческих качеств, - Максим с сожалением¬ прищелкнул языком и пройдя к кабинке, добавил: - Предложение подвезти остается в силе.
- Стипендию мне все равно не вернут до следующего семестра, а во-вторых, терпеть не могу, когда меня пытаются жалеть. «Бедный несчастный умный мальчик, обидела злая тетя… Тройку поставила…» - скривился Кирилл.
- А похоже на то, что я собираюсь тебя пожалеть? - мужчину перекосило от одного только этого предположения. - Всего лишь предлагаю восстановить справедливость. А ты сейчас похож на ребенка, которого обидел злой дядя. Ах, вы меня по голове не погладили и конфетку не дали, так я вам стишок не расскажу, - насмешливо смотря Кириллу в глаза, проговорил преподаватель.
- Спасибо за помощь, - рыкнул Беркутов и, подхватив сумку, направился к двери. Впрочем, далеко уйти не смог, встретившись с неожиданным препятствием… в виде дверного косяка.
- Твою мать! – выругался парень, потирая лоб. – Я что, бл**ть, на священного таракана с утра наступил?
Максим хмыкнул, посмотрев на все это безобразие, потом подошел Кириллу и, взяв того локоть, потянул за собой, говоря при этом:
- Боже мой, что за студенты пошли? Так и норовят все косяки и стены в университете снести. Идем уже, подвезу.
Парень дернул рукой, освобождаясь от хватки преподавателя, но возмущаться перестал, прекрасно понимая, что сейчас лучше послушаться умного человека. Простоять на остановке, пытаясь разглядеть нужный автобус, можно очень долго. Кирилл помнил как однажды, попав в похожую ситуацию, вместо положенных сорока минут оказался дома часа через два, пропуская автобус один за другим. Поэтому он молча пошел вслед за преподавателем, в очередной раз проклиная сегодняшний день. Отчего-то Беркутов был уверен, что этот эпизод в туалете, прикосновение мужчины, от которого по спине побежали мурашки, еще ой как отразятся на его нормальной жизни.
Машина Топилина стояла у соседнего корпуса, сверкая в лучах заходящего осеннего солнца серебристыми боками.
- Максим Анатольевич, - улыбнувшись, обратился к нему Кирилл. – А вы всех студентов до дома подвозите, или это только мне так повезло?
В ответ он получил очаровательную улыбку и едкую насмешку в голосе:
- Беркутов, а тебе ли не все равно? Или ты боишься?
- Чего я должен бояться? – непонимающе посмотрел на него парень, садясь в машину.
- Беркутов, ну я-то откуда могу знать, чего боишься ты. Это ведь ты мне задаешь странные вопросы, а не я тебе,- ответил Топилин, заводя машину. - Будь добр, не хлопай, пожалуйста, дверью, хорошо?
Кирилл фыркнул, аккуратно закрывая дверь.
Вся дорогу Максим старался не отвлекаться от дороги, потому что это было бы чревато. Хотя очень хотелось остановить машину, повернуть голову направо и любоваться своим пассажиром. Жаль, конечно, но по парню было видно, что на этом поле мужчине ничего не светит. Упертый натурал, а так хотелось бы... Топилин еле заметно качнул головой, будто стряхивая несбыточные мечты. Вздохнув, он искоса глянул на Беркутова, копавшегося в своей сумке в поисках непонятно чего, и негромко спросил:
- Беркутов, а все-таки, почему ты не хочешь пересдать мой предмет?
- Не ваш, Максим Анатольевич. Его нам преподавали не вы, а эта… хм... – он остановился, чтобы снова не сорваться на нецензурную брань. Хватило и того, что он выдал чуть раньше. – Дороговой я пересдавать не буду, ни с комиссией, ни без комиссии, ни даже с Господом Богом в качестве председателя.
- А при чем тут Дорогова? Ей давно была пора уйти на пенсию. Теперь общую психологию у второго-третьего курса читаю я. Так что, как понимаешь, и пересдавать ты его будешь мне.
В это время им пришлось притормозить на светофоре. Мужчина побарабанил пальцами по рулю, повернув голову к Кириллу:
- Или тебя и новый преподаватель не устраивает? А, Беркутов?
Кирилл с сомнением посмотрел на преподавателя и в итоге тяжело вздохнул.
- Все мне нравится, Максим Анатольевич. Только подумайте сами, когда мне готовиться к пересдаче? Третий курс, предметы по специализации, курсовая по вашему предмету… Так еще и пришлось взять работу, когда со стипендией пролетел…
- Кирилл, меня интересует одно, что для вас важнее?
Парень замялся, не зная, что ответить. Разумеется, он очень хотел получить этот чертов красный диплом, особенно если вспомнить, сколько ночей он не спал, чтобы сдать экзамены на отлично, а теперь из-за этой несчастной тройки все усилия казались напрасными. Кирилл еще раз тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на преподавателя. И чего Максим Анатольевич так хочет ему помочь? Ведь по сути, Топилин совсем недавно в их университете, так еще и с другой кафедры, ему и дела не должно быть до других студентов.
- Хорошо, предположим, я соглашусь пересдать предмет. Что нужно сделать?
Тут загорелся зеленый и машины тронулись с места, поэтому Максиму пришлось перевести внимание на дорогу. Он задумчиво произнес:
- Всего лишь знать предмет, Кирилл, всего лишь знать предмет...
Оставшееся время до дома Кирилла они провели в молчании. Каждый думал о своем.
- Вот здесь сверните, - указал парень на незаметный из-за разлапистых елей переулок. – Максим Анатольевич, спасибо за помощь и… извините.
- Ммм... - оторвавшись от своих мыслей, Топилин посмотрел на него. - Ну, ты подумай все-таки, Беркутов. Если что, направление ждет тебя.
Тот в ответ лишь кивнул и, дождавшись, пока машина окончательно остановится, вышел, едва не наступив в лужу. В очередной раз мысленно ругнувшись, он неожиданно для себя громко хлопнул дверцей. Топилин лишь укоризненно покачал головой в ответ на виноватый взгляд парня.
***
С того дня как Саша переехал жить к Кину прошло уже две недели. Из них уже полторы недели подряд парень просыпался прижатым к большому горячему телу. При этом на него еще обязательно водружали ногу и обнимали рукой, как плюшевого медведя.
- Твою бабушку, Киншев, ты меня задушишь когда-нибудь, - зашипел Орловский, пытаясь выбраться из объятий этой переросшей коалы.
Кин с недовольным видом нехотя выпустил Орловского из кольца рук. В последнее время ему становилос¬ь все тяжелее держать себя в руках.
Заметив выражение его лица, Саша тяжело вздохнул. Он и сам успел привыкнуть к их бесконечному флирту и далеко недвусмысленным фразам, даже к этим объятиям и якобы случайным прикосновениям. И все чаще ловил себя на мысли, что хочет большего, вот только… Одно дело развлекаться разного рода подшучиванием друг над другом, и совсем другое – признаться парню, что хочешь его.
- Ну брось, Ростислав, - лучезарно улыбнулся он, рассеивая тяжелые мысли. – Я уже точно никуда от тебя не сбегу, - ладонь ласково прошлась по взъерошенным волосам.
Кин прикрыв глаза, размяк и когда Саша стал убирать руку, неосознанно потянулся за ней. Движение было прервано в самом начале. Через секунду раздался его веселый голос с игривыми нотками:
- Ммм, милый, а в душ вместе пойдем?
- Овсянки, сэр? – тут же откликнулся Саша, припоминая стойкое неприятие Кинаа к данной пище. Того аж перекосило от нехитрого упоминания сего незатейливого продукта.
- А что-нибудь более,- Кин сделал жест рукой,- удобоваримое?
- А что? Вполне здоровая пища, - хмыкнул Орловский. – Выбирай, либо совместный душ, либо будешь завтракать кашкой. Вариант совместного душа, а потом приготовление пищи не рассматривается, ибо пока ты ждешь, сожрешь меня.
Ростислав тяжело вздохнул:
- Тогда ты первый, а я после, - и продолжил, хитро прищурившись, - и пока я буду купаться, ты сготовишь завтрак. Пойдет, любимый?
«Вполне сошло бы, забудь ты о чертовом душе и еде… А вспомнил бы о более низменных потребностях…» - мысленно простонал Сашка, а вслух ответил:
- Хорошо. Только постель пока приведи в порядок, - и, едва коснувшись губами его плеча, еще раз солнечно улыбнулся и направился в ванную комнату.
- Я и кофе могу сварить, если что, - вслед ему донесся голос Кина.
- Не подходи к плите! – громко прокричал парень из-за двери – с него хватило сгоревшего на прошлой неделе чайника, когда хозяин, забыв о нем, едва не спалил полкухни.
Саша зашел в ванную и поэтому не услышал, как Кин проворчал ему вслед:
- К плите не подходи, продукты не порть, Сашу не трахай... Нет в жизни счастья, бля. Только и остается, что в душе дрочить, - с тяжелым вздохом и тоской в глазах.
За время проведенное Орловским в душе Ростислав успел убрать постель в шкаф и даже немного побродить по кухне, правда, не с мыслями о том, что приготовить на завтрак, а думая, что было бы намного вкуснее - получить в свое полное распоряжение Орловского. Причем не только на завтрак, но и на обед и на ужин. Вот на такой диете он бы посидел с удовольствием и желательно чем дольше, тем лучше.
Через пятнадцать минут Сашка выбрался из душа, чтобы мягким движением оттеснить от холодильника засунувшего туда нос Ростислава. При этом забыв о каплях, стекающих с волос, домашних брюках, преспокойно лежащих на стуле около кровати, которые сейчас заменяло полотенце, обмотанное вокруг бедер.
Кин с видом эстета дорвавшегося до прекрасного проводил взглядом каплю, сорвавшуюся с соска Орловского, потом следующую поползшую по груди, животу к границе, которую обозначало полотенце. Он тихо сглотнул, представив, как проделывает тот же путь по телу Саши языком.
Парень надеялся, что Кин не услышал сдавленного вздоха под внимательным взглядом. Сашка разрывался на две независимые части. Первая безумно хотела притянуть к себе хозяина и отдаться прямо посреди кухни, вторая – как можно сильнее закутаться в кусок ткани, чтобы исчезло это проклятое наваждение. Но вместо этого он лишь мило улыбнулся и, подойдя чуть ближе, мягко забрал из рук Киншева стакан с соком, невесомо проведя пальцами по ладони.
- Иди уже, а то я так и не начну готовить тебе завтрак, - Орловский с трудом узнал свой голос – низкий, тихий и такой… пошлый? Словно тело уже подключило все органы только для одной цели – переспать, наконец, с Ростиславом.
Кин еле удержался от того, чтобы немедленно не разложить Орловского прямо на кухонном столе. Вместо этого он повернулся и пошел в ванную, на прощание кинув Саше:
- Еще одна такая выходка, Орловский, и быть тебе...- и замолчал, давая простор Сашиной фантазии.
- Ага, дождешься от тебя. Чертов рыцарь… - фыркнул парень.
Пройдя в комнату, он переоделся в брюки и футболку, причем получилось это не сразу – пальцы подрагивали от непроходящего возбуждения. После чего вернулся на кухню и принялся готовить завтрак «незаконному супругу», как он мысленно называл Киншева.
Когда аромат свежесваренного кофе уже разносился по всей квартире, смешиваясь с запахом омлета, раздался оглушительный лай. Сашка ненавидел Кина за этот адский звонок и всем сердцем мечтал наконец вырвать его с корнем, потому что не было сил каждый раз подпрыгивать на стуле. С ворчанием отвлекшись от раскладывания порций по тарелкам, Орловский прошел в прихожую и щелкнул дверным замком.
На пороге стояла красивая уверенная в себе женщина. Саша сразу решил, что это и есть та самая мама Кина, что звонила тому регулярно по телефону и вправляла мозги. Почему он так решил? Ну, во-первых, Кин был почти полной ее копией, разве что в более мужском варианте и к тому же на голову или полторы выше. А во-вторых, взгляд, которым она окинула Сашу, был один в один Киншевским.
- Ну, что, молодой человек, так и будем стоять или все-таки пригласим даму в дом? - красивым грудным голосом спросила она.
- Эммм… - замялся Орловский. – Доброе утро. Да, конечно, проходите.
Он отошел в сторону, позволяя женщине войти, и учтиво помог снять бежевое пальто.
- Итак, ты, вероятно, и есть Орловский Александр?- спросила мадам Киншева. Дождавшись кивка Саши, она продолжила, - что ж, давай знакомиться, меня зовут Маргарита, я мама Ростислава. Кстати, где этот оболтус?
На этот вопрос Саша ответить не успел. В проеме показался сам Кин, в одних домашних шортах и вытиравший голову полотенцем. Из-за полотенца он не видел, кто наведался к ним в гости и выдал гениальную фразу:
- Слушай, любимый, а в следующий раз в душ пойдем все-таки вместе, а то одному как-то не комильфо,- ответом ему послужила гробовая тишина. Недоумевая, что могло помешать Орловскому ответить в своем обычном репертуаре, Кин убрал полотенце и с растерянным видом добавил:
- Упс... Привет, мам. Эээ, как дела?
Если бы Сашка решился вслух выдать весь поток мата, который он вспомнил после фразы Ростислава, его образу интеллигента пришел бы конец. Наконец, оторвав руку от лица, он поднял беспомощный взгляд на Кина, несмотря на то, что хотелось его придушить.
- Привет, дорогой, - улыбнулась Маргарита. – Как и всегда, у нас с папой все хорошо. И у тебя, как я вижу, тоже.
Кин расплылся в такой улыбке, что Саше еще больше захотелось придушить его. И проговорил, радостно кивая:
- Ну, мам, это не совсем то, что ты думаешь, - у Саши складывалось впечатление, что с каждым словом Кина в его гроб вбивают гвозди.
Маргарита с серьезным лицом угукнула в ответ, а Кин продолжал говорить:
- Мы просто вместе живем... Черт, спим... Ну, мам, ну не знаю я чего говорить, - немного растерянно расхохотался он, понимая всю двусмысленность данных фраз.
А Орловский тем временем мысленно взвыл, слушая весь тот бред, что несет хозяин квартиры. Он примерно представлял, как все выглядит со стороны – два взрослых здоровых парня живут в одной квартире, спят в одной постели, потому что второй не наблюдается, а один из них называет другого «любимым». И что самое страшное – оправданий не находилось, потому что даже сейчас воздух был наэлектризован тем самым желанием.
- А что тут скажешь? – разорвал повисшую тишину голос женщины, а вслед за ее словами прозвенело оповещение на телефоне, после которого Маргарита поднялась со своего места. – Вы разбирайтесь, мальчики, только помните, что на следующей неделе у отца день рождения. И вас обоих мы хотим видеть в нашем доме, - на этой позитивной ноте Ростислав пошел проводить мать до двери и вскоре Саша услышал какое-то неразборчивое бормотание и смех Кина, доносящийся с лестничной клетки.
- Мам, а ты чего приходила-то? О папином юбилее напомнить или сведения проверить? – задал волнующий его вопрос Ростислав.
Маргарита, ласково похлопав сына по щеке, ответила:
- Все сразу, милый. Я не буду спрашивать тебя о том, что вас связывает, итак все вижу, - улыбнулассь. - Помни, я всегда на твоей стороне, какой бы выбор ты не сделал.
- Ааа, - весело вскричал Кин. - Так ты даешь мне добро, мамочка? - и грустно добавил, дурачась: - А как же все эти вопли о нетерпимости родителей к детям с нестандартной ориентацией? Где пафосные высказывания на тему "А кто же нам даст внуков"? – и, не дожидаясь ответа, засмеялся и поцеловал мать в щеку.
- Как говорила великая Раневская - в мире только два вида извращений - это хоккей на траве и балет на льду, а гомосексуализм и прочее, не извращения. Тем более, надеюсь, Никита и Алена заменят тебя на этом великом поприще, и подарят мне этих самых внуков. Ладно, больше не буду тебя задерживать, возвращайся к своему мальчику.
- Я всегда знал, что у меня золотые родители.
Отправив мать на лифте, Кин вернулся в квартиру.
Глава 12Глава 12
Вот уже немногим больше недели Кин просыпался в несусветную рань. Причем всегда в одной и той же позе: лежа на правом боку, обнимая и прижимая Орловского к себе... и упираясь тому своим стояком чуть ниже спины. Приходилось по-партизански, чтобы не потревожить соседа, выползать из-под одеяла и нестись в ванную. И возвращаться назад так же тихо, после того как сбрасывал напряжение всем известным и нехитрым способом. Ему даже не приходилось напрягаться при этом. Достаточно было только воспроизвести в памяти умиротворенное лицо соседа по дивану, как волна возбуждения срывала крышу начисто. Через несколько минут уже ставших привычными движений, тело затапливало облегчением и только отголоски пережитого еще долго гуляли по телу, даже после возвращения на спальное место.
Но вот и этого перестало хватать, особенно после того происшествия на кухне два дня назад. Сдерживаться становилось все труднее. Кин, скрипя зубами, сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься на Орловского, как голодный на давно не виденную еду.
А ведь до дрожи хотелось сжать того в объятиях и утянув на диван рассказать и показать, как именно он его любит и хочет, и желательно даже не один раз. И плевать на всех, кто скажет, что любви между парнями не бывает. Бывает и еще какая. Кин знал это как дважды два - то, что он чувствовал к Саше, назвать просто желанием было нельзя. Это было намного более всепоглощающее чувство, когда хочется схватить в охапку и, утвердив свои права, не подпускать никого, потому что "моё!" и за это было не жалко перегрызть глотку любому, кто обидит. Неважно чем: косым ли взглядом, неосторожным словом, некрасивым действием... Это по мнению Кина и была любовь, такого он не испытывал еще никогда и ни к кому.
С такими мыслями он проснулся и в этот ничем не примечательный день. Выполнив весь комплекс упражнений, вернулся на свое место, чтобы уже через час-полтора снова проснуться, обнимая Сашу.
Все как всегда и только зревшее напряжение разлито в воздухе. Оно не проходит, а лишь усиливается с каждым днем. Душ, завтрак, сборы.
В коридор Кин выходил сразу за Орловским и, задумавшись о чем-то своем, споткнулся о брошенный кем-то тапок, после чего со всего размаха полетел на бедного Сашу, впечатав того в стену. К счастью, тот вовремя успел среагировать и выставить руки вперед, не то ходить бы ему с расквашенным носом. Осознав, в какой двусмысленной позе они находятся, Кин держась за талию парня, потерся об него и решил пошутить, томно протянув:
- Милый, а может ну его, этот универ? Останемся дома и...- дальнейшие действия он предоставил додумывать Саше.
Орловский, сам того не зная, почти в точности копировал действия Кина, вот только возбуждение на него накатывало вечером, стоило удобнее устроиться перед телевизором за просмотром очередного фильма. Наизусть выученный распорядок дня – проснуться в объятиях Ростислава, сварить кофе, просидеть до вечера в университете, кое-как приползти домой и приготовить ужин на двоих. А потом этот проклятый уют и желание ощутить под боком теплое сильное тело, чувствовать опаляющее дыхание на своей щеке… Простые действия, привычная рука на плече, после которых Сашка срывался со своего места и летел в злополучную ванную. «Может, стоит переехать сюда?» - издевался над ним внутренний голос. С каждым днем парень становился все взвинченней – сказывалось постоянное возбуждение, грозящее перерасти в спермотоксикоз. Наверное, именно поэтому смысл сказанных Кином слов до него абсолютно не дошел. Резко развернувшись, так, что они едва не столкнулись лбами, Орловский оттолкнул от себя хозяина квартиры и раздраженно бросил:
- Киншев, достали меня уже эти глупые игры с бессмысленными намеками! Собирайся, мы в универ опаздываем!
Ростислав в ответ пораженно хмыкнул. Он не ожидал ни такой реакции, ни тем более таких слов. Решив обдумать все получше потом, на парах, Кин на автомате взял обе сумки и, подтолкнув раздраженного Сашу к выходу, вышел следом за ним. Закрыв дверь, они спустились на лифте и пешком отправились в универ.
На аллейке у самого университета их встретила как всегда оптимистичная Ленка и расцеловала обоих. Но тут же отстранилась, окинув подозрительным взглядом друзей. От нее не укрылись хмурые лица и витавшее меж ними напряжение.
- Саша, ты ведь не будешь против, если я украду от тебя Кина на несколько минут? – наконец, проговорила она и, дождавшись утвердительного кивка, потянула друга в сторону.
- Я внутри подожду, - успел лишь ответить Сашка.
Кин с недоумением смотрел на вцепившуюся в его рукав и тащившую его куда-то Лену:
- Эмм, Рыжик, ты чего?
Когда они отошли за угол ко всем известной беседке для курильщиков, которая сейчас пустовала, девушка присела на лавку, скрестив ноги, и спросила:
- А теперь, мой дорогой, расскажи мне, что происходит?
Кин попытался прикинуться ветошью и, сделав невинное лицо, переспросил:
- Ты о чем? Иду на пары.
Девушка соскочила со своего места и, нависнув над сидящим Кином, оглядевшись, зашипела от едва сдерживаемого раздражения. Кин поднял руки, делая вид, что сдается и сказал:
- Все понял. Тебе вкратце или с соплями, слезами и прочим?
- Кин, не паясничай – это раз, а во-вторых – слез от тебя не дождешься, так что вперед, майн фройнд. Просветите девушку относительно ваших глубоких терзаний, которые на лице крупными буквами написаны.
Кин тяжело вздохнул и, отведя глаза в сторону, сказал:
- Ну... Если коротко и по существу, Рыжик, то у твоего дорогого друга страшная болезнь. Спермотоксикоз называется. О причинах ее возникновения, думаю, ты и сама догадаешься без труда.
Переведя глаза на девушку и увидев на нем понимание, Кин усмехнулся:
- Ну вот, видишь,- и развел руками. Лена внимательно всмотрелась в его лицо и, немного подумав, улыбнулась:
- Давай-ка разложим. Ты по уши втюрился в симпатичного парня, вы живете в одной квартире и спите на одной кровати?
Кин молча кивнул.
- А еще у тебя стоит на этого самого симпатичного парня, и ты до безумия хочешь затащить его в кровать?
Кин хмыкнул:
- Ну, вот видишь, ты и сама все понимаешь. Могу добавить только одно. Я хочу, чтобы и принадлежал он только мне.
- Отлично, едем дальше, - продолжила девушка. – Этот парень, в свою очередь, флиртует с тобой, готовит тебе ужин и совсем не против делить одну кровать?
- Хм, особых возражений я не видел. Ни с его, ни с моей стороны.
- Тогда объясни мне, дорогой – почему бы тебе не взять и как минимум не поговорить с ним, а как максимум – переспать наконец и прекратить ходить по уши загруженным безрадостными мыслями?
- Боюсь, - честно и без увиливаний ответил ей Кин. - Боюсь, что услышу "нет" и все кончится, даже не начавшись.
- Не узнаешь, пока не спросишь, - Ленка пожала плечами и потрепала друга по вихрастой макушке. – Так, сейчас мы пойдем на пары, и ты мне пообещаешь, что поговоришь, наконец, с Сашкой.
Кин подумал и кивнул с тяжелым вздохом. В ответ девушка улыбнулась ему и, взяв за руку, потянула в сторону университета, где их ждал Саша.
Следующие две пары Орловскому оставалось только поеживаться под странным рассеянно-изучающим взглядом Кина, направленным на него. Он уже сотню раз успел напридумывать себе всего относительно утреннего инцидента и, наконец, пришел к выводу, что им пора поговорить. Причем очень серьезно о дальнейших отношениях, потому что дальше так продолжаться не могло. Все чаще Сашка ловил себя на мысли, что воспоминания об Андрее отходят на второй план, уступая минутам счастья с Ростиславом – их шутливые перепалки, совместные ужины - оказались куда более яркими событиями в жизни, чем предыдущие двадцать лет его жизни. Парень достал из кармана толстовки телефон и быстро набрал сообщение для Кина, со следующим текстом: «Поговорим после занятий?»
И бальзамом на сердце - вид нахмурившегося было Кина, чуть не подпрыгнувшего на скамье от завибрировавшего в кармане джинс телефона. Через несколько секунд, понадобившихся Ростиславу для того, чтобы вытащить мобилу и прочитать сообщение, наблюдавший за ним Орловский получил короткий согласный кивок в ответ. Выдохнув, он расслабился и убрал свой сотовый в карман, вернувшись к брошенному конспекту.
И вот тут его настигла месть Кина, который дождавшись сего действия, отправил ответный смс: "Сладкий, с тобой я готов разговаривать вечность"и смущенный смайл в конце.
Как ни странно в этот раз Кин вышел из аудитории одним из первых, а замешкавшийся Александр увидел в коридоре довольно занимательную сценку.
Кин держал в обьятиях красивую, высокую девушку, про таких, как она, говорят "яблочко наливное".
- Машенька, солнце мое ясное! Как твои дела? - так Кин приветствовал старую знакомую, которую увидел в коридоре универа. Они с ней уже давно не виделись по одной простой причине, Машенька была в академическом отпуске.
Когда-то они в паре неплохо зажигали на студвечеринках, да и в общении она была девчонкой что надо, так что Кин был только рад с ней увидеться.
- Ты уже будешь учиться дальше, надеюсь? - наклонившись и обняв ее за талию, тихо спросил Ростислав. Засмеявшись так, как умела только она - залившись колокольчиком – та чмокнула его в щеку и радостно ответила:
- Да! Ты скучал по мне, мой рыцарь?- игриво спросила Маша в ответ. Кин согласно покачал головой, ответив:
- Конечно, - непосвященным в их отношения людям могло показаться, что между ними есть что-то.
Почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, Кин обернулся и увидел Сашу со странно-злобным выражением на лице. Правда, оно тут же сменилось обычным
безразличием. Ростислав, не поняв, что означают этот взгляд и гримаса, вопросительно вздернул бровь. Но Саша просто отвернулся. Кин недоумевающе пожал плечами и вернулся к разговору с Машей, продолжая все так же обнимать ее.
Саша замер посреди коридора, едва заметив Киншева с какой-то девушкой. Внутри все свело от боли, обиды и разочарования, оставалось только стоять и смотреть на то, как дорогой ему человек клеит красивую девчонку - длинные ноги, волосы до талии и фигура - песочные часы, чем не мечта. « А ты, дурак, успел размечтаться, что все у вас будет хорошо… - противно пропел внутренний голос. – Думал, станешь вдруг нужен натуралу? Думал, он будет точно так же обнимать тебя, вместо этой девушки? Идиот… Все что между вами возможно – неловкие заигрывания и то по причине отсутствия других вариантов». Орловский тряхнул головой, прошел в аудиторию, не обратив внимания на зовущую его Ленку, и сел на самый задний ряд у окна.
Еще немного поболтав с Машей о ее муже и ребенке, собственно изза рождения которого у нее и случился столь длительный перерыв в учебе, они разошлись по разным аудиториям. Завалив в свою, Кин был встречен злобным донельзя взглядом Саши, севшим далеко от обычно занимаемого ими места. Не поняв, чем он так разозлил свою истеричку, Ростислав решил плюнуть на его тараканов и, пройдя вглубь аудитории, устроился на соседнем с Орловским месте, попутно тяжело вздохнув и спросив:
- Ну и по какому поводу бунт?
Саша окинул его далеко не дружелюбным взглядом и тут же начал собирать тетрадь и ручку в свою сумку, после чего встал со своего места
Перехватив его за руку, Киншев тихо прошипел:
- Да что с тобой такое?
- А ты не знаешь? – вскинулся Саша, выдергивая свою руку. Ему было абсолютно плевать, что на них уже смотрит почти вся группа. - Так вот, спешиал фо ю, май диа френд - у меня всегда все хорошо, ясно?
Кин снова спокойно поймал его руки и дернул так, что парень был вынужден сесть обратно.
- Будешь истерить после лекции. А пока, сиди.
- Знаешь что, Киншев, а не пойти бы тебе нахер. И лекции заодно, - не давая ему вновь вернуть себя на место, Орловский дернул сумку и выскочил из аудитории.
Пользуясь тем, что преподавателя еще не было, Ростислав, быстро побросав все в сумку, выскочил следом за Орловским и перехватил его уже почти у туалетов. Воспользовавшись тем, что в это время в туалете мало кого застанешь, он втолкнул Сашу туда и, зайдя следом и закрыв дверь на запор, прижал того к стене всем телом. И держа его руки, потребовал объяснений:
- Орловский, а теперь как ты говоришь спешл фо ми, обьясни, какого хрена с тобой происходит?
- Киншев, а скажи мне - какое из слов «иди нахер» тебе непонятно? – парень попытался дернуться, но Кин явно был сильнее и в куда более выигрышном положении.
- Орловский, еще раз внятно спрашиваю: «Что происходит»?
- Ни-че-го, - по слогам произнес Саша.
Доказывать что-либо Киншеву он не собирался, в голове оставалась только одна мысль – покурить и выбросить из головы все, что касалось желаний относительно Кина. Хотелось просто уйти отсюда, избавиться от тисков, сжавших руки, от внимательного взгляда изумрудных глаз, которые напоминали своим цветом лесную чащу.
- Черт побери, да отпусти ты меня! – снова с силой дернулся Орловский, пытаясь вырваться из его хватки. - Я не хочу с тобой разговаривать, видеть тебя не хочу, ясно! Меня бесит твое присутствие, твое постоянное желание влезть ко мне в душу. Пусти! Иди и лапай своих бесконечных телок, по отношению ко мне ты такого права не имеешь!
Выслушав столь проникновенную речь, Кин наконец-то додумавшись до сути всей этой истерики, мысленно ухмыльнулся, а вслух присвистнул и протянул:
- Орловский, да ты никак меня ревнуешь?!
Эта фраза окончательно выбила Сашку из того шаткого состояния равновесия, к которому он успел прийти.
- Да! Я тебя ревную, Киншев! Не понимаю, зачем и почему, но ревную! Доволен?
Глядя в лицо выкрикивающего все это Орловского, Кин почувствовал, как тает под напором нежности и радости, да и вообще какой-то необъяснимой даже самому себе эйфории, последняя преграда в мозгу. Он отпустил руки парня и, обняв его лицо ладонями, прильнул к Сашиным губам в поцелуе, прервав того на полуслове.
Парень пытался вырваться из собственнических объятий Ростислава, отстраниться от этого поцелуя, но тело решило совсем иначе. Сашка, не соображая, что делает, потянулся навстречу горячим сухим губам и уже в следующий миг скользнул языком внутрь его рта. Пальцами впившись в темный шелк волос, он прижался ближе к сильному телу, больше всего мечтая, что происходящее не окажется очередным сном.
Кин же просто наслаждался мягкостью губ Орловского до тех пор, пока не почувствовал его язык у себя во рту. То, что Саша ответил на его поцелуй, наполнило Кина какой-то необъяснимой радостью, смешанной с всепоглощающим желанием. Ласково прикусив Сашин язык, он погладил его своим и удивленно распахнул глаза. В языке был пирсинг, что ко всем прочим чувствам добавляло нотку пикантности. Ростислав на миг замер, потом фыркнул и, прижавшись к Саше еще крепче, стал баловаться с новой игрушкой. Он шевелил небольшую бусинку, обводил языком вокруг нее, а его ладони скользили по желанному телу, изучая. Все вместе дарило такой незабываемый коктейль ощущений, что у Кина начало срывать последние тормоза. Он с большим трудом оторвался от Сашиных губ, уткнувшись лбом в стену возле его головы. Тяжело дыша и ловя воздух короткими глотками, он только и смог, что произнести:
- Охренеть!..
Саша находился в полной прострации – об этом говорили расширившиеся от возбуждения зрачки и затуманенный взгляд. Его не покидало чувство нереальности происходящего – уж слишком долгожданным был этот поцелуй, слишком нежными объятия и прикосновения. Но очарование спало, возвращая парня на землю – стоило только окинуть взглядом туалет с зеленой кафельной плиткой, как он резко оттолкнул от себя Киншева.
- Эй, ты не думаешь, что вот такого обращения я не достоин? – зло бросил Орловский, подхватывая упавшую на пол сумку. – Придурок!
После чего выскочил из туалета, напоследок громко хлопнув дверью.
Кин, подойдя к умывальнику и моя лицо холодной водой, коротко выдохнул:
- Сам придурок,- а вспомнив все ощущения во время поцелуя, добавил смотря на свое отражение,- А дело-то труба, товарищ Киншев, - и с косой ухмылкой вслед сказанному, прицелившись и нажав пальцем на воображаемый курок.- Ваше сердце пробито стрелой купидона. Бах...
***
- И что ты делаешь? - спросил Ростислав, стоя в проеме комнаты и опершись о косяк и наблюдая за тем, как Орловский небрежно кидает вещи в спортивную сумку.
- Съезжаю, - не поворачиваясь к нему, ответил тот.
- О как,- насмешливо выдал Кин.- А причину рассказать мне тупоумному?
Сашка резко развернулся к парню, бросая рассерженный взгляд.
- Причину? Сначала, будучи уверенным в том, что я тебе не безразличен, пишу тебе сообщение, что нам нужно, наконец, поговорить о наших отношениях. Затем ты мило обнимаешь на моих глазах какую-то девчонку. Ну и в завершение всего я получаю поцелуй, о котором грежу уже полмесяца, в университетском туалете! Совсем нет причин, да?
- Мдаа... - протянул в ответ Ростислав. – Очень веские конечно, причины. Ты сам в них вслушайся, Орловский. А я, так и быть, избавлю тебя от необходимости прощаться,- и, повернувшись, Кин вышел из комнаты.
Саша шумно выдохнул, не сразу осознав, что происходит. А внутри заворочалось противное чувство, словно он снова натворил что-то плохое. «Обидел человека, которого... Проклятье, Киншев, я же люблю тебя...»
Забыв о своих вещах, о сумке, валяющейся на полу, парень накинул куртку и выскочил следом за Ростиславом. И тут же налетел на замершего в дверях Кина, который, видимо, решал, куда идти. Орловский тут же потянул его к себе, прижавшись всем телом к его спине.
- Прости, Кин... - зашептал он на ухо. - Прости, я... Веду себя как последняя скотина, прости...
Кин застыл на месте, когда Саша мало того, что прижался к нему, так еще и прощения просил. Постояв и подумав всего несколько секунд, он оторвал обнимавшие его руки Саши от себя и, развернувшись, вгляделся в его лицо, которое отражало целую гамму чувств. В его глазах была растерянность, отчаяние, надежда на то, что Кин сумеет его простить после жестоких слов и поведения. Было в них еще что-то… неуловимое, но такое знакомое. Влюбленность?
Кин, уловив эту мешанину чувств, просто привлек парня к себе. Затем ладонями погладив его спину, улыбнулся и, стрельнув глазами, прижал к себе и прошептав на ухо:
- Продолжим? - стал снова целовать Сашу, вцепившегося в его плечи и потихоньку подталкивать того, продвигаясь к двери в спальню.
Орловский скользнул кончиком языка по контуру губ, а затем внутрь. Таким бывает только первый поцелуй - нежный, горячий, от которого срывает крышу, а по мнению девушек еще и бабочки в животе летают. Скинув с плеч Кина куртку, парень проник ладонями под его водолазку, чтобы прикоснуться к горячей коже.
Ощутив Сашины ладони на своей спине, Кин многозначительно приподнял брови и взглянул в его глаза, с трудом прервав поцелуй. Отдышавшись, он проговорил:
- Слушай, Орловский. Мы ведь оба парни, так?
В ответ он получил лишь недоуменный кивок и попытку убрать руки. Склонив голову набок, Кин, хитро прищурившись, произнес:
- Ну, Орловский, не тупи. Даже я знаю, что нам кое-что понадобится,- и, увидев его вытянувшееся лицо, громким шепотом добавил: - Смазка!
- Придурок... - прошипел Саша. Его словно холодной водой окатили, причем так, что уже ничего не хочется. Вырвав руки из хватки Кина, порылся в тумбочке и откопал давно примеченную баночку с кремом для рук - Ленка оставила в прошлый раз. Именно она и полетела в Кина, умудрившегося ее поймать.
- Вот, на будущее... - не поворачиваясь, Саша скинул толстовку и направился в сторону ванной.
Ростислав сделал виноватое лицо и пошел следом.
- Ну, Саш, прости. Вышло по дурацки, но это нервное, - и тихо добавил,- я просто боюсь, если честно.
Саша развернулся к нему.
- Все нормально, я понял.
Кин обнял его и ,прижав к себе снова, прошептал на ухо:
- Я боюсь. Боюсь сделать что-то не так. Боюсь, что тебе не понравится со мной. Боюсь остаться без тебя.
- Ты невыносим... - простонал Орловский. После чего склонился к его шее, чтобы коснуться губам его кожи. Почти невесомо... чуть прикусить там, где бьется жилка. Запустить руку в волосы, чтобы немного потянуть, открыть больше доступа, провести языком...
Кин застонал от этого нехитрого действия. Ослабевшее было возбуждение нахлынуло более мощной волной и он, подхватив Сашу под ягодицы, приподнял и потащил того к дивану.
Парень помог ему стащить с себя футболку и сам дернул молнию на джинсах, после чего обвил шею руками. Его снова уносило только от его губ, его поцелуев так, что весь мир вокруг уже не существовал. Едва коснувшись спиной обивки дивана, Саша заскользил ладонями по его телу, плечам, сильным тренированным мускулам, не переставая при этом целовать его шею и плечи, слегка прикусывая. Позволив Кину устроиться между своих ног, он оттянул его волосы, заставляя отстраниться:
- Fick mich, Кeane…
У Кина от всех этих поглаживаний и покусываний крышу рвало не по-детски. Он также в ответ – гладил, целовал ,кусал, облизывал все, что попадалось ему под руки и губы. И ему было наплевать, что в данный момент с ним в постели не девушка, а парень. Вернее, его волновало и еще как, то, что с ним парень. Самый лучший парень... Его парень... Его Саша...
Он не помнил, как растягивал и готовил Сашу. Главное не сделать больно, главное, чтобы любимому было хорошо. Войти одним плавным движением, сразу и до конца и замереть. Ощутить шелковую нежность горячего нутра. Дождаться выдохнутого в ухо стона разрешения и отпустить себя. Вбиваться в покорное горячее и рвущееся навстречу тело. И только лишь настойчиво бьющееся в голове: "Мой... Мой... Никому не отдам..."- не замечая, не слыша, что шепчешь вслух. Только всепоглощающее наслаждение и полное растворение...
Сашка охнул, стараясь не дать сорваться с губ болезненному стону. Но поцелуи, тихий шепот на ухо и нежные ласки сделали свое дело. Парня закоротило от нахлынувших ощущений, а когда Кин нашел нужный угол, его выгнуло, а с губ сорвался протяжный стон.
- Чееррт...
Не отрываясь, Орловский смотрел в его глаза с расширившимися, словно от дозы, зрачками, чувствуя, как его уносит. А потом... потом эти метания по кровати, сжатая в пальцах обивка и шум в ушах... Словно сквозь вату до него доносилось сорванное дыхание и хриплые стоны. И непонятно - то ли прошла вечность, то ли какие-то секунды, прежде чем Саша с силой притянул Кина к себе, вцепившись в волосы. После чего с глухим рыком впился в плечо Ростислава, наверняка оставив неслабый след. И этот крик... Неужели это он так..?
Кин ненадолго пришел в себя только когда ощутил боль в левом плече. Потом был крик и ощущение чего мокрого между ними. Последние толчки, когда он изливался внутри Саши. Окончательно же Ростислав пришел в себя бессильно распластавшимся на нем. Саша сдавленно простонал:
- Кин, ты не пушинка, - и парень скатился с него на диван и, лежа рядом, понимал, что все - финита ля комедия. Играй, барабанщик, свой последний марш - Ростислав Киншев пропал для этого мира, теперь он половина целого.
Пока Кин пребывал в нирване, Орловский, тихо зашипев от боли в пояснице и чуть ниже, стоило лишь пошевелиться, придвинулся к нему ближе и перевернулся на бок, подложив локоть под голову.
- Кин... - тихо позвал парень, невесомо проведя пальцами по его груди.
В ответ на ласку Ростислав вынырнул из раздумий:
- Ммм?
- Кин, а мама не учила практиковать только защищенный секс?
- Если ты забеременеешь, я сразу на тебе женюсь, - хмыкнул тот в ответ.
- О, значит до той поры будем жить во грехе? А вообще - дети не мой конек, - шутливо ткнул его в бок Саша.
Ростислав, не задумываясь, пикировал:
- Ну, мало ли. Но я тебе клятвенно обещаю, если у тебя вдруг будет ребенок, в тот же день на тебе женюсь.
- Обязательно, - придвинувшись еще ближе, тихо проговорил парень. – И да, я совсем не против греховной жизни...
@темы: Ориджиналы, 18+, "Вдохни в меня жизнь", Schwuchtel und Suchtig
-
-
23.05.2012 в 23:30-
-
24.05.2012 в 08:17-
-
28.05.2012 в 20:48-
-
29.05.2012 в 07:53