Если кто помнит или знает меня, Suchtig, как Izabella Kortez, коей я звалась до того как в момент депрессии сменила ник на Bermuda Cross, а позже и вовсе стала окончательно половиной тандема Schwuchtel und Suchtig, тот, быть может, еще не забыл такой мой рассказ в соавторстве с Nessi, как "Вероятности выбора". Он был про демонов, ангелов, колдунов, кровькишкипытки и нехилое количество нцы. Потом сие творение нас с соавтором удовлетворять перестало и мы решили его переписать, предварительно поудаляв его со всех ресурсов. Хотя, вроде бы на Домиане где то сие валяется, давно забытое и заброшенное... И вот недалее как вчера, то ли ностальгия меня замучила, то ли это одна из попыток моих снова не впасть в осеннюю депрессию, которая у меня случается ежегодно, решила я вспомнить этот текст. И неожиданно написался, довольно складный на мой взгляд кусочек. Можно сказать, что он вырван из основного текста. То ли флэшбэк, то ли часть главы, сама не понимаю...
И отчего-то захотелось выложить этот кусок сюда, чтобы выслушать ваше мнение по поводу - А стоит ли вообще? Нравится, не нравится, хотели бы прочитать сию историю, быть может, какие то пожелания?
Название: "Вероятности выбора"
Автор: Bermuda Cross
Рейтинг: да никакого, собственно.
Размер: выдранный кусок из макси.
Жанр: Slash
читать дальшеВзгляд Сэльвина, вошедшего в комнату, погруженную в красноватый полумрак, тут же скользнул к широкой кровати, на которой мирно спал тот, кого он вот уже сто лет называл немудреным человеческим словом «партнер». На взгляд Полководца, слово это было слишком простым, прямым и даже грубым и уж точно не подходило к тому, кому позволялось приминать ложе хозяина дома. Демоническое «Nakhaline» было куда более емким по своему смыслу, и смысл этот не мог передать, наверное, не только Сэльвин, но и сам хозяин преисподней. Сказанное особым тоном, оно определяло куда больше, чем мог позволить людской язык. Партнер. Спутник. Собственность. То, что принадлежало только ему. Возлюбленный, если это слово можно было применить к демону, которому не свойственны скупые, бедные по своей гамме человеческие эмоции.
Короток век человека, слишком короток для того, чтобы можно было прочувствовать, ощутить всю ту палитру ощущений и красок, которыми полна Вселенная. Слишком мало опыта и уроков может извлечь человек из своей недолгой жизни, лишь на что-то простое и приземленное хватает времени, лишь на то, чтобы выжить. Нет времени у людей на любовь, ненависть, на то, чтобы научиться ловить в воздухе что-то более яркое, богатое и полное, помимо того, чему они дали названия. На золото есть время, на войну за это золото, на молитвы неведомому им Богу. На то, чтобы продлить свой род, существование которого нужно Вселенной лишь для того, чтобы в ней теплилась хоть какая-нибудь жизнь.
Внимание Сэльвина вернулось к спящему. Сайри, на людском наречии, Saaery, на куда более звучном древнем демоническом языке, который редко звучит даже в Преисподней. Если бы хоть кто-то сейчас смог на минуту взглянуть на него глазами Полководца, он увидел бы красивого молодого человека, почти мальчишку, чьи темные волосы разметались по подушке, а пальцы вцепились в край шелкового покрывала. Юношу, который так и не дождался хозяина, чья усталость взяла верх и теперь витала в горячем тяжелом воздухе. Быть может кто-то, не знающий об этом мальчишке того, что знал о нем Сэльвин, даже ощутил бы желание позаботиться о нем, укрыв одеялом.
Демонам Преисподней он был известен как подчиненный Асмодея, в чьем ведении находились игорные дома и иные низменные развлечения, разлагавшие человеческие души. На счету Сайри было немало душ, которые люди лично вручили ему в обмен на победу в карточной игре, сулившей крупный куш, немало невинных заразил он азартом, подтолкнув тем самым к Адским Вратам. Таким он был для широкого круга – Демоном Розыгрышей, чьи таланты и Силой то назвать нельзя. Вот только и этой маске Полководец знал цену, равно как и усталости своего Nakhaline. Не играми занимался Сайри, не простых смертных сбивал он с пути истинного до того как прийти в этот дом – смерть была его спутником, тень ее до сих пор не сошла с молодого тела демона, равно как и запах крови, густой и тяжелый. Догорал на его коже Смертный Знак, приказ самого Сатаны, нарушить который не под силу тому, на кого он ложился.
Иногда Сэльвин задавался вопросом – почему мальчишка, чья Истинная Сила была сравнима с силой демонов Высшего Трибунала, не покидает Среднего Круга? Ведь знал Полководец, знал не понаслышке, а на личном опыте, что когда тонкие пальцы сжимают рукоятку меча, кто-то обязательно умрет. Видел, как преображался его Nakhaline в схватке, как загорались холодные голубые глаза, как слетала с лица маска беспечного слуги Асмодея, превращая его в воина, которому с трудом нашелся бы равный в трех мирах. Однажды и сам он, Полководец Адских Войск, тысячелетний демон, которого сам Сатана называл лишь полным именем, бросил вызов этому мальчишке, чтобы с кровью выпустить из него заносчивость и наглость. И проиграл. Проиграл в бесславной битве, которая совсем не была похожа на красивый танец умелых фехтовальщиков, которые так любят описывать человеческие писатели, проиграл, пропустив грязный выпад, и подставив тем самым свою шею под острое лезвие клинка. Сайри оставалось сделать лишь одно короткое движение и покатилась бы голова Сэльвина по красному песку арены, а Сила демона Высшего Трибунала перешла бы к победителю. Но мальчишка вместо этого опустил меч, вонзил его в землю перед собой и склонил голову перед Полководцем, словно именно он был проигравшим.
Сэльвин приблизился к кровати, присел на самый ее край и осторожным движением отодвинул темные пряди с лица спящего. Сайри было напрягся во сне, вытянулся на постели, словно ощутивший опасность хищник, готовый вцепиться в глотку любому, кто представляет хоть малейшую опасность. Но тут же расслабился, когда пальцы Полководца почти невесомо коснулись его виска, скользнули по скуле и исчезли, вернув ощущение безопасности. Жестокий хищник снова исчез в своей норе, уступив место прежнему, невинному с виду юноше. Сэльвин едва заметно приподнял уголки губ в усмешке, когда осознал, что сейчас именно это слово подходит Сайри как нельзя лучше. Она всегда была в нем, эта невинность. Невинность, которую так и не смог вытравить Ад, не смогли выжечь Палачи Ваала излюбленными раскаленными прутьями. А ведь старались они очень долго и с особым усердием, потому что с такими, как Сайри, иначе не поступают. Ангел Господень, к чьему умению владеть мечом приложил руку Вечный Престол. Триста лет провел он на крюках в Зале Искупления, терзаемый жуткими порождениями Преисподней, триста лет отвергал договор, ежедневно подносимый слугами Сатаны, подпись под которым означала бы свободу от пыток в обмен на службу Темному Князю. Не смогли Палачи сломить его волю, залили черной жижей все то светлое, до чего смогли дотянуться, но до этой самой невинности так и не смогли добраться. Не смог добраться до нее и Сатана, на службу которому Сайри согласился добровольно, когда подошел к концу срок его наказания.
И не знал порой Полководец, чего хотел больше – то ли, вскрыв грудную клетку, добраться до чистоты, вырвать ее оттуда с корнем, растоптать окончательно, лишить своего Nakhaline этой невинности внутренней, ибо не должно ее быть у демона Преисподней. Трудно было бороться с этим желанием Сэльвину, но еще труднее было осознавать желание второе, которое с каждым днем все больше и больше завладевало им. Хотелось, до покалывания в пальцах, до нервной дрожи просто прикоснуться к этому свету, взять в руки теплившуюся глубоко внутри Сайри искру, согреться ею, ощутить то, что Высшему демону доступно никогда не будет. А лучше – попросить едва слышно, встать на колени, если придется, лишь бы услышать такое же тихое разрешение.
И эту просьбу готов был Полководец проговаривать сотни раз. Но только – в самой глубине своих мыслей, чтобы никто и никогда не услышал ее, не заподозрил Полководца в том, чего он на самом деле чувствовать не должен. Даже тот, кто этих чувств заслуживал.