Авторы: Izabella Kortez, rakkaus
Бета: Orava.
Размер: макси
Статус: завершен
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, романтика, ангст, фэнтези, сказка
Глава 9Глава 9.
Вдоль песчаного моря Айзереи плыли слова распевной баллады под ритмичный звон бубнов и тихие удары в дарбук. И только эти звуки да цокот лошадиных и, реже, верблюжьих копыт, заглушали шелест струящегося со скал песка. Воздух плавился под лучами слепящего солнца, отчего разглядеть что-либо впереди было довольно трудно.
Вот уже четверо суток вооруженная лента отряда воинов из Гелиси под предводительством будущего калифа Анвара медленно двигалась по великой пустыне. Непривычная погода вытягивала из всадников, казалось, не только силы, но и душу. Если так пойдет и дальше, то что-либо сделать с иррингами окажется совершенно невозможным. Последняя надежда Анвара была в том, что ему удастся переговорить с их предводителями еще раз, дав понять, что даже малейшие отступления от договора могут привести к вражде. Для калифа было очень важным напомнить иррингам, что Гелиси – государство, которое сильнее их вместе взятых, и что, так или иначе, они смогут придушить любые нападения пустынников, но на практике его сын, Анвар, видел, что все не так просто. Чтобы только достигнуть деревень иррингов, его людям и ему самому приходилось проходить через гораздо большее, чем могло показаться вначале. Пустыня действительно учила людей жить. Странно, что Анвар никогда не понимал этого ранее.
Несмотря на то, что все тело было скрыто длинной джалябией из тонкого льна, сберегающей от пекла, колючие песчинки, подгоняемые ветром, проникали под нее и царапали кожу. Хаифа, ехавший рядом, предусмотрительно натянул ткань на все лицо, оставив только глаза, и Анвар поспешил последовать его примеру. Последние несколько дней перед тем, как покинуть Астарху, они практически не встречались во дворце, да и те недолгие минуты, когда им удавалось увидеться, наложник вел себя подчеркнуто холодно, отвечая односложными фразами и обязательно добавляя пресловутое "господин". Анвар не давил на него, прекрасно осознавая свою вину. Он даже пытался извинятся перед Хаифа, но тот будто и не слышал. Сейчас, засмотревшись на облаченную в белое фигуру, калиф до скрежета зубов захотел снова подчинить молодое, красивое тело… хотя нет, хотелось овладеть не только телом, но и душой. Пожалуй, именно это и сдерживало Анвара. Он и так чувствовал себя чудовищем, животным, набросившимся на Хаифа. Его обвинения оказались беспочвенны. Как и говорил Динар, раб, которого ему продали, был чист. И тогда Анвар не мог понять, откуда у Хаифа на шее отметина, и что она значит…
К вечеру отряд добрался до горного перевала, где и было решено сделать остановку, чтобы передохнули как люди, так и лошади, весь день пробывшие под палящим солнцем. Однако, несмотря на спустившиеся на Айзерею сумерки, жара спадать не спешила, словно песок впитал весь жар солнца и теперь, словно мстительный монстр, пытался отомстить путникам за потревоженный покой.
Хаифа тут же слез с коня и, бросив на песок грубую ткань, улегся на нее сверху, блаженно потягиваясь, чтобы размять мышцы после долгой поездки. Анвар, недолго думая, сел рядом с ним, наблюдая за воинами, делящими друг с другом фляги с водой.
- Командир, - к ним подошел старый генерал, в сивой бороде которого застряли едва заметные песчинки. – Перед отъездом было решено не брать много воды. Наши люди боялись за своих лошадей, да и многое другое нужно было взять с собой. Думать о воде совсем не было времени. Тем более, что наш поводырь – Арах Лузгун — клялся, что приведет нас к горному ручью на четвертый день похода, только… - он запнулся, и впервые поднял глаза на Анвара. – Похоже, он не может определиться с дорогой.
- Как так?! – удивился калиф, враз поднявшись на ноги. – Арах говорил, что мы на правильном пути.
- Все верно. Ручей находился как раз на пути к поселению иррингов, но, Ваша светлость, впереди, за курганом, две дороги, и Арах не помнит, по которой из них следует идти…
- Так пошлите всадников, пускай разузнают!
- Я знаю, куда нужно идти дальше… - раздался голос за спиной Анвара. Он повернулся и встретился с серьезными, как никогда, зелеными глазами Хаифа.
- Мальчишка! – отозвался генерал. – Откуда тебе знать дороги Айзереи? Мать Араха Лузгуна была на половину иррингийка, а ты…
- Я вырос в пустыне, - холодно заметил юноша. – И знаю больше, чем ваши люди. Арах ведет нас длинным путем, тем более, небезопасным. Или вы думаете, что иррингам под силу отличить послов Гелиси от обычных завоевателей?
- Хаифа, ты сможешь провести нас по безопасному пути? - поинтересовался Анвар, игнорируя возмущенное бормотание генерала.
- Да. Но тогда нам следует лучше скорее уйти отсюда. Сейчас наша уязвимость в том, что мы находимся в самом сердце пустынной долины. Напасть на нас здесь - проще простого. Именно на этом и сыграли ирринги, заманив наш караван прямо к себе в руки…
Наследник задумался. С одной стороны, Хаифа он верил - караванщики всегда знали короткие пути и заветные тропки, по которым можно быстро добраться до того или иного места. С другой - воины очень устали, и вряд ли все с радостью воспримут новость о том, что придется уходить, да еще и слушаться при этом наложника будущего калифа.
- На том пути, который ты знаешь, есть место для привала и отдыха? И вода? - поинтересовался Анвар.
- Да, - кивнул Хаифа, наконец поднявшись. - Только к этому месту нам идти почти всю ночь. Зато потом твои люди смогут вдоволь напиться холодной воды и отдохнуть. Я знаю ущелье. Наш караван, бывало, останавливался там, когда шел обратно из Гелиси, чтобы набраться сил и отдохнуть, не переживая за сабли иррингов.
- Генерал Расул, поднимай воинов, мы уходим отсюда, - приказал Анвар и, подняв с песка брошенную Хаифа ткань, передал ее ему. - Поедем вперед, будешь показывать дорогу.
- Хорошо, господин, - тихо сказал Хаифа, а потом быстрым шагом пошел к своей лошади. Анвар поморщился от такого обращения. Им обязательно следовало поговорить на тему произошедшего, хочет этого юноша или нет, решить уже наконец хоть что-то. И калиф в жизни не поверит, что его наложнику все равно. Он видел глаза Хаифа там, в конюшне. И он видел в них достаточно, чтобы многое понять. Только сейчас об этом думать совершенно не было времени, сейчас главным было найти безопасное место для привала, чтобы дать людям отдохнуть.
Несмотря на недовольство, воины быстро оседлали лошадей и отправились в путь, ведомые Хаифа. Весь путь прошел в тишине, не было слышно песен и дарбука, даже люди старались говорить вполголоса, чтобы ненароком не разбудить спящие пески. Иногда у Анвара даже возникали сомнения по поводу того, куда их может привести совсем молодой наложник, пусть и бывший до этого караванщиком, но, как Хаифа и обещал, на рассвете они приблизились к скале с темным ущельем. Юноша приказал, так уверенно и сильно прозвучал его голос, спешиться и вести лошадей в поводу, что воины тут же и сделали, начав спуск по крутому склону. К счастью, это место в скалах и вправду было безопасным, а главное - здесь протекал горный ручей, из которого все путники тотчас начали наполнять свои фляги. Анвар наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Здесь они могли не беспокоиться о том, что ирринги застанут их врасплох. Конечно, назначить часовых в любом случае стоило, но этим уже займется генерал.
Привал решили не затягивать – несмотря на кажущуюся недоступность места Анвар понимал, что оставаться долго на одном месте не стоит. Впрочем, остальные воины тоже это понимали, поэтому всего через несколько часов, едва только солнце вышло из зенита, отряд двинулся в путь, все так же ведомый Хаифа и будущим калифом. Уже к закату они достигли поселения иррингов, куда и послали гонца, чтобы объяснить цель прибытия. Он вернулся спустя четверть часа и тут же бросился к Анвару с генералом, чтобы разъяснить ситуацию:
- Ирринги рады нашему визиту. Их предводитель удивился, сказав, что не думал увидеть ногу калифа в своих землях раньше, чем договор будет нарушен. Однако он поставил условие.
- Какое? – настороженно спросил генерал.
- В их лагерь могут проехать лишь четверо.
- Четверо? – переспросил Анвар. – Что ж, тогда еду я, Карим, Иофа и Журам. Они отличные бойцы и никогда не подведут, что бы ни случилось.
- Мой господин, я думал, что мне стоило бы поехать с вами, - подал голос генерал, сделав ударение на слове «мне».
- Не стоит. Вы нужны отряду на случай непредвиденных обстоятельств. Никто не знает, как поведут себя ирринги, и ваша главная цель - не дать им одержать победу, а также вы должны вернуть людей домой живыми, - отрезал Анвар. Ему не понравилось то, что какие-то пустынники решили ставить такие условия, ведь даже самые лучшие воины вряд ли смогут противостоять целой деревне. Впрочем, другого выхода не было, необоснованного кровопролития Анвар позволить не мог.
- Я думаю, мне тоже стоит поехать, - вдруг сказал Хаифа.
- Снова ты? – усмехнулся генерал. – Чем на этот раз может быть полезен мальчишка? Гораздо полезней, чем опытный воин?
- Хаифа, тебе действительно лучше остаться в лагере. Трое воинов вполне смогут защитить меня в случае опасности, - проговорил наследник.
- Ха, - закатил глаза парень. – Меня волнует совсем не то, появится ли на теле калифа царапина. Напротив, я думаю, что мое понимание пустынников может быть гораздо полезнее лишней силы. К тому же, до того, как стать твоим наложником, мой господин, я и сам неплохо управлялся с мечом. Так почему же…
- Хорошо, - быстро согласился Анвар. – В конце концов, это ты привел моих людей к воде, ты дал им возможность отдохнуть и набраться сил.
Хаифа про себя улыбнулся. На самом деле, отпускать калифа одного ему не хотелось всем сердцем. Услышав весть о том, что ирринги хотят увидеть не более четырех человек, он сразу же понял, что среди них будет Анвар и не будет его. Но ведь если с ним что-то случится… Хаифа не хотелось бы узнать об этом в самый последний момент.
Всю дорогу до деревни Анвар не сводил глаз с Хаифа, размышляя о том, почему наложник вызвался поехать с ним к пустынникам. Удивляла и настойчивость, за которой будущий калиф с радостью отметил беспокойство. Хаифа захотелось обнять и сказать, что все будет хорошо.
При въезде в деревню лошади сбавили темп. Всадники с жадностью разглядывали представшую перед ними нищету и одновременно с этим великолепие. Эта деревня казалась оазисом, райским уголком в море красных песков. Каждый с восторгом думал о том, сколько заботы и воды требует каждое посаженное здесь растение, замечая, с каким трепетом относятся живущие здесь люди к каждому цветку.
Пустынники, проводившие всю жизнь среди песков, умели ценить природу и ее щедрые дары.
К уже спешившимся послам приблизился старейшина деревни, глубокий старик, лицо и руки которого были испещрены морщинами и шрамами. Поприветствовав каждого по отдельности, не выделяя Анвара среди остальных, он пригласил гостей в большой шатер. Наследник, прежде чем войти внутрь, коснулся руки Хаифа и едва слышно шепнул, склонившись к его уху:
- Не отходи от меня далеко.
Тот сделал вид, что не услышал сказанного калифом, хоть Анвар был уверен, что Хаифа сделает так, как он сказал.
Внутри шатра было очень уютно, хотя его обстановка и не показалась путникам особо богатой. Вспомнив, сколько караванов разграбили ирринги, вошедшие были удивлены. Проследив за взглядами своих гостей, Эмий Мухаджи усмехнулся:
- Золото мы вынуждены отдавать за кров и еду. Моим людям тяжелее добывать воду, чем вашим.
- Не могу спорить с этим, - подтвердил Анвар, когда он, Хаифа и двое его воинов расположились на подушках вокруг низкого столика. - Мы рады быть гостями в вашем доме и благодарим за радушный прием. Мой отец, великий калиф Астарху, Икраам, прислал вам в подарок работу наших мастеров, - наследник кивнул Кариму, и тот вышел из шатра, но вскоре вернулся, держа в руках тряпичный сверток. Почтительно поклонившись, он передал его наследнику и сел на прежнее место. Анвар развернул ткань и достал меч из ножен. - Это работа самого искусного мастера Астарху. Я бы хотел, чтобы вы приняли его в подарок.
Мухаджи улыбнулся в бороду. Старик принял меч из рук будущего калифа, долго рассматривал его, после чего довольно хмыкнул:
- Лучшего подарка от правителя Гелиси и не следовало ожидать. Передай своему отцу, что Эмий Мухаджи приносит калифу свою благодарность, - он поклонился своим гостям.
Еще немного побеседовав с главарем иррингов и предупредив насчет всевозможных отступлений от договора, а точнее, последствий его нарушения, Эмий согласно кивнул, сказав, что все понимает.
- Для нас мир с Гелиси также важен, как и для вас. Я рад, что ваш правитель мудр настолько, что и сам это понимает, - он снова поклонился. - А сейчас, когда все вопросы решены, я предлагаю выпить нам вина из дальнего края - Азиру. Там живут воистину мастера виноделия.
Внутри Анвара все похолодело. Отказываться от дара Мухаджи было бы как минимум невежливо, а как максимум - опасно. Ведь что может быть проще, чем подсыпать яд в кувшин вина?
- Прошу меня простить, Мухаджи Эмий, - внезапно раздался голос Хаифа, поклонившегося предводителю иррингов. - Но калифу Анвару сейчас нельзя пить ничего крепкого… знаете ведь, какой суровой бывает пустынная лихорадка, и как тяжело с нею бороться лекарям. Радш Амид велел придерживаться Его Сиятельству особого питания, пока его силы не восстановятся.
- Вот оно как, - удрученно отозвался Эмий Мухаджи. - Даже не думал, что пустынная лихорадка может одолеть такого сильного мужчину… хотя о чем я говорю? Мой старший сын и сам лежал при смерти прошлым летом, - по-доброму улыбнулся старик.
И снова действия Хаифа удивили наследника - он не ожидал от него такого удобного предлога, чтобы не принимать вина из рук возможных врагов. Он незаметно коснулся ладони Хаифа и легонько сжал, безмолвно благодаря за выход из такой неоднозначной ситуации. А вслух сказал, не сводя глаз со старейшины:
- Надеюсь, сейчас с вашим сыном все хорошо, ведь смерть близких людей даже от обстоятельств, не зависящих от нас, всегда оставляет след на сердце. Будь то болезнь или смерть от сабли врага…
- Ты достаточно молод, а уже понимаешь подобные вещи. Я верю, что у Гелиси в резерве содержится достойный правитель, - сказал Эмий Мухаджи.
- Мне очень приятны такие слова, - поблагодарил Анвар. - Не хотелось бы, чтобы тень упала на род правителей Гелиси.
Разговор со старейшиной закончился уже после заката, когда все вопросы были решены, а сама деревня потихоньку засыпала - тушили факелы и свечи в шатрах, стихали голоса, и даже ржание лошадей становилось тише. Эмий Мухаджи вежливо предложил остаться в деревне иррингов, на что Анвар согласился после небольшого раздумья. Все же, убить их могли и днем, вряд ли четверо воинов смогли бы справиться с целым поселением. Старейшина указал на шатры, что ближе к южной окраине деревни, ничем не отличающиеся от остальных, куда и направились гости.
- Мы с Иофа будем дежурить по пол-ночи каждый, так что вам, господин, не стоит переживать о своем сне, - остановил Анвара Карим, только они подошли к отведенным им жилищам. Калиф едва заметно кивнул, и приоткрыв шторки шатра, зашел внутрь, заметив сидящего на подушках Хаифа, взгляд которого лениво блуждал по месту сегодняшней ночевки.
Анвар присел около наложника, осторожно протянул руку, чтобы коснуться его плеча и привлечь внимание.
- Господин? - полувопросительно поинтересовался Хаифа, внимательно глядя в лицо наследнику.
- Перестань называть меня так. Я знаю, что между нами случилось многое, но я ведь пытаюсь объяснить свои поступки, извиниться, в конце концов... - Хаифа упрямо закрыл глаза, совершенно не желая слушать. Он для себя все решил. Его тело принадлежит этому человеку. Но только его тело, не душа. - Скажи, - тихо проговорил Анвар, понимая, что просто так достучаться до сердца Хаифа у него не получится. Он снова провел кончиками пальцев по шее Хаифа, обводя едва заметную в темноте татуировку. - Откуда у тебя эта отметина?
Глава 10Глава 10.
Изумрудные глаза наложника расширились от удивления:
- Анвар… ты… - он шумно сглотнул. - Ты ревновал? – и сам, ошеломленный озвученной мыслью, отвернулся, а потом с горечью сказал: – Она у меня с рождения. Я никогда не делал тайны из того, что люди, вырастившие меня – не мои кровные родственники.
Наследник замер, услышав слова Хаифа, внутри все закипало от ярости на самого себя. Из-за собственной несдержанности и ревности он, скорее всего, разрушил и без того хрупкий мир между ними. Об этом очень ясно говорила холодность и отчужденность со стороны Хаифа все последние дни.
- Такими татуировками обычно отмечают тела любимых рабов, - пояснил он, стараясь говорить как можно спокойнее. - Да, я ревновал тебя, меня злит только мысль, что ты мог принадлежать кому-то другому, что кто-то еще мог прикасаться к тебе…
- Мог бы и спросить! - возмутился Хаифа, в последний момент заглушив собственный голос, чтобы не привлечь ненужного внимания. Однако уязвленные самолюбие и гордость не дали ему просто так замолчать - замахнувшись, он собирался ударить Анвара, но в последний момент тот перехватил его руку. - Мне и в голову не приходили подобные отношения до встречи с тобой!
- Прости, Хаифа… - прошептал наследник и, склонив голову, поцеловал ладонь наложника.
- Анвар, - юноша вырвал свою руку из рук калифа. - Я принадлежал тебе и так весь… Куда еще больше?
Наследник снова положил руку поверх ладони наложника, второй коснулся плеча, чуть приспуская ткань тонкой рубашки, чтобы коснуться кожи. Почти невесомо, чтобы не вызвать в сидящем напротив парне очередную волну гнева, впрочем, весьма справедливого. Пусть лучше ударит его, осыплет проклятьями, чем снова будет демонстрировать холодность во взгляде и словах.
- Осталось лишь спросить, навсегда ли… Ты единственный, кого я хочу видеть рядом с собой до конца своих дней, Хаифа, – Анвар поцеловал оголенное плечо наложника, а тот следом за этим шумно выдохнул. Калиф расценил это как позволение двигаться дальше, и его губы стали медленно подниматься вверх, по шее, пока не коснулись мягких губ Хаифа. Поцелуй с ним заставлял сердце наследника биться чаще. Когда он сказал юноше о том, что не хочет видеть никого рядом с собой, мужчина не кривил душой. Он еще никогда не чувствовал подобного с кем-либо из своих любовников.
- Прости меня, - повторил он, отстранившись, чтобы заглянуть в красивые глаза. - Я очень хочу загладить свою вину перед тобой.
Хаифа слабо улыбнулся. Сейчас, когда желанный ему человек был так близко, что, казалось, уже весь шатер наполнился ароматом его тела — грейпфрута и груши, — он не мог думать ни о чем другом, кроме его сильных рук и нежных прикосновений. Юноша притянул Анвара ближе к себе, вдохнул смешавшиеся запахи фруктов и пустыни, вплел пальцы в его волосы.
- Ты уверен? - спросил Анвар, и его горячее дыхание коснулось лица Хаифа.
- Акэ кионо*, - прошептал юноша на своем родном языке, отдаваясь умелым ласкам наследного калифа Гелиси.
- Те оро симаэ*, - ответил ему мужчина, проводя ладонями по талии, медленно приподнимая ткань просторной рубашки.
Свет тусклого факела в углу шатра падал на тело юноши, отчего ощущения от прикосновений к гладкой коже становились острее и почти сводили с ума. Хаифа поднял руки, помогая Анвару раздеть себя, и светлая одежда волной опустилась на широкую лежанку из грубой ткани. Кончиками пальцев по спине, губами по шее… Едва ощутимо, чтобы не разрушить эту атмосферу… Потрескивающий факел и шумный выдох, если поцеловать здесь… Очертить языком впадинку пупка, гладить упругие выступающие мышцы живота. На этот раз Анвар старался доставить Хаифа как можно больше удовольствия, как бы прося прощения за случившиеся и показывая, сколь сильно он ему дорог...
Юноша мягко поманил калифа к себе, и когда тот навис над ним, ловко перевернул его на спину, а сам лег сверху. Лукаво улыбнулся, провел рукой по сильным мужским плечам, стал покрывать грудь и живот Анвара легкими поцелуями. Хаифа переполняло множество чувств, он не мог насытиться эмоциями на смуглом лице калифа. Это было прекрасно – ласкать, целовать, доставлять удовольствие любимому человеку, видя, как все его тело тотчас отвечает на твою ласку. И снова поворот, потому что хочется не только принимать, но и дарить ласку в ответ, чувствовать губами гладкую кожу, словно светящуюся золотистым светом. А потом - утонуть в зеленых глазах напротив. Анвар поглаживал его кожу, словно запоминая каждый изгиб молодого тела, не желал отрываться от манящих губ.
Хаифа блаженно охнул, когда внутри стало горячо, но так правильно, так естественно, что даже голова шла кругом, будто бы он выпил предложенного иррингами вина. Медленные толчки только раззадоривали и заставляли просить еще, быстрее, и юноша забылся в этих ощущениях, отдался пленившему его наслаждению, стонал, закусывал тыльную сторону ладони, сам насаживался на член Анвара, стараясь то поскорее закончить, то продлить эту сладкую пытку.
Рука наследника сомкнулась на его члене, пальцы скользнули по бархатистой коже, стирая выступившую каплю смазки, и Анвар с удовольствием заметил, что Хаифа все труднее сдерживаться, впрочем, как и ему самому. Движения становились все быстрее, а стоны удавалось заглушить лишь глубокими поцелуями. А потом мир перед глазами рассыпался на хрустальные осколки, оставив после себя звон в ушах и чувство ни с чем не сравнимого удовольствия.
* Акэ кионо. - Как никогда.
* Те оро симаэ. - Я очень рад.
Солнце уже клонилось к закату, когда отряд, ведомый Анваром, вошел в ворота Астарху. Путь обратно прошел спокойно, воды, набранной из горного источника, оказалось более чем достаточно как для людей, так для и лошадей, да и солнце словно смилостивилось над путниками и скрылось за облаками, пригнанными с моря настойчивым ветром. Будущий калиф убрал ткань со своего лица и, повернувшись к ехавшему рядом Хаифа, улыбнулся ему.
Калиф Икраам ждал сына в своем кабинете, дабы обсудить его визит к предводителю иррингов, узнать, как прошла поездка, и сообщить о еще одном госте, чей гонец недавно прибыл в Астарху. Когда Анвар зашел в кабинет, уставленный шкафами с различными манускриптами и книгами, его отец отметил про себя чудесное расположение духа сына.
- День добрый, - сказал наследник. – Я везу тебе, калиф, подарок от Мухаджи. Он не хотел меня отпускать к тебе с пустыми руками.
Калиф усмехнулся.
- Оставим это на потом, сейчас есть вещи поважнее, - Анвар застыл посередине кабинета. – Калиф Танас-Висам пожаловал к нам в гости… и я совсем не могу понять причину его визита.
- Он не посылал письмо? – настороженно поинтересовался Анвар.
- Если только гонца с ним не убили в дороге, - раздраженно отозвался калиф. Визит одновременно и союзника, и врага мог означать многое, но почему-то правителю Гелиси казалось, что хороших вестей в последнее время и так слишком много.
- То есть, правитель Ирхмаана не счел нужным раскрывать цель своего визита в соседнее государство? - спросил Анвар.
- Я не знаю, сын. Но что-то мне совсем не нравится его внезапный визит, будто бы Танас-Висам сгоряча что-то решил или… самым верным шагом для нас остается только дожидаться самого калифа и его свиты, - Икраам повернулся к окну и стал наблюдать за прислугой, суматошно снующей во внутреннем дворе. – Проследи, чтобы все приготовления были сделаны до того, как цокот копыт лошадей наших гостей будет услышан в городе.
- Хорошо, отец, - учтиво поклонился наследник и вышел из кабинета.
Подготовка к приему иностранной процессии свелась к отдаче приказов управляющим и прислуге, а также к подробному описанию того, какие блюда лучше поставить перед Танас-Висамом. Предпочтения калифа Ирхмаана казались всем в округе немного чудными. Особенно непонятны они были правителям северных держав, где одним из немногих продуктов было мясо, которое Танас-Висам на дух не переносил. Всех членов господствующей семьи в Ирхмаане растили на принципах книги «Четыре Благородные Истины», которую написал первый калиф этой страны. Пожалуй, соблюдение правил этой книги для правителей Ирхмаана было, скорее, традицией, которой приходилось придерживаться.
Вскоре, когда Икраам вскользь обсуждал с сыном и советниками произошедшее на границах, в кабинет без стука залетел младший советник, отсутствовавший на этом небольшом собрании по каким-то личным делам. Он тут же бросился в ноги своему господину, неразборчиво бормоча что-то.
- Отдышись, Аир, и живо встань на ноги, - властно приказал Икраам, немного надменно посмотрев на разлегшегося у его ног советника. – И скажи, наконец, что случилось.
Советник поднял на правителя свои маленькие, тусклые глаза, и с его изношенного временем лица начал пропадать испуг и …
- К нам пожаловал Танас-Висам с огромным количеством путников. Неужто в Гелиси нагрянули дурные вести?
- Не мели чепухи, - отозвался Джамбад, старший советник. – Ничто не предвещает войны. Даже по последним отчетам тайного подразделения отношения с Ирхмааном ничуть не изменились.
- К приему все готово? – тут же строго поинтересовался Анвар у стоящего неподалеку управляющего делами дворца, на что тот незамедлительно кивнул. Наследнику были очень интересны причины столь поспешного приезда, да еще в такой впечатляющей, если верить словам Аира, процессии.
Как полагалось по этикету, тысячелетиями складывавшемуся в Гелиси, почетных гостей следовало встречать лично. Калиф Икраам, гордо расправив плечи и махнув рукой слугам, чтобы те расправили незаметные складки на дорогих одеждах, поднялся со своего места. Анвар последовал за ним, втайне желая сейчас оказаться в своих покоях и избежав этой дипломатической встречи. Но положение наследника было сопряжено с определенными обязанностями, и отдых сейчас был бы непозволительной роскошью, если учесть довольно странные обстоятельства приезда калифа Танас-Висама.
Их гость выглядел так же гордо, как и калифы Гелиси. Однако на его лице легко читались нетерпение и какое-то волнение, которое ни Икраам, ни его сын не могли объяснить.
После обмена приветствиями калиф предложил своему царственному собрату вместе со всей свитой расположиться в малой приемной, где слуги уже успели накрыть стол. Оказалось, из приближенных Танас-Визам взял лишь парочку советников и охрану, всю остальную часть процессии действительно составляли воины.
- Нынче о полноценном сне в пути можно забыть, - издалека начал Икраам, усаживаясь в кресло во главе стола. Анвар едва кивнул слугам, и в комнате тут же начали появляться наложницы в полупрозрачных шароварах и золотой мишуре, прикрывающей груди. Они несли большие блюда с различными лакомствами, с достойной любого воина выдержкой не давая гостям и повода думать о том, как сильно им тяжело. – Надеюсь, с вами ничего не приключилось в дороге, - калиф отсалютировал гостю бокалом вина и сделал небольшой глоток. После чего кивнул стоящему рядом слуге, и вскоре тот вернулся еще с несколькими бутылками заграничного вина и разлил его по бокалам сидящих за столом.
Танас-Висам повторил жест калифа Гелиси, приподняв бокал за резную ножку, инкрустированную рубинами.
- Боги услышали наши молитвы, послав прохладу с небес, отчего путь не был таким тяжелым, насколько представлялся мне и моим спутникам.
Анвар понимающе кивнул, вспоминая долгий и тяжелый путь к иррингам по Айзерейской пустыне, в которой может выжить разве что яндак, растрепанной метлой совершающий свое путешествие по бесконечным барханам.
Разговор медленно переходил на политические темы, которые не то чтобы были в данный момент интересны наследнику, но все же казались лучше показной вежливости и напыщенности, предписанной правилами этикета. Конечно, куда предпочтительнее сейчас была бы теплая вода в купальне, прохладные простыни и тихий, ни к чему не обязывающий разговор с Хаифа, устроившим голову на его коленях. Золотые отблески свечей на молодом теле, сумасшедший взгляд изумрудных глаз и почти неслышные стоны, срывающиеся с припухших от поцелуев губ, не желали уходить из памяти, равно как и ощущение, что там, в шатре иррингов, остался их дом, куда более приветливый, чем мраморные своды дворца.
- Скажите, многоуважаемый калиф, - обратился к гостю Икраам. – Что привело вас в столь дальние края? Ведь последний ваш визит случился немногим более двадцати лет назад, мы с вами заключили договор о союзе между нашими государствами. И подкреплен этот союз был, насколько мне помнится, взаимным соглашением о браке между нашими детьми.
- О, тот приезд до сих пор стоит в моей памяти, словно это было вчера. Мое желание соединить в браке наших детей велико по сей день, но, к глубокой печали, мечтам не суждено было сбыться…
- Ваша утрата воистину велика, - согласился Анвар, с разрешения калифа Икраама вмешавшись в разговор. – Потерять любимое дитя практически сразу после рождения… Хотя мне вряд ли удастся познать радость отцовства в силу некоторых обстоятельств, но всё-таки думаю, что моему горю не было бы предела.
- Вы правы, однако именно поэтому я и приехал сюда.
На первый взгляд нельзя было сказать, что калиф занервничал, только приближенные, Анвар и первые советники, заметили, как запульсировала жилка на его виске и немного побелели губы. Все с замиранием сердца ждали того, что скажет Танас-Висам. Конечно, было бы странным развязать войну так, приехав будто с мирным визитом в Гелиси и имея в резерве не более полусотни бойцов. Но таков был правитель Ирхмаана и обычаи его народа.
- Я долгое время пытался найти тех, кто сделал это. Думаю, мои чувства можно понять, под подозрением были абсолютно все государства, а ваше — особенно. Именно с вами мы заключили договор на основе брака наших детей, и именно Вы более прочих были заинтересованы в исчезновении моего сына. Только время шло, и никаких зацепок найти не удавалось. Я не той породы человек, Икраам, - внезапно перейдя на «ты» продолжил владыка Ирхмаана. – Чтобы бросаться лживыми обвинениями. Мне не раз пришлось держать себя в руках…
Калиф кивнул, еще не понимая, к чему клонит сидящий напротив него старик с бородой, заплетенной в косу.
- Я нашел его, Икраам. Я нашел Ханана. И я приехал сюда, чтобы вернуть его домой.
Глава 11.Глава 11
Счастью Танас-Висама не было предела, когда дворцовая повитуха с радостью поведала о появлении на свет долгожданного наследника, рожденного от любимой и прекрасной жены. От этой женщины, славившейся своей мудростью и добротой, новорожденный младенец унаследовал прекрасные серо-зеленые глаза, такие редкие и необычные для жаркой пустыни. И, как надеялся калиф Ирхмаана, все величие рода и благородство не обойдут стороной его сына, названного Хананом. Вот только счастье родителей оказалось недолгим – в один из дней, в разгар праздника колыбель опустела и своды дворца эхом разнесли рыдания матери. И сколько не было поисков и казней недоглядевшей стражи, усилия были тщетны. Однако сердцем чувствовал Танас-Висам, что Ханан жив, хотя и не приносили поиски желаемых результатов. Ищейки сменяли друг друга и даже находились те, кто привозил во дворец детей со всего света, вот только не было в глазах того самого редкого блеска, да едва заметной татуировки на шее. Год шел за годом, ветра рисовали в пустыне новые узоры барханов, но не было добрых вестей от многочисленных гонцов. Правитель Ирхмаана уже потерял любимую жену, не выдержавшую горя, надежда отыскать Ханана утекала, словно песок сквозь пальцы. Почти двадцать лет прошло с того ужасного дня, когда гонцы, наконец, принесли Танас-Висаму добрую весть, произнеся заветные слова – найден.
И вот теперь, когда позади долгие поиски и трудный путь, Танас-Висам отчаянно раздумывал над тем, каким окажется его сын, которого воспитала пылающая Айзерея. Сохранил ли он доброту и милосердие матери, мудрость древнего рода? Кого сделала из него пустыня - сурового воина или хитрого торговца? Да и что скажет он при встрече этому незнакомому юноше, волею судеб воспитанному в чужой семье? Не покидали эти мысли головы правителя Ирхмаана, равно как и трепет в самой глубине души, да и уже старое сердце взволнованно билось, ожидая почувствовать близость родного человека.
После того как управляющий дворцом выслушал рассказ докладчика Ирхмаана, он удалился из малой гостиной, где и сидели правители, более чем на две четверти часа. Танцовщицы уже успели исполнить свой чарующий танец, и сейчас ухаживали за гостями, разливая по их чашкам чай, и угощая сладостями из прозрачных блюдец. Несмотря на непринужденность разговора, который было бы неприлично не завести, за столом чувствовалась напряженность. Анвар вообще не мог выкинуть из головы паническую мысль о том, что может случиться дальше. Ведь если найдется сын Танас-Висама и он не откажется от своего давнего решения, то, что будет тогда с ним и Хаифа? Какие бы чувства не вспыхнули в груди этого непокорного пустынника, он уж точно не примирится с ролью игрушки для развлечений, даже если на деле останется главным в его жизни. Будущий калиф обвел малую гостиную взглядом, остановившись на развалившемся среди горы мягких подушек брате, чьи волосы так нежно перебирал Латиф. Им обоим было начхать на правила приличия, и иногда из их угла можно было услышать неспешные перешептывания. Казалось, присутствие иностранных гостей и сама ситуация их нисколечко не волновали. Они всецело были заняты собой. Анвар всегда завидовал этому взаимопониманию между братом и его наложником, к которому давным-давно уже не относился этот статус.
К удивлению присутствующих, внимание Танас-Висама привлекли рабы, купленные на городском рынке несколько месяцев назад, которых сейчас привели в гостиную. Анвар поймал немного удивленный взгляд Хаифа, ощутив, как сердце тревожно сжалось в ожидании. Как хотелось бы ему услышать, что среди присутствующих нет Ханана, того неизвестного ему человека, которому суждено было стать парой калифа Гелиси.
Но Танас-Висам, едва завидев молодых рабов, резко поднялся со своего места и медленно, словно боясь спугнуть редкую птицу приблизился к приведенным. И взгляд постаревшего не по годам человека остановился на Хаифа. Мужчина, словно не веря своим глазам, поднял сухими пальцами лицо наложника за подбородок, а потом, буквально рывком повернул его голову в сторону, заставив Анвара силой сдержаться, чтобы не приказать Танас-Висаму отойти от его, его, раба.
- Ханан… - изумленно выдохнул правитель Ирхмаана, медленно обводя аккуратную татуировку. В свое время Аджи была против ее нанесения в столь раннем возрасте, но именно сейчас Танас-Висам не пожалел, что тогда так сильно повздорил со своей женой. Теперь он точно знал, что ни один из стоявших перед ним «Хананов» не был настоящим. Только эти глаза, эта татуировка, эти губы. Все в этом молодом человеке напоминали ему Аджи. Это был он. То самое сокровище, которое Танас-Висам так долго искал.
Услышав слова калифа Ирхмаана, Анвар вздрогнул, словно от удара плетью. Неужели его наложник, ставший родным и близким за столь короткое время, спустя столько ссор и недопонимания оказался тем, кто был предписан ему едва ли не с рождения? Воистину неизвестны повороты Колеса Судьбы… Вот только радоваться подобному известию или печалиться, наследник не понимал.
- Хаифа - мой личный наложник, - проговорил он, наконец, поднимаясь со своего места.
Танас-Висам смерил его долгим взглядом, однако радости от слов старшего сына калифа на его лица не было. Вместо этого была лишь неприкрытая злоба. Сейчас правитель Ирхмаана был настолько уязвим, что, казалось, у его недругов сейчас был отличный шанс для совершения политического переворота.
В зале повисла звенящая тишина, такая, что пролети бабочка, взмах ее крыльев будет подобен звуку штормового ветра на море. Рука Латифа замерла в волосах Раада, да и сам он боялся сделать лишний вдох, впрочем, как и остальные присутствующие в гостиной.
- Неизвестно нам было, что этот мальчик - твой сын, уважаемый Танас-Висам, - послышался голос Икраама, стоило ему заметить смятение на лице сына и ненависть в глазах ирхмааанского правителя. - Динар, близкий друг нашей семьи, словно второй родитель моим сыновьям, подарил его Анвару перед празднованием Аль-Вахада.
Танас-Висам не ответил, лишь на мгновенье устало прикрыл глаза. Вскоре присутствующие услышали его спокойный, но решительный и властный голос:
- Я покупаю его.
Среди раскинувшихся на подушках людей послышались удивленные вздохи. Руки же ничего не понимающего Хаифа сжались в кулаки, а глаза начали метать молнии. Да что от него хочет этот старик? И почему Анвар так спокоен? Неужели действительно лишь хотел заманить его в постель, и когда это случилось, решил избавиться от надоедливого раба как можно скорее?!
- Я не думаю, что в этом есть необходимость. Мой сын вернет то, что по праву принадлежит Вам, - тоном, не терпящим возражений, начал Икраам. - Однако если Гелиси может как-то помочь...
- Земли Вашего государства и так слишком многое сделали для моего народа, - перебил его Танас-Висам, и до Хаифа стало потихоньку доходить, что за старик стоит перед ним. - Я не могу просить еще о большем. Только о ночи, прежде чем мы покинем Астарху.
- Но... - начал Анвар, но тут же прервался, как только отец положил руку на его плечо.
- Конечно, - совершенно спокойно ответил калиф, легко кивнув Танас-Висаму.
Хаифа не знал, как сдерживался все это время. Сначала злобу, нетерпение, потом - шок. Только сейчас, когда за спиной его правителя скрылся последний слуга, он, наконец, позволил себе расслабиться и рассмотреть старика. Несмотря на свой возраст, это был сильный мужчина, с длинными, собранными в высокий хвост, седыми волосами и сивой бородой. На его лице виднелись узоры татуировок, а на руках и шее были золотые украшения со всевозможными драгоценными камнями.
- Ты, вероятно, не совсем понимаешь, в чем дело, - мужчина кивнул в сторону кофейного столика, где уже стоял крепкозаваренный чай и блюда с фруктами. Танас-Висам подождал, пока Хаифа не устроится на подушках, и только после этого сел сам. - Ты родом из Гелиси?
- Нет, я вырос в Ирхмаане, господин, - юноша со страхом и восхищением смотрел на правителя страны, где он вырос. Это был великий государь. При его правлении Ирхмаан процветал.
- Тогда ты наверняка слышал о том, что первого ребенка царствующей семьи украли еще до того, как тому исполнился год. Это ты. Об этом говорит и татуировка на шее, и твои глаза… такие же, как у твоей матери... Я никогда в жизни не встречал такого окраса. Даже в северных странах. Эти глаза я не спутаю никогда в жизни... как тебя зовут? - юноша отметил волнение, тщательно скрываемой за крайне холодным, официальным тоном.
- Меня зовут Хаифа, Ваше Величество.
- Твое настоящее имя – Ханан, и тебе не нужно обращаться ко мне, как к своему правителю, - как можно спокойнее проговорил Танас-Висам. – Расскажи мне, кем были люди, воспитавшие тебя?
- Они любили меня, словно родного, хоть никогда и не скрывали, что я им чужой. Отец был торговцем, и я с детства ходил с караванами, учился понимать пустыню. Во дворец Астарху я действительно попал несколько месяцев назад, после того как на нас напали ирринги и продали меня на невольничьем рынке, - рассказал Хаифа.
Несколько минут правитель Ирхмаана молчал, обдумывая слова, сказанные этим юношей, его сыном, после чего, наконец, произнес:
- Я хочу забрать тебя отсюда, вернуть тебя в стены родного дома. Но для начала хочу узнать, как с тобой обращался наследный калиф, чьим наложником ты был, как относишься к нему?
- Забрать?! – Хаифа даже не слышал следующего вопроса. – Но заче… - юноша осекся. Если он и правда сын Танас-Висама, то логично же, он больше не может быть наложником Анвара. Не может быть с ним вместе.
- Твой дом не здесь, а в Сури-ла-Нан, где ты родился. Не караванщиком, и уж тем более не рабом, а принцем Ирхмаана, - послышались строгие слова мужчины. Впрочем, в серо-зеленых глазах напротив он увидел то, чего увидеть не ожидал. Беспокойство с нотками грусти, будто весть о скором отъезде совсем не обрадовала юношу. – Но прежде чем уехать, я хочу рассказать о договоре, который мы с калифом Гелиси заключили много лет назад. Согласно ему, едва родившись, ты стал нареченным Анвару, и, достигнув совершеннолетия, должен был стать ему супругом. Поэтому я и спрашиваю тебя, как ты относишься к наследнику калифа?
Юноше припомнился разговор с Латифом. Еще в начале, когда он только-только привыкал к своему нынешнему положению, даже думал, что своей непокорностью сможет что-то изменить.
- То есть, нареченный наследного калифа это я? – юноша растерялся. А ведь это значило, что если теперь у них с Анваром будет еще один шанс попробовать начать все сначала, они будут на равных. И грань между рабом и калифом будет точно стерта. – По правде, мое отношение к нему неоднозначное… - с трудом продолжил Хаифа, понимая, что Танас-Висам ждет его прямого ответа. – Этот человек дорог мне…
- Дорог настолько, что желал бы остаться, забыв о том, что несколько месяцев был рабом для него? Да и можешь ли ты сказать, что он относится к тебе так же?
- Я… хочу быть рядом с ним, - с нажимом ответил Хаифа, заставив Танас-Висама удивиться еще сильнее. Признаться, он думал, что как только Ханан узнает о возможности уехать из Гелиси, избавившись от цепей рабства, юноша тут же согласится, но это оказалось не так. «И что же придумать, чтобы вернуть наследного принца домой?» - думал старик. Наконец, он произнес, медленно, наблюдая за реакцией сына:
- Я соглашусь не расторгать старый договор лишь в том случае, если ты и Анвар отправитесь в Ирхмаан вместе со мной и останетесь там до тех пор, пока мой, либо калифа Гелиси жизненный путь не подойдет к концу. Я хотел бы встретить свою старость вместе с сыном, столь похожим на мою любимую жену.
Это желание Танас-Висама было ему понятным. Юноша только устало кивнул в ответ, и окунулся в мир дворцовой жизни с тысячами забавных историй о его обитателях. Он услышал рассказы о своих сестрах, матери, дальних родственниках, поделился с калифом сказаниями о пустыне и своих приключениях. Оба не заметили, как наступила полночь, и старший слуга объявил, что спальни господ готовы.
- Доброй ночи, - произнес Танас-Висам, никак не желавший расставаться с сыном. Юноша улыбнулся:
- Я не собираюсь исчезать. Доброй ночи, отец, - добавил он чуть слышно. Сказать это было немного неловко, но Хаифа знал, что так будет правильней.
***
Лунный свет окрашивал серебром мраморный пол балкона, с которого открывался великолепный вид на Астарху, свежий ветерок шевелил темные волосы молодого калифа, словно желая хоть немного порадовать хозяина этой земли. Вот только Анвара все это не радовало. Он никак не мог поверить в то, что с рассветом не будет в его жизни непокорного наложника, ставшего таким дорогим его сердцу. С одной стороны, мужчина был рад тому, что тот обрел настоящий, родной дом, в котором наверняка будет счастлив и лишен любых намеков на рабство и принадлежность кому-то. Не верилось, что Хаифа сможет просто так исчезнуть из его жизни, ведь вряд ли Танас-Висам позволит своему сыну остаться рядом с тем, кто был его хозяином.
Тихие шаги сзади заставили его незаметно вздрогнуть и повернуться. Хаифа. Даже в темноте он узнал бы его, даже будучи слепым смог бы в точности описать черты красивого лица и узнать из толпы по родному запаху.
Шаг вперед. Без слов и видимых эмоций, хотя в душе давно началась песчаная буря. И прикосновение к ладони. Неловкое, осторожное, будто перед ним не молодой воин пустыни, а призрачный мираж Айзереи, готовый рассеяться в любой миг.
- Ты пришел попрощаться? – голос словно чужой, в нем из последних сил скрываются истинные эмоции. Потянуть на себя, обнять стройное сильное тело, запутать пальцы в шелке волос. И не отпускать от себя ни на минуту, даже если придется надеть одни кандалы на двоих. Но показывать себя настоящего страшно – иначе не простить себе этой слабости, если ответ будет «Прощай».
- Я пришел передать слова своего отца, - Хаифа почувствовал, как Анвар напрягся. – Конечно, он, наверняка, сообщит об этом твоему отцу перед отъездом, но есть еще кое-что, что ты должен знать…
- Я слушаю, - тихо проговорил наследник, после минуты раздумий и еще крепче сжал ладонь теперь уже бывшего наложника.
- Танас-Висам не откажется от выдвинутых условий мирного договора, если еще одна маленькая поправка будет учтена… - Хаифа специально говорил нарочито медленно, лукаво стреляя глазками. Хотелось немножко помучить Анвара, и этот растерянный вид младшего калифа его приятно радовал. – Тебе придется сменить место жительства. Мой будущий супруг будет жить в Сури-ла-Нан.
Анвар не мог поверить своим ушам и надолго замолчал, переваривая слова Хаифа. А затем резко обхватил его за талию и приподнял над полом,
- Предложи ты жить в шатрах иррингов - я бы согласился, не раздумывая, - улыбаясь, ответил мужчина.
Юноша счастливо улыбнулся и прильнул к губам калифа.
- Ну, на такое не согласился бы я… - ответил он, погладив Анвара по щеке. – Как скоро ты приедешь?
- Для начала, я не собираюсь отпускать тебя так быстро, - почти выдохнул калиф ему в шею и вовлек в горячий поцелуй.
- Анвар… - Хаифа с трудом оторвался от пьянящих губ мужчины. – Пообещай мне, что прибудешь в Сури-на-Нан, как только это будет возможно…
- Я приеду, как только закончу свои дела здесь и сумею убедить Раада, что ему придется стать наследным калифом, - с этими словами Анвар усмехнулся. Да уж, брат, никогда не проявлявший инициативы относительно трона, определенно «будет рад». – Люблю тебя, Хаифа…
- Ханан, - исправил бывший наложник, и, устроившись поудобнее в объятьях Анвара, жарко прошептал:
- Те каймога зих, - что значило «я люблю тебя».